Дневник (1887-1910)
Шрифт:
– Не совсем, - отвечает Франс.
– Он не обычный условный спаситель, он вовсе не богатый господин, который из эгоистических соображений позволяет себе роскошь приютить бедняка: это дитя, причем непричастное к хорошему обществу. Кренкебиль ему говорит: "Ты не от мира сего!" Это просто слабое существо, чей добрый поступок не обязательно даже объяснять к выгоде людей. Заметьте, что Мышонок живет на самом верху старого дома, который как раз ремонтируют, чуть ли не на небесах живет. Да, он небесный и он земной. Впрочем, он вовсе даже не спасает Кренкебиля:
Какой изумительный собеседник Франс! Он знает и говорит все.
27 марта. Капюс говорит:
– Мир устроен плохо, потому что бог создал его один. Если бы он советовался с двумя-тремя друзьями, с одним в первый день, с другим - на пятый, с третьим - на седьмой, - мир был бы совершенством.
Как только работа переносится на сцену, - уже ничего не видишь.
Те тридцать пьес, что я написал, подготовили меня к тем сорока, что я еще напишу.
Швобу явно недостает классического образования.
Расин никогда не отделывал окончание стиха.
Для празднования "Тридцати лет театра" я собираюсь сделать доклад о Мольере, но не с точки зрения XVII века. Я буду говорить о нем, как если бы он жил в наши дни, как если бы это был наш Гитри, наш товарищ...
30 марта. Приторные пирожные, после них ценишь хлеб.
* Успех других меня затрагивает меньше, если он незаслужен.
* Всякий драматург рассуждает про себя так: есть только один актер, которому под силу играть мои пьесы. Это я сам. Я играл бы их как сапожник, но не в этом дело...
* Наполеону следовало бы застрелиться на одном из полей его сражений.
* Неожиданно естественные интонации актера, который во время репетиции прервал себя, чтобы сказать что-то суфлеру.
* Религия спала с меня, как кожа.
1 апреля. "Господин Верне". Репетиция. Антуан гонит первое действие с головокружительной быстротой, от чего слова превращаются в пылинки. Через некоторое время слышу:
– Синьорэ, это слишком напыщенно. Вы же не на сцене "Комеди Франсез". Вы испугались Ренара. Играйте это, как Грене-Данкура.
Когда я делаю ему замечание, что смысл фразы, мол, не таков, его губы кривятся, что не предвещало бы мне ничего доброго, если бы он в душе меня не побаивался,
– Играйте весело!
– говорит он Синьорэ.
– Так мне еще легче, - отвечает Синьорэ.
У Шейрель две совсем различные улыбки: одна - порядочной женщины и другая - пригородной феи.
– Я вам сделаю любую улыбку, на выбор!
– говорит она.
– Только закажите.
Приносят макет декорации второго действия. Неизбежная в таких случаях фраза:
– Вот здесь следовало бы играть спектакли.
Антуан велит все разрушить. Движение руки, и все валится.
– Какое горе, что я не умею рисовать!
– говорит он.
С помощью костяшек домино он пытается построить такой дом, какой ему хочется: костяшки
рассыпаются,– Нужно, чтобы получилось еще более по-деревенски!
– твердит он.
– Хорошо, хорошо, - успокаивает художник.
– Деревня- это по моей части.
* До чего же легко строить диалог.
Она:
– Нет!
Он:
– Да.
И вот уже готовы четыре строчки!
5 апреля. У птицы гордый вид: будто она пролетела над Парижем.
15 апреля. Дюма-сын для своего времени был талантлив. С тех пор мы научились говорить другим языком. Сегодня нужно переписать его пьесы, я не скажу - более талантливо, а просто другими словами. Через двадцать лет придется, быть может, проделать ту же работу над пьесами Капюса и Эрвье.
18 апреля. "Орленок". Да, это другой мир, но он волнует меня всякое мгновение...
2 мая. ..."Господин Верне". Ночью не спал. Дрожь, лихорадка, лицо горит.
Совсем не уверен в первом акте; чтобы подбодрить себя, вспоминаю, что Фейдо похвалил второй акт. Почти весь день остаюсь в постели, нервничаю, хандрю.
Маринетта - герой. Она пришлет Фантека сказать, как прошел первый акт: "Очень хорошо. Хорошо. Так себе. Плохо".
Маринетта говорит: "Не волнуйся. Клянусь, что я тебе скажу всю правду. Во всяком случае, не приукрашу. Скорее уж наоборот".
Постепенно я успокаиваюсь. И потом, если бы не деньги, к чему вся эта театральная лихорадка!
* Десять часов вечера. Я спокоен, как будто сегодня и не играют моей пьесы. Это спокойствие не предвещает ничего доброго. Провал все-таки ощущение более острое, чем успех. Прибегает Фантек. Весь первый акт удался.
10 мая. Театр. Не слушать друзей и журналистов, которые находят в пьесе длинноты. Они видели столько пьес, что всегда склонны сказать: "Быстрее! Да ну, быстрее же!" А зритель скажет: "Постойте-ка. Не так быстро. Я уплатил за весь вечер, а вы хотите меня выставить за дверь".
* Франк-Ноэн:
– Вы никогда не заработаете много денег в театре... Я еще верил после постановки "Рыжика", но...
Тристан Бернар:
– Вы заработаете много денег в театре. Я не верил в это после "Рыжика", но...
16 мая. Театр. Если хочешь, чтобы я заплакал, не визжи.
* Она стареет на глазах: виден снег, посыпающий голову.
* В споре ничего не рождается: свет рождается из доброго согласия. Этот свет - он-то и озаряет близкие по сути рассуждения.
* Хороший вкус вовсе не у меня, а у правды.
* Нужна такая ясная фраза, чтобы она сразу радовала и чтобы ее все-таки перечитывали именно ради этой радости.
* Такой череп, а мозг с горошину.
* Кенгуру везет ручную тележку.
* Среди душевного молчания вдруг удар колокола. 27 мая. Автору не следует слишком вслушиваться
в свои пьесы: рано или поздно он убедится, что наиболее доходчивы как раз посредственные места, и в следующей своей пьесе будет налегать на посредственность.
12 июля. Ростан - поэт толпы, которая считает себя элитой.