ДМБ: Дембельский аккорд

–  Зна-аеш-ш-шь, зна-аеш-шь… - Зеленые огненные зрачки впились в душу, выворачивали, вытягивали.
– Дава-ай, боец, колис-с-сь, пока я добрый!

И Ларев раскололся. Снял с пояса фляжку, дрожащими руками протянул страшному существу с лейтенантскими погонами. Подчиняясь горящему взгляду, с трудом отвернул пробку и с ужасом смотрел, как хищно раздуваются, почти по-волчьи выворачиваются ноздри.

–  Идиоты!!! Ну вот за что мне это стадо дебилов, а?!
– Мудрецкий прикрыл глаза ладонью, и дьявольское наваждение прошло.
– И что, все напились? Ну ладно, вы не знали, но Простаков-то! Ладно, у этого медведя мозгов негусто, но Заботин-то рядом был! Видел, что я делаю! Они что, тоже?.. И никому не сказали?

–  Тоже, - покаянно кивнул Ларев. Робко продолжил, ковыряя дорогу здоровенным ботинком.
– Сказали. Мы думали, там снотворное или еще что-то… ну… Поэтому решили после отбоя, и то не всем, чтобы часовые хоть остались.

–  А часовые тоже люди, и им обидно, - понимающе кивнул Юрий.
– Блин, надо было и впрямь еще и снотворного добавить, да не было… Сейчас бы я ходил и желал всем спокойной ночи. Ладно, пошли собирать, что осталось. Только осторожнее ходи, не вляпайся.

По мере приближения к бывшим воротам запах усиливался. Первый его источник отыскался сразу же.

–  Стой, кто идет?..
– вяло поинтересовались из тени развалин. Голос был полон напряжения и нечеловеческих мучений, сразу узнать его не удалось.

–  Свои идут!
– грозно рявкнул Мудрецкий и попытался разглядеть силуэт, в который раз за службу кляня свою близорукость и невозможность менять контактные линзы в полевых условиях.
– Кто там? Почему не по уставу? Я, что ли, должен пароль первым называть?!

–  Не узнали, товарищ лейтенант, богатым буду, - простонали из тени.
– Простаков я, Леха… Ваш за-а-ам!!!
– Речь прервалась булькающими и хлюпающими звуками. Определить, с какого именно конца выводит отраву пищеварительный тракт, удалось только по запаху. «Кишечник пока не поражен, только желудок, - сделал вывод Юрий.
– Крепок сибиряк, однако. Или просто досталось меньше - особенно если поровну делили, а у него масса тела по сравнению с остальными… Если повезет, даже на ногах удержится. После первой помощи».

–  Простаков, ко мне!
– скомандовал Мудрецкий, как только хлюпанье затихло. Леха, пошатываясь и придерживаясь за стенку, постарался выполнить приказ.
– Так, иди сюда, иди, дорогой… Вот эти три таблетки ты обязан проглотить. Не удержишь в себе - заставлю подобрать и снова проглотить… и не булькай мне тут! Как генеральское вино ведрами жрать, так вы все здоровые! Пей, говорю! И не шарахайся ты так от фляги, там вода! Кто-нибудь еще на ногах остался?

–  Последний я, товарищ лейтенант.
– Леха малость отдышался и припал к фляге так, словно там была не простая вода, а сказочная, живая.

–  Не пей много, опять вывернет.
– Юрий решительно отобрал фляжку, хотя сделать это оказалось не так уж просто: вывернутый наизнанку сибирский организм желал восполнить потерю жидкости и стойко сопротивлялся любому разумному вмешательству в этот процесс.

–  Последний, говорю, остальные еще раньше полегли.
– Простаков утерся рукавом, и только сейчас до его командира дошел очевидный, но невероятный факт: его измученный боец стоял на посту в бронежилете. Все как полагается. Особенно если вспомнить, что старый советский бронетюфяк, который напялил на себя последний уцелевший химик, весит пуд. А пуд, если кто не знает, он и для младшего сержанта Простакова шестнадцать килограммов… - Кроме меня, дольше всех Резинкин продержался, он много не пил - все говорил, может, ему за руль, за вами ехать. А Забота сразу начал, месяц до приказа отмечал…

–  Погоди, как месяц?
– ошалел Юрий.
– Какое нынче число?

–  Да вот уже первое наступило. Сентября то есть. День знаний, - робко подсказал из-за плеча Ларев.

–  Едрицкая сила!

– Ноги у лейтенанта подкосились, и он сел прямо в пыль и на камешки.
– А мы-то в школе бухали! А завтра туда детишки зайдут!

–  Да что вы, товарищ лейтенант, так переживаете, - удивился Леха и помог своему командиру подняться. Обоих шатало, но в разные стороны, поэтому никто не упал.
– Ну, выпили, ну, чего-нибудь поломали даже - так у Чирка, то есть у товарища коменданта, там целый взвод, они за ночь все отпидо… уберут, значит.

–  Не, ты не понял, - простонал Мудрецкий.
– Ты не понял, что ли, какую именно дрянь мы пили?

–  Да ну, дрянь как дрянь, - махнул рукой Простаков, от чего оба нестойких химика опасно накренились.
– И потом, товарищ лейтенант, там же точно с хлоркой убирают - ну, чтобы запах отбить, если там сейчас то же самое везде… А от хлорки, говорят, еще ни одно живое не выжило!

–  И ни одно мертвое не умерло, - пробормотал Юрий, несколько приободрился и попробовал встать самостоятельно, без посторонней помощи. Получилось.
– Ладно, поживем, будем посмотреть, как говорил один наш препод. В принципе, титр нужен большой…

–  Чего нужно, товарищ лейтенант?
– заинтересованно прислушался Леха.
– Может, у нас с собой есть, мы же барахла всякого из Шиханов полную «шишигу» привезли. Может, и это найдется, так поделимся со школой-то!

–  Лучше бы и у нас этого не нашлось, но уже поздно, - вздохнул взводный.
– Пошли устранять последствия.

–  Пойдемте, товарищ лейтенант. Только… того, под ноги смотрите. Территория, извиняюсь, сильно заминирована, особенно к казарме поближе. Не все успевали за угол отбежать, - пояснил Простаков.
– Там кое-кого прямо на месте скрутило, так что нам завтра уборка сильно понадобится. Как там генерал Крутов, не собирается приехать?

–  Генерал Крутов сейчас в том же состоянии, что и наши орлы.
– Мудрецкий вздохнул и тут же пожалел об этом.
– Даже похуже, потому что выпил как любая половина взвода. Генерал Дубинин выпил не меньше, но сильно начал до нашего прибытия, поэтому по общему количеству не догнал. Но ему хватило.
– Несмотря на вонь и прочие неприятности, Юрий не смог сдержать мстительную улыбочку.
– Так что товарищи генералы сейчас собираются отбыть в госпиталь, где их, скорее всего, попробуют лечить левомицетином, как при дизентерии. Если у них баклаборатория умная - быстро сообразят, что к чему, и вылечат примерно за неделю. После чего еще неделю генералы не будут уезжать далеко от диетической столовой и прочих культурных мест. Понял?

–  А если не сообразят?
– обеспокоился судьбой начальства добродушный сибиряк.

–  Если не сообразят, тогда товарищей генералов можно будет лечить очень долго. Хотя кто его знает, какие для них антибиотики припасены.
– Мудрецкий на несколько секунд задумался.
– В любом случае не меньше трех дней. Понимаешь, просто у меня культура была именно к левомицетину устойчивая, для отбора на среде…

–  Не понимаю, - честно сознался Простаков.

–  И не должен, - отмахнулся лейтенант.
– Это я так, мысли вслух. Потопали, потопали…

Первым делом Мудрецкий решил добраться до «бээрдээмы» и включить на ней прожектор, чтобы хоть как-то подсветить себе дорогу. Пошли вдоль периметра, где не должно было валяться ничего лишнего. Дошли без происшествий.

Темная туша бронемашины казалась подбитым танком. Для полного сходства из люка водителя свисало тело павшего танкиста - силы оставили Резинкина в тот момент, когда он героическим усилием дополз до борта и свесил голову так, чтобы не сильно запачкать родное транспортное средство.