Дневник 1984-96 годов

У меня было готово выступление: между двумя цитатами Толстого, но я их еще использую. О Чечне.

С усмешкой наблюдал сановитость нашего писательского корпуса: Баранова-Гонченко, Ляпин, Лыкошин, Ганичев. Грустно наблюдать начальников от литературы, не подкрепленных литературой.

Вообще-то это был урок с банкетом для министра обороны. Министр, как мне кажется, ясно ощущает, что "свои" для него в этом деле, а чужие — в зале Совмина, но там все-таки власть. Впрочем, еда и питье были хороши.

Из деятелей были: Андрей Ростоцкий, читавший прелестные стихи Дениса Давыдова, Н.Бурляев — Языкова, В. Конкин — рассказывавший смешное, Меньшов, читающий из Гудзенко. Это люди высокого калибра, умудряющиеся отделять свою духовную жизнь от лицедейства.

Был в "Терре", говорил с С.А. Фестиваль мы проводим фактически за его счет. Говорили о Терехове. Он полагает, что этот парень значительно выше Амутных.

Пришел около двух. B.C.: "Я тебя потеряла, всех обзвонила, вдруг вижу: ты сидишь на "НТВ" очень грустный".

Сегодня решающий день.

23 февраля, четверг. День ученого совета. Но сначала вклеиваю старую заметочку из "Культуры". Это все еще наш друг Бакланов. Все это к вопросу: свои и наши. Или искусство вовремя снова перевернуться. Сколько раз Г.Я. ел хлеб нашего Президента, а вот опять не выгодно.

Писал ли, что все время чувствую за спиной шелест недоброжелательства? В прошлое воскресенье вдруг в ЦДЛ в Малом зале нарисовалась конференция "Будущее Литинститута". Я не пошел, но потом Е.Н. Лебедев и Е.А. Кешокова рассказали. Собрались друзья и последователи Арсения Конецкого. Недавно он подарил мне свою книгу, где о нем пишут "лидер современной поэзии". А стихов-то нет, один надрыв, одно желание близкой славы.

Кстати, в среду на защите дипломов маленький скандал: встал Ю.Д. Левитанский и сказал про ученицу Т.Бек: "А поэзия здесь и не ночевала".

Еще во время вступительного слова, когда эта ученица читала свои стихи, я тоже заметил: или пустое "штукарство", "арабески", или я ничего не понимаю. Звериная морда "постмодерна" опять получила отпор русского поэта.

То, что произошло на ученом совете, так грустно, что даже не хочется писать. Всем олухам я решил дать бой: "Я решил досрочные — я так считаю — выборы, но тогда пусть новый ректор решает все экономические вопросы".

Выступили: В.И.Гусев, М.П. Еремин, Л.А.Озеров, В.В.Сорокин, А.И.Горшков. Гусев: "Вы видите кого-нибудь, кто мог бы Есина заменить?" Еремин: "Закон, когда нет блага и благодати". Всю бучу подняли: Ковский, Смирнов, Калугин — хорош или нет, С.H. - здесь не надо ставить этого вопроса, надо объявлять выборы. Они считают, что решение, за которое они все проголосовали два года назад о моем сроке в пять лет, можно отменить. Все это люди, которые пили у меня в доме за мое избрание. Они были главным двигателем на выборах. Я не оправдал их надежд: я все должен был давать им сверх меры и вне очереди.

Именно Калугин и Смирнов получили годовой и полугодовой отпуск на написание докторской диссертации, и оба не написали. Смирнов месяц пробыл в Париже. Первым. Недодал!

Сегодня увидел призрак рассказа о Смирнове. Месть должна быть совершена!

28 февраля, вторник. Утром за час с небольшим провел семинар.

За последнее время это, пожалуй, единственная аудитория, где я чувствую себя в атмосфере любви и доброжелательности. Меня страшит только одно: не повторяюсь ли я?

В 12.20 дневным поездом отправился в Ленинград — здесь, в Гатчине участвовал в фестивале "Литература и кино". В дороге небольшая разборка: одного билета не хватает. Я за 60 тысяч еду в купе проводницы.

Отплыли — и сразу ощущение защищенности, покоя и счастья. Повесть моя на новой главе, но еще не стартую.

По дороге записал: это инерция семинара. "Очень несложно написать первую повесть. Даже с интеллектом, честолюбием и сердцем. Очень нетрудно подавать надежды. Но вот жить и писать, и писать долго…?"

Мне часто кажется, что когда молодой писатель пожелает писать про детство — значит, чувствует упадок сил. Конечно, это не навеяно чтением в вагоне новой повести А.Терехова. Повесть прекрасна, он вообще редкий писатель, сохраняющий в себе и интеллигентное и народное начала. Но тем не менее думалось,

Переехали через Волгу у Калинина. Сразу вспомнилась моя армейская служба.

1 марта, среда. Были на экскурсии в прелестном Гатчинском дворце. Мне очень нравится отделка, небольшой тронный зал, сама география дворца, озера, видные из окон. Портреты мальчика Павла и гр.Бобринского.

Вечером состоялось открытие, на котором я выступил, споря со своей старой подругой Галиной Семеновной Пахомовой. Сейчас она министр культуры области, раньше — секретарь по пропаганде обкома. Как она, имея такие чины, все отдала и сдалась. Служит ли народу или просто служит? Все ли забыла? По крайней мере, кажется, именно она дала деньги. Выступая, я спорил с ней, — с ней, которая процитировала Д.С.Лихачева. Смысл этой цитатки в одном: дальнейшее величие России прирастать, дескать, будет только культурой. Но ведь такой народ, столько в свое время построили и сделали! Я-то лично верю, что мы еще утвердимся как великая нация.

После многих лет встретился с Даниилом Граниным. Чем-то, осмотрительностью и осторожной боязнью потерять чувство собственного достоинства, он напомнил мне Бакланова. Мельком в разговоре Гранин мне сказал: зачем вы "взяли на себя обузу, Литинститут. Вы так интересно и много в свое время писали". Очень волнуется: выживут ли журналы. Для его сухой, рациональной прозы это спасение.

2 марта, среда. Весь день смотрел фильмы. Поставил для себя рекорд — 6 фильмов, просмотренных от начала до конца. С большим трудом выруливаю на отношение с Клепиковым. Украинцы подвели и вместо призов привезли коробку сувениров. Пока лучшие фильмы это "Хромые внидут первыми" М.Каца (Укр.) и "Танец дьявола", фильм-балет на музыку Гладкова.

3 марта, четверг. Утром приехал Саша. Передал, что С.П. прочел в "Юности" гранки и его сфотографировали. Жуткие, нештучные фильмы. Посмотрел "Закат" Зельдовича. Это холодно, рационально, значительно по плотности уступающее Бабелю с огромной ненавистью к России. С особым антирусским смаком сделана сцена погрома.

Не дописал вчера о смерти Листьева. Пресса, особенно ТВ, устроила по этому поводу общенациональный траур. Сегодня в газете прочел: "У него в портфеле 1,5 тыс. долларов". Откуда эти деньги? Западный богач у себя такие деньги в портфеле не носит. Я глубоко уверен, что все дело в "дачах" за рекламу. Нельзя так: я беру, беру, а теперь я хочу стать честным в связи с назначением меня большим начальником и брать больше не буду.