Дневники безработного

Хироши почувствовал неожиданное тепло от её похвалы. Она была настоящим художником, профессионалом, чьи работы выставлялись в галереях и продавались.

— Спасибо за урок, — сказал он, начиная собирать кисти и краски. — Я никогда не думал, что смогу...

— Видеть? — она закончила за него с улыбкой. — Ты всегда мог. Просто нужен был кто-то, чтобы показать тебе, как открыть глаза.

* * *

Кафе Акико располагалось в небольшом деревянном здании с широкими окнами, выходящими на океан. Внутри пространство было оформлено в светлых тонах, с множеством растений в керамических горшках ручной работы и мебелью из натурального дерева. На стенах висели картины местных художников, включая несколько работ Мидори.

Когда они вошли, в кафе было немноголюдно — несколько туристов за угловым столиком, пожилая пара у окна и Такео, протирающий стойку с видом человека, который всегда этим занимался.

— Охайо, странники мира искусства! — поприветствовал он их с преувеличенным энтузиазмом. — Чем могу угостить двух талантливых художников в этот прекрасный день?

— Ты льстишь мне, Такео, — усмехнулся Хироши. — Я едва ли могу нарисовать даже палочного человечка правильно.

— Не верь ему, — вступилась Мидори, устраиваясь за столиком у окна. — У него есть потенциал. Просто нужно больше практики.

— И терпеливый учитель, — добавил Такео, подмигивая. — Что будете заказывать?

— Мне обычный латте и что-нибудь сладкое, — решила Мидори. — Что у вас сегодня выпекла Акико?

— Лимонные пирожные с черникой, — гордо объявил Такео. — Они улетают как горячие пирожки... что забавно, потому что они и есть своего рода пирожки, только не горячие.

— Тогда два латте и два лимонных пирожных, — сказал Хироши. — Где сама хозяйка?

— В подсобке, — Такео кивнул в сторону занавеси, отделявшей кухню от основного зала. — Кейта забегал полчаса назад с букетом полевых цветов, и они о чём-то секретничали. Теперь она там, вероятно, расставляет эти цветы в каждой доступной вазе и улыбается сама себе.

Как по команде, из-за занавеси появилась Акико, держащая в руках маленькую керамическую вазу с полевыми цветами. Её лицо действительно сияло улыбкой, которую она даже не пыталась скрыть.

— Мидори, Хироши! — она радостно поприветствовала их, ставя вазу на барную стойку. — Как прошёл урок рисования?

— Лучше, чем я ожидал, — признался Хироши. — Хотя мне ещё очень далеко до уровня Мидори.

— Он слишком скромен, — Мидори покачала головой. — У него есть природное чутьё к цвету и композиции. Просто нужно развить уверенность.

— Как и во всём остальном в жизни, — философски заметила Акико, подходя к их столику. — Красивые цветы, правда? — она нежно коснулась лепестков диких хризантем в вазе.

— Очень, — согласилась Мидори с хитрой улыбкой. — И от кого же они?

— Ты прекрасно знаешь от кого, — Акико слегка покраснела. — Кейта заходил... просто так. Без особого повода.

— Ну конечно, — Мидори обменялась понимающим взглядом с Хироши. — Он всегда был известен своим бескорыстием и любовью к спонтанным подаркам.

— Прекратите, — Акико закатила глаза, но её улыбка стала ещё шире. — Идите уже, займитесь своим искусством или серфингом, или чем вы там занимаетесь, когда не дразните бедную хозяйку кафе.

Такео принёс их заказ — два дымящихся латте с идеальным рисунком в виде листьев на пенке и два пирожных, которые выглядели слишком красиво, чтобы их есть.

— Наслаждайтесь, — сказал он, расставляя тарелки. — И не будьте слишком строги к нашей Акико. Не каждый день встречаешь человека, который смотрит на тебя так, как Кейта смотрит на неё.

— Такео! — воскликнула Акико, но без настоящего возмущения. — Займись лучше посудой!

— Слушаюсь, босс, — он шутливо отсалютовал и удалился за стойку, насвистывая весёлую мелодию.

Когда Акико вернулась к другим посетителям, Мидори наклонилась к Хироши.

— Это прекрасно, не правда ли? — тихо сказала она, наблюдая за Акико, которая продолжала поглядывать на цветы с нежной улыбкой. — Настоящая любовь. Это сразу видно.

— По тому, как они смотрят друг на друга? — спросил Хироши, отпивая свой латте.

— По тому, как они светятся, — ответила Мидори. — Словно внутри них зажглась лампочка, и теперь этот свет просачивается через каждую пору их кожи. Ты не замечал?

Хироши задумался. Действительно, в последнее время Кейта выглядел как человек, выигравший в лотерею — постоянная улыбка, какая-то новая энергия в движениях, особый блеск в глазах. И Акико действительно словно светилась изнутри тем особым светом, который невозможно подделать.

— А знаешь, что самое удивительное? — продолжила Мидори, задумчиво помешивая свой латте. — Они оба были совершенно разными людьми до встречи. Кейта всегда был беззаботным, жил моментом, никогда не привязывался слишком сильно. А Акико — целеустремленная, серьезная, всё планировала наперед. Казалось бы, что у них может быть общего?

— И что же? — спросил Хироши, заинтригованный.

— Океан, — просто ответила Мидори. — Он привел их друг к другу. Как и многих из нас.

Она подняла взгляд от чашки, и на мгновение их глаза встретились. В её янтарных зрачках Хироши увидел отражение света, проникающего через окно, и что-то ещё — что-то глубокое и непроизнесенное.

— Океан сводит вместе самых разных людей, — тихо сказала она. — Людей, которые, возможно, никогда бы не встретились в другом месте, в другой жизни. Это одна из его магий.

Хироши понимающе кивнул, чувствуя странное волнение от её слов. Разве не океан привел его самого сюда? Не он ли изменил траекторию его жизни, показав другой путь?

— Ты всегда так... философствуешь? — спросил он с улыбкой, не желая нарушать момент, но в то же время стремясь узнать больше об этой загадочной женщине.

— Мой отец говорил, что я родилась старой душой, — она засмеялась, и этот звук был похож на мелодию ветра в бамбуковой роще. — Я всегда была слишком серьезной, слишком задумчивой для своего возраста. В школе меня считали странной — девочка, которая предпочитала сидеть под деревом с книгой, а не играть с другими детьми.

— Я могу это представить, — улыбнулся Хироши. — Маленькая Мидори с толстой книгой философии.

— На самом деле, это был "Маленький принц", — призналась она. — Я перечитывала его, наверное, сотню раз. "Самого главного глазами не увидишь, зорко одно лишь сердце"... Эта фраза всегда резонировала со мной.

Хироши почувствовал, как что-то теплое разливается в его груди. Эта её способность говорить о глубоких вещах так просто, так естественно, завораживала его. С Мидори можно было обсуждать и повседневные мелочи, и глобальные философские вопросы с одинаковой легкостью.