Дневник плохого парня

Я сильная, но это причиняет боль.

Не позволяя своей боли взять верх, я говорю:

– Разве не важно, что думаю я? Потому что я считаю, что ты прекрасен, ты создан для...

– Уйди, Саттон. Просто, бл*дь, уйди.

Я делаю шаг назад, потрясенная. Его слова словно пощечина.

– Роарк.

Он не двигается, смотрит на меня в зеркало, и в этот момент я не вижу человека, которого люблю, человека, которого знаю на более глубоком уровне. Вместо него передо мной рассерженный и обиженный человек.

– Не делай хуже, чем сейчас. Просто, бл*дь, уходи, хорошо?

Он опускает голову и яростно проводит рукой по волосам.

– Роарк, пожалуйста. Прости меня.
– Мой голос становится жестче.
– Я не хотела, чтобы ты уезжал без меня, не хотела, чтобы тебе пришлось провести ночь в одиночестве. Поэтому я и писала сообщения. Я должна была остаться с тобой, но мне было необходимо уладить отношения с отцом, объяснить, что произошло в ресторане. Мне очень жаль, пожалуйста, давай поговорим об этом. Я не...
– Сдерживаю рыдания, грозящие вырваться наружу.
– Я не хочу потерять тебя.

Едва подняв глаза и посмотрев на меня в зеркало, он говорит удрученным тоном. Одно слово. Одно слово, разрывающее меня пополам.

– Уходи.

Я не хочу уходить. Хочу остаться, разобраться во всем, заверить его в своей любви, но по напряженным мышцам его спины понимаю, он не поверит ни одному моему слову.

Мне физически больно уходить, но я делаю это, направляюсь к своей одежде, в спешке одеваюсь и собираю свои вещи. Осторожно заглядываю в дверь ванной, чтобы проверить, двигался ли он, но он не шевелится. Роарк неподвижен, если не считать того, что он зарылся руками в густые пряди каштановых волос.

Я стою, с сумочкой и телефоном в руках, без обуви, размышляя, стоит ли попытаться поговорить с ним еще раз, преодолеть пропасть, которая разверзлась между нами.

Я не могу подобрать слова, не могу преодолеть плотный комок, который образовался в моем горле. О боже, пожалуйста. Я не могу потерять его навсегда.

С тяжелым сердцем и залитыми слезами щеками мне удается добираться до лифта, надеясь и молясь, что вижу его не в последний раз. Не могу потерять этого человека. Мое сердце в его руках, и я страдаю от зияющей дыры образовавшейся внутри меня. Я люблю тебя, Роарк. Я всегда буду любить тебя. Первый всхлип вырывается наружу.

***

Тук-тук.

Я поднимаю налитые кровью глаза от компьютера и вижу, что в дверях стоит мой отец. Маленькое пространство моего кабинета уменьшаются в геометрической прогрессии, как только он заходит внутрь и закрывает за собой дверь.

– Привет, пап, - говорю я, откидываясь на спинку кресла.

Он садится в кресло и складывает руки на животе, изучает меня пару минут, прежде чем заговорить.

– Уитни была права. Ты не очень хорошо выглядишь, Саттон.

– Не может быть, - говорю я, улыбаясь.

– Звонили из офиса Роарка.

– С ним все в порядке?
– спрашиваю я, поддаваясь панике.

– Он в порядке, но мне сказали, что он поручил меня агенту-новичку.

– Что? Ты серьезно? И что ты сказал?

– Я сказал, что это неприемлемо и согласно нашему с ним контракту, только он уполномочен вести мои дела, и я не ожидаю ничего меньшего.

– Ты приукрасил?

Он качает головой.

– В бизнесе нельзя приукрашивать. Я назначил встречу с ним на четверг.

Хотела бы я сорвать эту встречу, но знаю, что это не принесет пользы. Сейчас до него ничего не доходит. Ни сообщения, ни телефонные звонки, ни электронные письма. А когда я прихожу к нему домой, чтобы проведать его и убедиться, что с ним все в порядке, Харрис вежливо говорит, что я должна уйти, хотя это явно причиняет ему боль.

Когда Роарк говорит, что все кончено... так и есть. Уитни может думать, что я ужасно выгляжу внешне, но это ничто по сравнению с опустошением внутри.

– О чем собираешься с ним говорить?

Папа потирает челюсть огромной рукой и говорит:

– Тебе не о чем беспокоиться.

– Ну, а я беспокоюсь, папа. Он не разговаривает со мной, не хочет меня видеть.
– У меня перехватывает дыхание, и это затрудняет выражение моих чувств. Делаю успокаивающий вдох и пытаюсь остановить накатившую тошноту.
– Я в ужасе от того, что потеряла его до того, как обрела.

– Думаю, ему нужно время. Время подумать и почувствовать, так уж мы устроены. Мужчины не похожи на женщин, которые мгновенно могут разобраться в своих чувствах. Нам нужно время подумать. Роарк - умный парень, так что дай ему время; он поймет, как много ты значишь для него.

Но папа не слышал, что Роарк мне наговорил и не видел его уныния.

«Я никогда не буду достаточно хорош для тебя, и я не хочу чувствовать себя куском дерьма каждый раз, когда ты рядом со мной».

Я ему не нужна.

– У него была неделя. Сколько еще времени ему нужно?

Как скоро он забудет нашу любовь и меня?

Папа пожимает плечами.

– Зависит от обстоятельств. Он страдает, и зарубцевавшиеся шрамы открылись вновь. Ему нужно время, чтобы переоценить ситуацию и разобраться во всем.

– Почему он не позволяет мне помочь? Раньше он позволял помочь. Раньше я была нужна ему.

– Потому что, милая, именно тебя он пытается переоценить. Если он любит тебя так, как ты говоришь, не сомневаюсь, что он поймет, насколько ты особенная. Как только ты окажешься в сердце Роарка, нет пути назад. Он чрезвычайно предан, но для того, чтобы он впустил тебя в свою жизнь, потребуется время.

– А если нет?

– Значит, он - тупица.

– Папа, - простонала я.
– Это не тот ответ, на который я надеялась.

Он наклоняется вперед и тянется к моей руке, которую я протягиваю ему. Большим пальцем он любовно поглаживает мои костяшки, прежде чем сказать:

– Если он умный человек, а я думаю, что это так, он разберется.

– Хотела бы я, чтобы это было так.
– Отдергиваю руку и убираю прядь волос за ухо.
– Пока мы были вместе, я узнала о Роарке одно: когда он настроен на что-то, практически невозможно его переубедить. Если он сказал, что все кончено, значит так и есть.

– Он человек слова, - подтверждает папа, усиливая панику в моем сердце.
– Но ты не знаешь об этом человеке кое-что. Когда он понимает, что не прав, он признает это.