ДМБ: Дембельский аккорд

–  Тоже верно, - согласился «дальнобойщик».
– Ну, я вижу, ты парень и впрямь честный. Хотя и так ясно было.
– Михаил улыбнулся.
– Хотел бы ограбить, мы бы тут не разговаривали сейчас. Развернул бы башню - и привет. Слушай, а что это у тебя на корме за хреновины? Никак не пойму - вроде бы на этом месте у химиков флажки висеть должны.

–  А у нас - хреновины! Военная тайна, сам говорил.
– Мудрецкий подмигнул и улыбнулся в ответ.

–  Ну, значит, огнеметчики, из отдельного батальона, - сделал для себя вывод шофер.
– Я, земеля, еще в первую Чечню отвоевал, ваших ребят, из Шиханов, в деле видел… Слушай, а со связью как будем? У нас рации есть, но буржуйские, с армейскими частотами не пересекаются. На «бээрдээме» у тебя какая, старая, «сто двадцать третья»? Если новая, можно попробовать…

–  Она, старушка, - горестно развел руками взводный.
– Сам бы рад, но не получится. У меня зато маленькие есть, «сто пятьдесят седьмые», я тебе для связи бойца выделю.
– Юрий обернулся к броневику и крикнул: - Валетов! С рацией, ко мне, бегом!

–  Дерьмо станция, но по колонне связь держать хватит, - чуть поморщился Михаил.
– Я и сам бы мог… ладно, меньше на нее отвлекаться буду, да и поговорить будет с кем, пока Колян спит. О, так я же тебя знаю!
– обрадовался водитель подбежавшему Фролу.

–  Точно, я его посылал заказ искать, - подтвердил Мудрецкий.
– Прошу любить и жаловать: младший сержант Валетов, будущая надежда и опора российского бизнеса. Самое меньшее - среднего. Предупреждаю, Михаил: пока до Саратова доедем, ты уже будешь участвовать в каком-нибудь грандиозном проекте, который Фрол после дембеля провернет!

–  Да ну, некоторые и сейчас уже работают, - скромно заметил коммерсант в погонах.
– Просто через полгода можно будет нормально заняться, расшириться… Как раз на это деньги набегут…

–  Ладно, лезь, по дороге расскажешь!
– рассмеялся Михаил.
– По машинам!

–  По машинам!!!
– Лейтенант продублировал команду для своих и подал пример солдатам, бегом кинувшись к «бээрдээме». Запрыгнул на броню, отправил вниз двух страдальцев - Простакова и Ларева, - свесил ноги в люк, надел шлемофон:

–  Я Первый, проверка связи, доложить слышимость! Прием!

После небольшой паузы отозвался Багорин:

–  Я Третий, слышу хорошо! Прием!

–  Я Четвертый, слышу хорошо!
– тут же откликнулся Фрол.
– Прием!

Мудрецкий подождал еще несколько секунд, не дождался и мрачно приказал:

–  Третий, постучи Второму по крыше, чтобы проснулся!

Наконец сонный голос проворчал в эфире:

–  Я Второй, кому тут чего надо? Прием!

–  Мне надо, Первому, гражданин Второй, - ласково сказал взводный.
– С Новым годом хочу поздравить! Как поняли, прием…

–  Ни хрена не понял, - недовольно сознался Второй.
– Какой, мля, новый год в октябре?! Прием!

–  Не в октябре, а как положено, тридцать первого декабря, без минуты полночь, - все так же ласково уточнил Юрий и зарычал: - Это когда ты домой поедешь?!! Если спать будешь, когда командир вызывает! Как понял, Второй?! Прием!

–  Понял вас, товарищ Первый!
– бодро отрапортовал Заботин.
– Больше не повторится, товарищ Первый! Прием!

–  Вот так бы и сразу… Внимание по колонне! Начинаем движение, скорость семьдесят кэмэ в час! Включить фары на ближний свет!

Мудрецкий оглянулся. Первой с хвоста колонны мигнула «шишига», секундой позже засветились «глаза» у «Мерседеса» Михаила. Видимо, он продублировал команду по своей рации - у остальных трех машин фары зажглись практически одновременно.

–  Порядок, есть контакт!
– Юрий был доволен и горд. Такую мощь он еще за собой не водил.

– Вперед, Кисляк! И сам-то, сам фары не забудь!

«Бээрдээма» радостно заворковала и покатилась впереди сияющей огнями вереницы машин. Встречные «дальнобойщики» приветствовали ее короткими гудками и удивленно моргали поворотниками. Тугой ветер, пахнущий с детства знакомой сыростью Волги, гладил лицо счастливого командира взвода. Семьдесят километров в час - это совсем немного для того, кто за стеклом машины или в седле мощного мотоцикла. И очень, очень много, когда вы на броне боевой машины, а за спиной у вас ревут и ждут вашей команды могучие дизеля, тысячи лошадиных сил и десятки тонн металла… Не-ет, дорогой читатель, пусть даже вы можете одним пинком по педали выжать из своей иномарки двести по встречной - если вы не шли семьдесят на броне, вы не знаете, что такое мощь и скорость… Лучше этого может быть только сто на той же броне - но, увы, увы, это изысканное удовольствие мало кто может испытать в рядах Российской армии… Ничего, и семидесяти хватит.

Смеркалось. Проехали какое-то село, прижавшееся одним боком к дороге, другим - к Волге, огоньки в окнах весело подрагивали и успокаивали своим домашним уютом. Километры асфальта с шорохом ложились под колеса, и только одна мысль тревожила лейтенанта Мудрецкого. Мысль о стрелке, с идиотским упорством стремящейся удариться об ограничитель за цифрой «ноль» и больше не двигаться. Все-таки колонна шла слишком быстро для тяжелых и потрепанных машин химвзвода… Но, по мнению Юрия, лучше было застыть с пустыми баками и ловить подходящий грузовик, чем просить «дальнобойщиков» сбросить и без того не самую высокую скорость. Разве что знак попадется… но пока что во всех белых кружочках с красным ободком было вписано «80».

Наконец случилось то, что и должно было случиться: движок «бээрдээмы» кашлянул и отфыркнулся. Тут же снова зарокотал успокаивающе, но не надолго - кашель повторился, броня под Юрием дрогнула. Взводный схватился за переключатель переговорного устройства:

–  Внимание, колонна, я Первый! У меня заканчивается горючее! Скорость сбрасываем, будем становиться. Мигните фарами, кто готов… - Сзади послушно замигали и прижались вправо. Двигатель начал захлебываться, и Мудрецкий скомандовал: - Колонна, стоп! Приехали пока что…

Команду не выполнила только «шишига». Обогнала съехавших на обочину «дальнобойщиков», подъехала к понуро замершей бронированной подруге и пристроилась сзади. Резинкин тоже заглушил мотор и выскочил на асфальт.

–  Что, товарищ лейтенант, совсем приехали? Обидно… - Резинкин вздохнул.
– Ладно, что уж теперь. Много до заправки осталось?

–  Так. Никольское проехали, это… как его… - Мудрецкий попытался в свете фонарика разобрать набранное меленьким шрифтом название в атласе.
– В общем, километров двадцать еще, не меньше.

–  Ну ладно, видно, и в самом деле крайний случай.
– Резинкин еще раз вздохнул. Вернулся к машине, вытащил из кабины плоскогубцы и нырнул под кузов. Вскоре оттуда послышались негромкие матюги и резкий скрип. Что-то звякнуло и плюхнуло, потом заскреблось. Юрий подсветил фонариком и увидел, как из-под «шишиги» выползают рифленые подошвы ботинок, толкая перед собой пыльную и грязную канистру.

–  Так, это еще что?
– грозно спросил взводный отряхивающегося водителя.
– Почему сразу не доложил и не заправил?