ДМБ: Дембельский аккорд

–  А может, ее сейчас в комендатуре оставить? Вот пускай комендант ее от лица населения и оформит… - выдвинул предложение Юрий.

–  Вы так хотите подставить ваших здешних знакомых? По-моему, они к вам весьма неплохо отнеслись, чем могли - помогли.
– Майор грустно взглянул на «шишигу» с торчащими из кузова стволами.
– По номеру сразу установят, что была она в той части, которая еще в прошлую войну здесь стояла, а это значит, кто-то продал, кто-то даже после восстановления законной российской власти укрывать продолжал… Сейчас, конечно, добровольно сдавшие под амнистию попадают, но, согласитесь, у ваших приятелей могут быть и неприятности. Может, капитану ее отдать?
– Особист даже на несколько секунд остановился и поглядел на зенитку пристальнее. В какое-то мгновение Юрию показалось, что силуэт несчастной «зушки» заколыхался и почти растаял в воздухе, но тут майор мотнул головой, и закон сохранения материи так и не был нарушен.

– Сделаем проще - вы ее обнаружите вчера. Скажем так, двое солдат пойдут в самоволку по поводу праздника - приказ отмечали? Ну, значит, и за спиртным в деревню могли сбегать. А по дороге в лесу наткнулись, вернулись, доложили, получили по три наряда, поскольку гауптвахты у вас не имеется… А вы, соответственно, собирались доложить сегодня на очередном сеансе связи. Доложили?

–  Так точно, товарищ майор, связи не было, вот вам и доложил. Видите, как новенькая, даже с боекомплектом нашли, - обрадовался Мудрецкий. К зенитке он уже успел привыкнуть, но что с ней делать, и в самом деле не представлял.
– Видимо, боевики готовились против нас применить, но не успели.

–  Точно, не успели. А это значит, что к ним просочилась информация о возможном отъезде… откуда просочилась - это мы найдем, не беспокойтесь… и они собирались использовать последний шанс захватить ваше хваленое химическое оружие.
– Сытин даже пальцами прищелкнул, настолько ему понравилась стройная логика, с помощью которой можно было выйти из затруднительного положения.
– Ага, а поскольку вы это самое оружие будете везти, еще и через зону боевых действий, я вам разрешаю ее использовать для усиления взвода. Это называется крайней необходимостью. В Шиханах она мне не нужна, да вас там уже и нет, так что сдадите и оформите по месту дислокации части. Были прен-цен-денты, значить… - Майор явно скопировал чью-то манеру разговора. Потом вполне серьезно и даже довольно заметил: - И пускай подполковник Стойлохряков у нас ее попробует оформить. А тем более - пускай только попробует не оформить… Ну, теперь пойдемте взглянем, собственно, на ваш секретный арсенал.

В секретном арсенале особист с умилением рассмотрел роковые белые банки, взял одну, потряс - внутри недовольно булькнуло.

–  «ИГС», имитационная граната стойкая. У вас их, помнится, восемнадцать штук должно быть. Содержимое не меняли? Хотя да, откуда бы… Значит, так и запишем: хлорпикрин с дихлофосом. Шашки тротиловые по семьдесят пять граммоф, от них же, как и детонаторы… Комплект. А насчет надписей - остроумно, лейтенант, весьма, хотя и не слишком профессионально. Надо будет использовать, спасибо за идею. Ваша смекалка вам зачтется. Эти гранаты сдадите в Шиханах, они как вещественное доказательство прямо с вашими художествами нужны, а остальную имитацию, так и быть, всю сразу передадим в Чернодырье вместе с машиной, пулеметом и приборами. Там же, опять-таки, и отчитаетесь за использование по обстановке… Теперь давайте посмотрим, что еще ваши солдаты в том тайнике нашли. Учтите: все я вам забрать не позволю, мне тоже для отчета надо что-то показать.

Глава 6

Долгая дорога домой

Это нельзя было назвать трассой, но дорогой - вполне.

Местами на ней даже встречались куски асфальта. Может, их было и больше, чем казалось на первый взгляд, но для точного исследования пришлось бы копать гораздо глубже, чем хотелось бы любому шоферу. И уж точно глубже, чем позволяла себе местная дорожная служба - если она вообще когда-нибудь пыталась разгрести нанесенный ветрами Голодной степи песок. Хорошо, хоть под верхним пыльным наметом этот песок сейчас был достаточно сырым и слежавшимся, поэтому колею можно было видеть, а не угадывать. Судя по состоянию дороги, ее хозяева и ремонтники позабыли о ней во времена развала СССР и парада здешних суверенитетов. Впрочем, не исключено, что и еще раньше. Как и на чем по ней ездили - одна из многих загадок этих мест. Впрочем, для армейской техники даже такая дорога не была слишком уж серьезным препятствием. Просто в некоторых местах приходилось сбрасывать давление в шинах и ползти на расплющившихся колесах, как на гусеницах, а в других - держаться покрепче и следить, чтобы за маленькой колонной не остались ненароком выпавшие ящики.

Этот маршрут - через пустыню, по какому-то недоразумению считавшуюся здесь степью, - на прощание подсказал химикам Воха. Потихоньку, то и дело озираясь через плечо в ожидании нового появления страшного, всеведущего и вездесущего майора Сытина, чиркнул карандашом по протянутой карте - к северу в обход Кизляра, через границу с Калмыкией и дальше, к настоящей большой трассе где-то севернее Астрахани. Росчерк лег примерно вдоль линии, обозначавшей «дорогу местного значения».

–  Какая местность, такие и дороги, - ворчал Резинкин, выкручивая баранку «шишиги». Сашу Кислого пересадили в броневик, поскольку зенитка в кузове - это тонна груза, который норовит на каждом ухабе подпрыгнуть и сместиться, как ты его ни прикручивай к настилу. Плюс боекомплект. Плюс разные коробки, тюки, свертки, которые взвод должен был утащить с собой. Плюс сами химики - пятеро в кузове, двое в кабине. Верный «ГАЗ-66» принял все свои разрешенные две тонны и в таком состоянии настоятельно требовал опытной и твердой руки. «Бээрдээма» шла не в пример ровнее, только подпрыгивала и покряхтывала. Ну, еще и гремела висящими вдоль бортов ящиками, которые время от времени водворяли на место путешествующие верхом на броневике Простаков и Ларев.

–  Не скрипи, Резина, без тебя тошно.
– Мудрецкого и в самом деле укачивало. Хуже, чем в самолете. Он клял тот момент, когда прислушался к мнению местных жителей - бывалых контрабандистов. В конце концов, его взводу не грозили многочисленные блокпосты и засады жадных гаишников, которые мешали Закиру и его коллегам ездить по основной трассе. Ну да, эта дорога еще и короче. На карте. А на местности - все никак, зараза, не кончится, уже который час вокруг ничего хорошего, даже в октябре эти места не для жителя Средней полосы России. И конца-края этой пустыни не видать. Иногда - какая-нибудь деревенька, где шарахаются от броневика и хорошо если соглашаются показать, куда тут дальше. Только пыль, пыль, пыль от засыпанных дорог… У Киплинга было, помнится, не совсем так. Сюда бы его, в кабину, этого Киплинга, и посмотреть, какие стихи пришли бы в его английскую голову…

Еще несколько минут ехали в полном молчании, если не считать жалобных стонов раскачивающейся и трясущейся машины. Потом Резинкин тяжело вздохнул и продолжил:

–  Товарищ лейтенант, зря мы здесь поехали. По нормальной дороге быстрее было бы, а тут только горючку израсходуем. Вот заглохнем в этих песках и кустиках - что тогда делать будем? Даже не свяжешься ни с кем! Вода скоро закипит, фильтры забиваются, бензина уже меньше половины бака, а «бээрдээмка», похоже, и того больше скушала, ей много надо…

–  Сейчас узнаем.
– Мудрецкий включил рацию на передачу и еще раз мысленно поблагодарил особиста Сытина за щедрость. «Эр-сто пятьдесят седьмые» вообще-то числились за взводом Волкова, но майор вник в ситуацию и разрешил забрать. Сам капитан-спецназовец, естественно, ни секунды не возражал - такое старье ему выдали исключительно в учебных целях, и он только рад был его кому-нибудь спихнуть. Да еще если не то что не возражают, а радуются - почему бы не сделать людям что-нибудь приятное за казенный счет и законным путем?
– Второй, я Первый, как слышно, прием!

–  Первый, я Второй, нормально, - прохрипел в наушнике Валетов.
– У нас привал когда намечен? Прием!

–  Какой привал, Второй?! Обед был, чего еще надо? На песочке позагорать? Выедем на трассу, там и отдохнем. Лучше доложи расход топлива и температуру воды! Понял меня, Второй? Прием!

–  Вода девяносто, бензина осталось меньше половины, Леха с Вадимом отбили задницы! Прием!

–  Пускай химзащиту к ним привяжут! И мягче будет, и не потеряют! Как понял?

–  Пробовали уже, Первый!
– доложил Валетов.
– Она же резиновая, все сразу потеет, преет, только еще хуже! Отдохнуть им надо! Очень просят, Первый! Как поняли, прием!

–  Вот же… только с задницами у нас еще проблем не было!
– Мудрецкий приоткрыл стекло и сплюнул комок, почти наполовину состоявший из пыли. Посоветовал в рацию: - Скажи Заботину, чтобы свернул им чего-нибудь помягче! Чехлы возьмите, куртки, что угодно! Раньше думать нужно было, еще в Чечне! Понял? Прием!

–  Не выдерживают они! Леха еще держится, а Ларев говорит, сейчас руки разожмет!

–  Вот мать его!.. Все, колонна, стоп! Витя, смотри, чтобы они нам тоже задницу не помяли!

–  Смотрю, смотрю, не впервой…

Колеса «шишиги» вспахали очередной песчаный нанос и замерли. Машину окутало душное пыльное облако. Несколько секунд Мудрецкий ждал удара, не дождался и выглянул из кабины. В желто-серой туче позади кузова виднелось более темное пятно.

–  Порядок, приехали.
– Лейтенант соскочил на то, что здесь заменяло обочину, и направился к броневику.

Ларев, пользуясь передышкой, попросту свернулся калачиком вокруг башни - лечь на живот или хотя бы на бок человеку его роста на броне было попросту негде. Простаков приподнялся и почесывал пострадавшую часть тела.