Дневник плохого парня

– Ты же знаешь, что в реальности ничего невозможно.
– Отпустив ее руку, я обхватываю ее лицо и плавно скольжу пальцем по щеке. Такая нежная кожа.
– Ничего.

Блеск в ее глазах угасает.

– Но почему нет?

– Ты знаешь, почему.

– Но ты же хочешь меня?
– Я киваю, не в силах отрицать очевидное.
– Что ж, - она удрученно вздыхает, - в любом случае, это приятно слышать.

С грустной улыбкой она идет к двери, и я ощущаю себя полным придурком.

– Мне жаль, Саттон.

– Знаю. Мне тоже.

ГЛАВА 10

Здарово, Уинстон.

Сегодня вновь навещал своего психотерапевта. Она заявила, что я все еще преисполнен внутренним гневом. Но для меня это больше походит на сдерживаемое отчаяние. Реально, словно кто-то закупировал мой член и не дает как следует кончить. Хотя, возможно, тут я перегибаю, так как гоняю своего дружка по два раза на дню, ежедневно. Но чем больше контактирую с Саттон, тем ощутимее чувствую себя заблокированным. Давление настолько сильно, что мне кажется, словно я вот-вот взорвусь.

И по какой-то неведомой мне причине, я напрочь забыл дорогу в ночные клубы. Они меня не интересуют. Вместо этого провожу время дома в компании с бутылкой за просмотром очередного дебильного шоу по ящику, прерываясь лишь на то, чтобы написать смс-ку Саттон.

Честно, я не фанат переписок. Бл*дь, я никогда не занимался подобным, но, мать вашу, как только вижу ее имя, высвечивающееся на дисплее моего мобильника, я... черт... у меня просто срывает башню.

Что за х*йня со мной творится?

Откуда у меня столько эмоций от каждого полученного сообщения, если большинство из них не несут в себе никакой информации? Мы, конечно, перекидываемся некоторыми мыслишками касательно лагеря, но по большей части это просто рассказы Саттон о том, что хорошего случилось у нее за день, и мои придурочные реакции на них.

В общем, как не крути, но когда мой психотерапевт - хоть убейте, никак не могу запомнить ее имени, что в принципе неважно - поинтересовалась, произошли ли в моей жизни изменения, я чуть не ляпнул, что у меня появилась девушка. Слава богу, вовремя осекся, так как это уже перебор. Выходит, ты первый, с кем я делюсь этим.

Как-то так, Уин.

Роарк.

РОАРК

– А вот и наш парень, - восклицает Фостер, протягивая мне руку в знак приветствия. Я отвечаю ему тем же и тут же оказываюсь заключенным в его объятия.
– Ну, как ты?

– Потихоньку, - отвечаю я с натянутой улыбкой, стараясь казаться как можно спокойнее.

Интересно, Саттон говорила с ним? Рассказывала что-нибудь о нас? Ну, по типу, «я удостоилась чести лицезреть задницу твоего агента», или «твой агент только и думает о том, чтобы трахнуть меня», ну или накрайняк «твой агент только и делает, что пялится на мои сиськи».

Почему я не выяснил это у нее заранее?

Да потому что, по сути, между нами не было ничего, что нужно держать в секрете. Если бы что-то такое и было, то мой член точно бы не забыл об этом.

Мы оба садимся за мой рабочий стол, за которым я безуспешно пытался заниматься делами, пока ждал Фостера. Но, по итогу, мне это так и не удалось, и все закончилось беглым прочтением одного из контрактов.

– Я уже распорядился приготовить для тебя бифштекс, и он будет готов с минуты на минуту, - говорю я, жестом предлагая пока освежиться напитком.

Он берет стакан с чаем со льдом и делает глоток.

– Смотрю, у тебя сервис на высшем уровне?

– Только для избранных, - отвечаю я, заставляя Фостера усмехнуться.

– Знаешь, такими темпами я могу зазнаться.

– Мы справимся с этим.

– Как проходит твоя терапия?
– интересуется он, откинувшись на спинку стула.

Зашибись, встреча обещает быть мозговыносительной.

– Чертовски замечательно, - отвечаю я, слегка пригубив воды из стакана. Да, именно воды, и это не потому что Саттон считает, что алкоголь мешает рабочему процессу, а потому, что Фостер, наверняка бы начал читать мне нотации, а я сейчас не настроен выслушивать его нравоучения. Как в принципе и всегда. Какого черта меня вообще волнует, что эти Грины думают об алкоголе? Дерьмо какое-то.

– Звучит как сарказм, - призадумавшись, отмечает Фостер.

Глядите, какой проницательный. Так бы и убил. Но он прав, в переписке с Саттон я бы взял это в «кавычки».

– Просто некоторые люди не созданы для терапии. Я не из нытиков, поэтому вынести эти часы копания в моих мозгах - сущая пытка.

– Ну, знаешь, иногда открыться и дать волю эмоциям не так уж и плохо. Это явно никак не убивает в тебе мужика.

– О да, я понял это в тот день, когда ты пустил слезу перед журналистами, когда сообщил о том, что через год уходишь из большого спорта. Ты едва мог выдавить из себя пару слов.

Фостер ухмыляется.

– Моя эмоциональность принесла мне отличный рекламный контракт с Клинекс. Не без твоей помощи.

– Тут ты прав. Отличная сделка.

– Забавно, но фанатам нравится это.

Я снова делаю глоток воды, которая неприятно щиплет мне горло.

– Да, я слышал о том, что фанаты без ума, когда их любимые игроки выворачиваются от эмоций на камеру.

– Именно поэтому меня так долго держали в команде. Я был из тех парней, кто может порадовать фанатов.

Мы оба смеемся, и я решаюсь на откровения, полагая, что нужно пользоваться моментом, пока Фостер в отличном расположении духа.

– Я ежедневно делаю записи в своем дневнике.

– Правда? Мне казалось, что ведение дневника научит тебя любить сеансы психотерапии.

Я отрицательно мотаю головой.

– Дневник - это интимное. То, что я держу при себе. А на сеансах мне кажется, что я режу себя без ножа, позволяя психотерапевту покопаться во мне. Ненавижу это. Каждая секунда - пытка.

– Но в том и смысл. Дать тебе открыться.

– Если ты задашь мне вопрос, я отвечу тебе. Но я не собираюсь откровенничать направо и налево, словно раздавая печеньки на Рождество.

– Я уважаю твои принципы, - со вздохом говорит Фостер.
– Для меня главное, что ты не сдаешься и делаешь успехи. Ты мне практически как сын, Роарк, который помимо всего прочего приносит мне неплохие доходы.
– Мы снова смеемся.
– Я хочу быть уверенным, что с тобой все в порядке.

Ты мне как сын.

Слышать такое от Фостера - хороший знак, что не скажешь о моем родном отце, который считает меня придурком и не хочет иметь со мной ничего общего.

– Я ценю это, Фостер.