Дневник русского украинца: Евромайдан, Крымская весна, донбасская бойня
Шрифт:
Потому меня удивляют те, кого удивляет поведение Крыма. Простите, но это напоминает реакцию мужа, который гнобил, унижал жену, мало того, во время скандалов аки мантру повторял «не нравится что – вали к бывшему», а теперь изумляется, почему она и правда хочет к этому самому бывшему.
Ведь для части украинцев Янукович – по-прежнему законно избранный президент. Нравится он или не нравится – к делу не относится. Для них то, что произошло в стране, – переворот, неважно, в какую обёртку он был завёрнут, а значит, новое правительство нелегитимно.
Простые, ясные вещи, с которых надо было начинать диалог. Но между Киевом, Севастополем и Симферополем не было сказано ни слова. Янукович покинул Украину в ночь с 22
Вместо этого крымчан дразнили на расстоянии. Поставим на колени, отдадим 5 миллионов русских под суд, отменим советское наследие – это не крики малолетних националистов, а заявления политиков, олицетворяющих власть. Да, имея таких патриотов, стране и врагов не надо. Они сделали всё, чтобы Крым захотел отделиться от Украины, взяв на вооружение евромайдановский опыт в ставке на беспроигрышную национальную идею.
Тут же появились униженные и оскорблённые, закричавшие, что все годы незалежности их притесняли. Да, украинская власть насаждала свои законы, свой язык, свою историю и культуру, но, будем откровенны, в Крыму как говорили, так и говорят на русском. Другой вопрос, что знать язык своей страны её гражданин обязан. Глупо, получив, например, паспорт Германии, кричать, что немецкий учить не собираюсь и вообще всей душой его ненавижу. Нынешние же крымские трибуны действуют именно так.
И в срывании украинских флагов с государственных зданий, замене их на российские нет принципиального отличия от того, что происходило на Площади Независимости месяцами ранее. Чем толпа, скандирующая антиукраинские лозунги в Севастополе и Симферополе, отличается от тех, кто в Киеве декларировал русофобию? Лишь тем, что не первой развязала войну. Но и на евромайдане всё стартовало мирным протестом, а закончилось «убивай приспешников власти, всех тех, кто не с нами».
Новый Крым случился тогда, когда аэропорты заняли вежливые люди с автоматами. В контексте уголовной ответственности для русских жителей Крымы, списков «врагов народа», «поездов дружбы» это было логично. Так началась пресловутая война, о которой все знают, но никто её толком не видел. А дальше всё просто, ради того и затевалось: либо ты – врага, либо враг – тебя. Главное – определиться, кто враг. Не можешь – тебе помогут. Будут агитировать, стращать.
Оттого и торопятся с референдумом новые власти Крыма, перенося его с 25 мая на 30-е, а после – на 16 марта. Ведь для людей главное сейчас – не с кем жить, а чтобы война, начатая не ими, скорее закончилась. Они не будут вдаваться в подробности выбора: принять Конституцию 1992 года, став автономией, или присоединиться к России. Думать об этом станут лишь те, кто не хочет ни первого, ни второго. А таких достаточно.
Как Евромайдан родил протест, так и нынешняя крымская революция – её напор, скорость, безальтернативность – плодит несогласных. Их мнение не доминантно, но оно есть. Разговоры о том, что Крым жуть как хочет в Россию, – прежде всего разговоры на эмоциях. И это не совсем то желание, что присутствовало в 1990-х, когда написанное едва ли не на каждой стене «Крым – Россия» воспринималось как догма. Появилось новое поколение (не возрастное – мировоззренческое), с одной стороны, не помнящее прежнего родства, а с другой – подходящее к вопросу практично: что даст нам Россия?
Кто в новом российском Крыму обеспечит воду, газ, электричество? Кто выплатит зарплату, если центральные офисы большинства компаний находятся в Киеве? Кто возьмёт на себя пенсии и пособия? Кто приедет в туристический сезон? Не превратится ли Крым в отрезанный ломоть? Что делать
с татарами, глава меджлиса которых попросил НАТО ввести войска? Что делать с украинцами, скандирующими «с нами Вашингтон, Лондон, Берлин»?Пока что российский Крым – лишь прожект наподобие моста через Керченский пролив. Прожект, требующий конкретики и ответственности от каждого участника. Он может состояться, но это, прежде всего, вопрос долгосрочной перспективы. И это тоже война, но война с самим собой. Крым же украинско-националистический – коллапс, непонимание и отмщение за вежливых людей с автоматами и российские флаги. Ведь «поезда дружбы» всё еще готовы отправиться в путь.
Новый военный Крым начался как реакция на Евромайдан. И самым страшным будет, если он так же закончится. Впрочем, пока ещё есть шанс если не вернуть прежний мирный Крым – его больше нет, – то создать адекватный Крым новый.
Дождь кончился
О том, как проходил крымский референдум
17.03.2014
«Перемен, мы ждем перемен!» – неслось из школы, переделанной под избирательный участок крымского референдума.
Пока я голосовал, звучали и другие песни. Репертуар, похоже, выбирался не просто так: «Как упоительны в России вечера», «Там, за туманами», «Офицеры». Но «Хочу перемен» Цоя было уместнее всего.
Собственно, под этим лозунгом и прошли в Крыму последние недели перед референдумом. «Не надо бояться перемен к лучшему», – писали на билбордах, наплевав на энэлпэрские советы. Агитации накануне референдума было много, но вся она выглядела топорно, безыскусно; ведь делали ее впопыхах. Там, где еще недавно виднелись поздравления с 8 Марта, теперь на фоне российского триколора значилось «16 марта домой в Россию».
Этот лозунг быстро обосновался в народе, красуясь и в транспорте, и на досках объявлений, и на стенах. На последних он, как правило, соседствовал с корявыми, будто детскими, надписями «Нет бандеровцам». Обстановка назойливо рождала реминисценции 1990-х, когда об отделении Крыма от Украины не говорили разве что потомки Шухевича и Бандеры, чудом попавшие на полуостров.
Но в отличие от тех времен сейчас никто не стрелял. Захват воинских частей выглядел с места событий так:
– Здравствуйте, открывайте.
– Не откроем!
– Ну вы же всё равно откроете.
– Это да…
Дальше шла напряженная торговля, через сколько времени открывать. Некоторые выдерживали пять, иные девять часов, но итог был один – «зеленые человечки» с автоматами брали в кольцо украинские части. После чего знакомились и находили общие интересы. В Севастополе я наблюдал, как украинский морпех стрелял у «зеленого человечка» сигареты, после чего они с улыбками беседовали о чем-то, пока к «зеленому» не стали выстраиваться местные жители с просьбами о фотографии. Тот соглашался охотно, был улыбчив, но немногословен, а если и говорил, то с легким акцентом.
Желающих сфотографироваться хватало. Неудивительно, ведь «зеленые человечки» отличались не только вежливостью, но и отменными внешними данными. «Один такой положит десяток наших», – то ли восхищенно, то ли завистливо говорила мне знакомая, украинская военнослужащая из воинской части в Балаклаве. И, наверное, строила ему глазки.
Не обошлось и без провокаций. То отпущенные на волю украинские солдаты вдруг решили вернуться, пройдя маршем с почему-то украинскими и советскими флагами. То заезжие гости в Крым пожаловали. Мало того что сезон не туристический, так еще и заехали не на час. Для начала устроили фиктивные избиения. У памятника Шевченко в Севастополе на кровавые сцены ушел не один литр краски. В других же городах пробовали изображать мифические разгоны мифических митингов крымских татар. Местные жители воспринимали подобное как «тьфу-тьфу, пока что всё тихо».