Для тебя я восстану из пепла

Мягко улыбаясь, Лада нежно целует мои губы, и напряжение постепенно отпускает меня. Бимо пытается втиснуться между нами, недоумённо поскуливая, словно говоря: “И чего вы, такие бестолковые, не берёте меня обниматься?” В конце концов, он впихивает свою наглую морду между нашими подбородками, и мы смеёмся, целуя довольного пса с двух сторон.

***

После бессонной ночи мы наконец добираемся до дома.

Пока мы все вернулись в посёлок, пока дождались полицию, пока дали показания, за окнами успел задребезжать рассвет. И пусть молодой следователь и нашёл кучу нестыковок в рассказе Лады, я уверен, он закроет на них глаза. И в том, что муж – в скором времени бывший – сядет надолго, я тоже уверен. Вот просто уверен и всё.

К слову, почти бывший муж довольно живо и активно давал показания, честно признавшись во всех своих злодеяниях. То ли понял, что на этот раз выкрутиться не удастся, то ли совесть проснулась и заныла… А может, не терпелось убраться подальше от нашего дружелюбного спасательного отряда, дружно возвышающегося по кругу в общей комнате штаба и поглядывающего на задержанного; отряда, который, в случае чего, мог действительно спасти мир от этой мрази… Но факт остаётся фактом: Алексей Михайлович полностью признал вину и отправился в следственный изолятор. И, кажется, только тогда, глядя вслед удаляющемуся уазику с решётками, Лада выдохнула, словно почувствовала настоящую свободу.

Едва дождавшись, пока баня нагреется хоть немного, мы моем друг друга и постоянно целуемся, словно это единственное, что важно, важнее, чем не забывать дышать. Словно поцелуи это и есть наше дыхание.

Быстро перебравшись в дом, я подхватываю Ладу на руки и отношу сразу в кровать, не позволяя ей отвлечься на домашние дела, и плотно прикрываю дверь спальни, чтобы Бимка не отвлекал хотя бы сейчас от жизненно необходимой близости с этой женщиной.

Мы невесомо касаемся друг друга, покрываем каждый сантиметр кожи друг друга поцелуями, пока не принимаем замысловатую позу: бёдра Лады оказываются рядом в моим лицом, тогда как её голова находится у моих бёдер.

Я притягиваю её ближе, вынуждая перекинуть через меня ногу. Понимая, что я замыслил, девушка чуть шокировано и чуть смущённо хихикает, но стоит мне направить бёдра вниз и подразнить языком чуть влажноватую плоть, ей становится не до смеха. Несколько мгновений она с тихими стонами наслаждается откровенными ласками, а потом опускает туловище к моим ногам, проводя языком по вздыбленному члену и медленно вбирая его в рот. Не сразу, но мы выстраиваем синхронный ритм наших движений, даря друг другу невероятное удовольствие, бесстыдно ублажая друг друга оральными ласками, разделяя секунды оргазма на двоих…

После мы лежим, крепко обнявшись, пока полностью не восстанавливаются силы.

Едва окрепнув, я медленно вхожу в горячее и влажное лоно до самого основания и так же медленно выхожу, раз за разом, доводя нас обоих до исступления, пока Лада не заходится в громких криках удовольствия, а я обессилено не падаю прямо на неё, укрывая собой, пряча за своим телом.

– Люблю тебя, – шепчет она. Или мне это уже снится?

После нескольких часов сна мне кажется, что всё случившееся лишь кошмар. Но разгорающаяся боль в ладони мне явно не мерещится. Как и сбитые костяшки рук. Как и ломота многострадальных коленей.

Лады нет рядом, и спросонья меня кидает в холод. Быстро подскочив с кровати, я иду по дому в чём мать родила и успокаиваюсь, лишь увидев Ладу на диване. Она почёсывает Бимо за ухом, читая ему вслух очередную заметку о корги, а пёс, заметив меня, словно фыркает и пытается закатить глаза.

– Ты сбежала, – говорю с улыбкой, плюхаясь на диван и прикрывая подушкой причинное место.

– Бимо был крайне недоволен тем, что кое-кто его не пустил в комнату, – смеётся она, звонко чмокая пса в нос.

– Кое-кто может порадоваться, что его не заперли в бане, – усмехаюсь я.

– Не слушай его, Бимо, папа шутит. А если не шутит, то, скорее, сам отправится спать в баню, – категорично заявляет Лада.

– Папа шутит, – не спорю я с ней. – А ты у меня настоящий герой, Бимка, настоящий спасатель.

Возгордившись от моих слов, пёс важно задирает нос и чуть не скатывается с коленей Лады. Я хохочу в голос, стараясь и близко не подпускать мысли, что ещё немного – и всего этого у меня никогда бы не было.

Лада улыбается, бросая на меня понимающий взгляд. Между нами особая идиллия и особая связь. Словно не было десяти лет разлуки, целых прожитых раздельно, не менее важных, жизней. Мы не просто начали сначала. Мы продолжили с того места, где вынужденно остановились.

И я предлагаю девушке:

– Лад, а поехали на свидание в город?

– Прямо сейчас? – удивлённо спрашивает она.

– Да.

– Хорошо, – пожимает она плечами.

Чуть позже, собравшись в поездку, мы идём до штаба, где я рассчитываю одолжить машину для поездки. Предлог более чем благовидный – посещение врачей. Всё-таки мы многое пережили и заслужили немного снисхождения со стороны начальника. Лада посмеивается, думая, что её минует участь посетить больницу, но я хочу перестраховаться. Она настрадалась с этими приключениями больше всех, и небольшое обследование будет только кстати. Но больше всего я предвкушаю её реакцию, когда она поймёт, зачем я привёз её на самом деле. И мне не терпится эту реакцию узнать.

Однако по дороге от штаба к припаркованному автомобилю мы встречаем Ваню. Пока Лада дурачится с Бимо, мы перебрасываемся парой слов.

– А я ходил на пепелище, – сообщает мой младший коллега. – Представляете, как Владе повезло! Мужики-то трубу закопали, ровнёхонько недалеко от того места, где Бимо рыл, выход воздуховода. Наверное, потому вы её и услышали, а так, разве ж кто чего разобрал бы из-под земли?

– Наверное, – пожимаю я плечами, внутренне холодея. А если бы мужики не начали разгребать завал? А если бы я утянул-таки Бимку?.. – И тебе за любознательность отдельное спасибо. Ты ещё раньше меня про погреб сообразил. Если бы не ты, она могла задохнуться или замёрзнуть намертво.

– Ну, кислород к ней бесперебойно поступал, завал лаза не давал угарному газу выжечь воздух, так что не угорела бы. А вот замёрзнуть – да, могла. Хорошо, что всё обошлось. Хорошая мы команда!

Я импульсивно притягиваю парня к себе, хлопая по спине.

– Отличная, Вань. Настоящая сплочённая семья.

На подъезде к городу Бимка отрубается на коленях у Лады, а сама она тихо подпевает звучащей из динамиков песне: “Ты узнаешь её из тысячи… Её образ на сердце высечен…”

– А у меня на сердце высечен твой образ, – говорю ей чистую правду.

Девушка кокетливо строит глазки и затихает до самой больницы.

Сдавая её на поруки врачей, тихо спрашиваю:

– Сама справишься или мне остаться с тобой? Просто я хотел успеть заскочить в одно место…

– Да ступай, конечно, Глеб! – говорит она. – Я же в своём уме. И памяти. Справлюсь.

Ухмыляясь себе под нос, покидаю здание больницы и доезжаю до лучшего ювелирного, где покупаю тоненькие и простенькие обручальные кольца и ещё одно побогаче, с крупным бриллиантом на золотом ободке. Просто и со вкусом. Совсем как наши отношения.