Дневник Эми

Может, я в самом деле не такая, как о себе всегда думала?

Да что там говорить, я однозначно не такая! Ну разве могла бы я раньше себе представить, что буду заниматься сексом с кем-то вроде Диксона? И, главное, что буду хотеть это делать? Что буду ревновать к какой-то забитой домохозяйке? Что из-за этого буду впадать в уныние? Из-за этого! А вовсе не из-за потери близкого человека? Дейл умер совсем недавно. Буквально на днях. Точно так же, буквально на днях умерла моя сестра. Мои родители.

А я живу. И не думаю об этом! А думаю о грубом реднеке, его руках, губах и глазах, от которых дрожь продирает до самого низа живота. Он посмотрит, и я уже млею. Как… Как давалка какая-то, шлюха, не умеющая удержать ноги сомкнутыми! Это не я! Это просто другой человек! Может, вирус превращающий мертвых в ходячих, распылен в воздухе и так странно влияет на меня? Да и на других тоже.

Потому что все ведут себя странно.

Лори ходит бледная и не разговаривает ни с мужем, ни с Шейном. Шейна я вообще десятой дорогой обхожу. Следы от его пальцев еще не сошли с шеи.

Ти хмурится, посматривает на меня как-то странно. Я тоже не хочу к нему подходить лишний раз.

Кэрол… Ну, здесь понятно… Ее мужа я вообще не видела эти дни. Только слышала пару раз, как он орет на жену.

Дерил… Вот Дерил ведет себя, как обычно. Умотал с самого утра на охоту. И ходячие ему не указ. Он тоже редко бывает в доме, не сидит за общим столом, еду ему Кэрол оставляет… Заботится. А он, судя по всему, за заботу ей платит той же монетой. И ему, судя по всему, все нравится. Потому что ко мне он не подходит. Смотрит только. Страшно так смотрит. Темно. У меня от его взгляда ноги отнимаются и сердце холодеет.

Ведь должна его презирать, может, ненавидеть даже за то, что сделал тогда, за тот насильный поцелуй, грубость и жестокость. А нет ненависти. Что-то другое есть.

29 августа 2010 года. Ночь.

Ну вот опять пишу, вместо того, чтоб спать лечь. Но не могу, не могу просто! Проклятый Диксон!

Хожу из угла в угол, Бетти спит. А я села писать. Может, если напишу, то в голове по крайней мере все уложится?

Сегодня после обеда мы с Мегги пошли в лес, рядом с фермой. Там росла дикая черная смородина, мы хотели набрать ягод и листьев. Днем Хершелл обмолвился, что скучает по смородиновому отвару, который готовила миссис Хершелл.

Мегги обрадовалась, что отец понемногу приходит в себя, и захотела его порадовать.

Тем более, что дела на ферме не очень. Сегодня с утра Рик и Шейн повезли куда-то Рендалла. Нам, само собой, никто не сообщил, что с ним намерены сделать. Убить или отпустить.

Вернулись они ближе к обеду, с разбитыми лицами и испуганным Рендаллом. Его опять заперли, а Рик о чем-то долго разговаривал с Лори.

Ужасная, напряженная атмосфера!

Дерил моментально собрался на охоту, Гленн напросился с ним.

Я как раз стояла на крыльце, принесла Ти и Хершеллу чай с кухни, когда они уходили. Ти меня тепло поблагодарил, провел рукой по предплечью. И именно этот момент, по закону подлости, увидел Дерил! Конечно, ничего не произошло, и оправдываться я не собиралась, но он так зло на меня посмотрел, что даже не по себе стало. А потом выругался на безответного Гленна, сплюнул презрительно и ушел в сторону леса.

Пока я переживала, на крыльцо впервые за несколько дней выполз муж Кэрол, Эд, и закатил скандал, разыскивая жену.

В общем, когда Мегги предложила мне прогуляться, я с радостью согласилась. Ее сестра леса боялась, как огня, а Мегги опасалась идти одна.

Мы на удивление весело провели время. Мегги оказалась компанейской девчонкой, мы болтали, вспоминая различные истории из студенческой жизни, потом она показывала мне полянки, на которых играла в детстве, потом мы рвали ягоды смородины, потом нашли малину и не заметили, как ушли гораздо дальше, чем планировали. Да и сумерки сгустились подозрительно быстро.

Мы опомнились и заторопились домой, благо Мегги каждый куст был знаком, но потом опять чуть-чуть отвлеклись на сбор листьев.

Короче говоря, когда на нас из чащи вывалились очень злые Гленн и Дерил, было уже совсем темно.

Гленн начал что-то очень тихо, но строго выговаривать Мегги, та — оправдываться, повышая тон. А Дерил, ни слова не говоря, просто утащил меня прочь от них.

Он так крепко сжал мой локоть, что вырваться было нереально. Голоса Гленна и Мегги уже давно были не слышны, а Дерил все тащил и тащил меня куда-то в чащу леса, в темноту. И был таким страшным, таким неумолимым, что я всерьез испугалась и начала, наконец, дергаться, стараясь освободиться. Все это время я тихим голосом, не поддаваясь панике, уговаривала его отпустить меня. Но он словно не слышал. Словно не человек, а какой-то механизм бездушный, робот. И выражение лица такое же. Никакое.

Наконец, мы вышли на полянку, даже в темноте я узнала место, что показывала Мегги. Она здесь играла с сестрой и братом в далеком детстве, и я поняла, что мы недалеко от фермы.

Дерил отпустил меня, оттолкнул от себя так, что я едва не упала.

Я ухватилась за ствол старой черемухи, с широкой развилкой, в которой Мегги рассаживала когда-то кукол, и посмотрела на Дерила. Сделать мне это было тяжело, но необходимо. Я не понимала причины его поведения и злилась. Что он себе позволяет, в конце концов! Я не Кэрол, нечего меня таскать и хватать до синяков. Хотя, ему на мое мнение, было, как всегда, все равно.

Он помолчал, потом положил арбалет и сделал шаг ко мне. Я вжалась сильнее в ствол дерева, раздумывая, не залезть ли на него? Взгляд Дерила мне не нравился совершенно. Очень злой, жестокий, яростный какой-то.

— Ну че, нагулялась? — он говорил очень тихо, практически шепча, и безэмоционально. Что никак не вязалось ни с его взглядом, ни с его действиями. — Какого хера вы здесь делали? Две ебнутые дуры? Мертвяков приманивали?

— Да что ты себе… — я, конечно, понимала, что мы с Мегги были неосторожны, и не стоило уходить так далеко и так надолго, но и тон Диксона стерпеть не могла. Надо же, какой наглец! То, что я с ним спала несколько раз не дает ему никаких прав на меня! Тем более, что сам он… — Это ты с Кэрол так разговаривай, понял? Ушлепок грязный!

— Че? — Диксон, казалось, удивился моим словам. Не ожидал, что ли? Или, быть может, думал, что он будет трахать Кэрол и меня одновременно? Хорошо, что хоть не вместе? И я ничего не буду иметь против?

— Ниче! — передразнила я его, выпрямляясь и переставая царапать ногтями ствол дерева. — Вали, говорю, к своей домохозяйке и таскай ее на пару с ее муженьком, а меня не трогай больше! И так все руки в синяках от тебя. И губа болит.

Я, может, и еще бы что-нибудь сказала такое, что успела напридумывать себе за эти дни, но Диксон, видимо, решил, что с него хватит слов, потому что резко оказался совсем рядом, вжал меня в ствол дерева и закрыл рот поцелуем.