Дневник сорной травы

Людмила кивнула.

– Я ее понимаю, Артем. Меня саму десять лет назад мучили такие же страхи. Это ужасно. Вы будете смеяться надо мной, но я боялась, что наш директор, Никитский… хочет меня убить! Глупо. Он как будто ухаживал за мной, и в то же время…

– Никитский? – перебил Артем. – Вы думали, что он… Но почему?

– Он так странно себя вел… Боже, что мне довелось пережить! Я ведь подозревала его в убийстве Изабеллы, нашей соседки. Представляете? Я часто видела его машину у нашего дома. Он прятался… А я, как будто нарочно, натыкалась на него повсюду. И в то утро… когда Изабелла… когда ее нашли мертвой… я снова увидела его машину. Никитский был растерян, а у него на руке я заметила царапину. Я была просто уверена, что он убийца! Но все оказалось по-другому…

– Да… в таких делах не стоит спешить с выводами, – согласился Артем. – А какие у Никитского отношения с женой?

– Никакие… То есть, они продолжают жить вместе, но это скорее привычка, нежелание что-то менять. Думаю, Дмитрий и Лена давно чужие друг другу. Он любит женщин, открыто за ними ухаживает, а Лена… Сами подумайте, какой жене это понравится?

– Пожалуй, таких найдется немного, – усмехнулся Артем. – А Галина не говорила вам, кто хочет ее смерти? Может, намекала…

– Нет. Я заметила, что за ней настойчиво ухаживает Никитский. И я вспомнила… свою историю. Он… странный. Вдруг Галя его боится? Я ведь тоже боялась! И тоже никому не могла признаться. Сколько лет прошло, прежде чем я рассказала об этом вам…

– Лена, жена Никитского, не ревнует?

– Не настолько, – улыбнулась Авдеева. – Она привыкла за годы совместной жизни. Дмитрий Сергеевич за женщинами бегает, но с женой не разводится. Наверное, она смирилась.

– Когда вы сегодня первый раз позвонили Галине? – неожиданно сменил тему Артем.

– В обед, кажется… или нет, после… часов в пять.

– А говорите – целый день!

– Ну… это так, образно, – смутилась Авдеева.

– Никитский сегодня был на работе?

– Кажется, с утра был. Потом не помню. Вечером я его уже не видела. Значит… он просто раньше ушел.

– Спасибо вам, – сказал Артем, вставая. – Уже поздно, я пойду. Вы мне очень помогли. Только о нашем разговоре никому ни слова, даже Галине.

– Что вы! Я понимаю. Не беспокойтесь…

* * *

Бледное солнце медленно подбиралось к изголовью дивана.

Фарид открыл глаза и потянулся. Ему снилась Анна, удивительная женщина… На его лице появилась улыбка, когда он представил себе ее, идущую босиком по ночной улице, по влажному от росы асфальту… Вчерашний скандал, устроенный Корой, нисколько не повлиял на Фарида. Теперь Анна казалась ему еще более желанной, необыкновенной и беззащитной, нуждающейся в его мужской силе и здравомыслии.

Но Кора… Просто ужас, во что может превратиться женщина, которая трясется от злобы и считает, будто она имеет право предъявлять претензии. Смуглая и тонкая Кора, неистовая в постели, потеряла всю свою былую привлекательность в мгновение ока.

Разве он любил ее? Нет… невозможно. Любить женщину – это другое. С Корой он делил постель, не более. Но и это желание пропало.

Перед ним снова встало лицо Анны и то, как она взяла у него туфли… – без расспросов, без тени смущения, без оправданий, легко и свободно, как все, что она делала. Казалось, он давным-давно знал ее, каждое движение, каждый поворот головы…

Фариду часто снилась по ночам корабельная качка. Сначала он решил, что это последствия плавания на «Хабаровске». Но на «Хабаровске» не могло быть ни криков гребцов, ни треска мачты, ни соленых брызг, забивающих дыхание, ни рева волн, перекатывающихся по деревянной палубе…

Иногда Фариду казалось, что он плавал по совсем иным морям – теплым и синим, как южное небо, качающееся над кораблем. Когда-то в прошлом он выбрал тяжелую судьбу воина, и гул сражений заменил ему музыку небесных сфер. Должно быть, еще тогда, на пыльных и суровых дорогах войны, он встретил женщину, похожую на Анну. Она играла на арфе, искренне смеялась, пила вино и вела спокойную беседу за столом. Она была словно чайка, летящая над горизонтом… свободная и невесомая… захваченная ощущением простора и стремлением в бесконечность…

Земные путы не позволили Фариду подняться в далекое небо вместе с ней… У него было другое тело и другое имя. Или все это только сны?..

Он тряхнул головой, отгоняя видения. Тяга к необозримым просторам несла его по миру, как ветер несет корабль по волнам.

Вернувшись в Петербург, он встретил Анну. Здесь, среди скученных каменных громад, тусклого воздуха и плеска невской воды, она показалась ему солнцем между туч. Ее мягкий свет рассеял тьму, в которой спала его душа. Он проснулся, и вместе с ним проснулась тоска по счастью… Женщины, которые были в его жизни – Надя, Йоко, Кора, – напоминали ему теперь искусственные цветы. Есть люди, похожие на пустые гнезда. Птицы покинули их, и ветер выдувает последние перышки и соломинки.

Еще одну вещь он понял благодаря Анне. Нельзя вернуть любовь, которой не было… Люди кричат и стенают о том, чего никогда не имели. Им кажется, будто кто-то огромный и злой отбирает у них их достояние. А на самом деле от них ничего не уходит, потому что они ничем по-настоящему не владели. Тот, кто имеет, спокоен. Ему не о чем волноваться. Истинная привязанность – не пушинка, которую подхватит первый же порыв ветерка.

Нельзя жить в мире, ограждая себя от него, в вечном страхе, что он может лишить самого главного. Иначе зачем ты пришел в него, странник? Что несешь с собой? Если ты пуст, то будь готов к тому, что вопли и обвинения тебе не помогут. Жизнь, словно эхо, возвращает то, что посылаешь. Пустота порождает пустоту, злоба – злобу. Месть, словно бумеранг, находит того, кто ее послал. Нанося беспорядочные удары, рано или поздно поймешь, что бьешь самого себя. Миг прозрения… У каждого он свой.

Когда Фарид встретил Анну, она показалась ему гейшей, вроде набеленных восточных красавиц с приятной улыбкой на устах. Но пудра и краска – лишь покров, скрывающий лик тайны. Наверное, это правильно. Нельзя смотреть на солнце без закопченного стекла.

Странные ассоциации, которые Анна Наумовна вызывала у Гордеева, ставили его в тупик. Неужели это и есть любовь – когда без оглядки стремишься к существу, которое воплощает в себе все. Становится неважным то, что вчера казалось смыслом жизни. Ломаются незыблемые законы, железные принципы рассыпаются в прах.

Фарид понимал, что такая женщина, как Анна, не для него. Путь воина, которому он посвятил себя, отобрал у него шанс. Он тратил усилия на достижение иной цели. И теперь ему придется начинать все сначала. Жизнь с Анной потребует накала, которого он не вынесет. Ее любовь сожжет его, как жерло вулкана залетевшую в него по неосторожности птичку. В любви нет зла, просто это слишком сильный огонь для незакаленных душ.

«Неужели я так слаб? – спросил он себя. – Выходит, для боя я гожусь. А для любви?»

Фарид задумался. Что он давал женщинам, которые встречались на его пути? Постель? Какой след он оставил в их жизни? Сожаление? Разочарование? Боль? Неутоленную жажду взаимности?.. Справедливо, что и они не дали ему желаемого счастья. Он вспомнил печальные глаза Нади, ее сжатые губы, из которых ни разу не вырвались слова упрека или недовольства. Потом образ Нади заслонило нежное лицо Йоко, искаженное страстью… Она всегда знала, что Фарид уйдет, чувствовала, как зверь чувствует угрозу. Это ожидание конца делало ее несчастной даже в самые сладостные минуты. А Кора? Как она кричала вчера на него! Сколько ненависти в ее худом, жилистом теле – как будто она копила ее тысячу лет…