Дневники безработного

Они провели в кафе почти два часа, разговаривая обо всем на свете: о книгах, которые повлияли на них, о фильмах, которые заставили их плакать, о местах, которые они мечтали посетить. Время словно остановилось в этом уютном пространстве, наполненном ароматом кофе и тихой музыкой, которую Акико тщательно подбирала для своего заведения.

Когда они наконец вышли на улицу, солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо и океан в оттенки розового и золотого.

— Время для вечернего серфинга уже прошло, — заметил Хироши, глядя на часы.

— Но не для вечерней прогулки по пляжу, — предложила Мидори. — Если ты не против компании, конечно.

— Твоя компания — последнее, против чего я мог бы возражать, — искренне ответил Хироши.

Они пошли вдоль берега, где волны мягко накатывали на песок, оставляя кружевной узор пены. Закат разгорался всё ярче, превращая всё вокруг в сказочную картину: силуэты пальм на фоне пламенеющего неба, серебристые всполохи на гребнях волн, длинные тени на песке.

— Если бы я могла нарисовать только один пейзаж до конца жизни, — сказала Мидори, останавливаясь, чтобы полюбоваться видом, — это был бы закат над океаном. В нём есть всё — цвет, глубина, движение, эмоция... и постоянное изменение. Ни один закат не повторяет другой.

Хироши смотрел не на закат, а на её профиль, освещенный золотистым светом уходящего солнца. В этот момент она казалась не просто красивой — она была частью пейзажа, такой же яркой и естественной, как море и небо вокруг.

Они продолжили идти, всё дальше от городка, туда, где берег становился более диким, не тронутым цивилизацией. Здесь не было других людей, только они, океан и звуки природы — шум волн, крики чаек, шелест ветра в высокой прибрежной траве.

Когда последние лучи солнца скрылись за горизонтом, и небо начало темнеть, они расположились на большом плоском камне, нагретом за день и теперь медленно отдающем своё тепло.

— Скоро появятся звезды, — сказала Мидори, откидываясь назад и опираясь на руки. — Я люблю то, что здесь, вдали от городских огней, они особенно яркие.

Действительно, уже через несколько минут над ними раскинулось бескрайнее звездное полотно. Млечный Путь был виден отчетливо — белесая дымка, рассыпанная по черному бархату неба.

— В детстве я часто смотрела на звезды, — продолжила Мидори после долгого молчания. — Мы жили в маленьком городке, похожем на этот, и мой дедушка учил меня названиям созвездий. Вон там Орион, — она указала на характерное скопление звезд. — А там Большая Медведица. И Полярная звезда, которая всегда указывает на север.

— Твой дедушка был астрономом? — спросил Хироши, завороженный видом звезд и мелодичностью её голоса.

— Нет, обычным рыбаком, — она улыбнулась воспоминанию. — Но он знал звезды, как друзей. Они помогали ему находить путь в море, предсказывать погоду. Он говорил, что звезды рассказывают истории для тех, кто умеет слушать.

Хироши посмотрел на небо, пытаясь представить, какие истории могут скрываться в этих мерцающих точках. О чем они могли бы рассказать ему?

Может быть, о том, как городской парень, потерявший работу и смысл жизни, нашел новый путь у океана. Или о девушке с янтарными глазами, которая оставила "правильную" карьеру ради возможности рисовать закаты. Или о двух людях, чьи пути пересеклись в маленьком прибрежном городке, под этим самым звездным небом.

Сидя там, на теплом камне, с шумом океана в ушах и звездами над головой, Хироши почувствовал странное умиротворение. Как будто все элементы его жизни наконец выстроились в правильном порядке. Как будто он был именно там, где должен был быть.

— О чем ты думаешь? — тихо спросила Мидори, поворачиваясь к нему.

— О том, как странно и прекрасно устроена жизнь, — ответил он. — Ещё полгода назад я не мог представить себя здесь, под этим небом, с... — он запнулся, внезапно смутившись.

— С кем? — её глаза в темноте казались ещё более золотыми, почти светящимися.

— С тобой, — просто сказал он.

Мидори не ответила, но её рука нашла его руку на камне, и их пальцы переплелись — так же естественно, как волны встречаются с берегом, как звезды сливаются с ночным небом.

Они сидели так долго, молча глядя на звезды, слушая океан и чувствуя тепло друг друга. Слова были не нужны. Иногда самые важные вещи говорятся без слов — в тишине, в прикосновении, во взгляде.

Когда ночной холод стал ощутимым, они медленно пошли обратно к городку, всё ещё держась за руки. Вдалеке виднелись огни прибрежных домов и бунгало, в том числе крошечный огонек веранды Хироши.

— Завтра будет новый день, — сказала Мидори, когда они дошли до перекрестка, где их пути расходились — она к своей студии, он к своему бунгало.

— И новый урок рисования? — с надеждой спросил Хироши.

— Если хочешь, — она улыбнулась. — Мир полон красок, ждущих, чтобы их увидели.

На мгновение они замерли, глядя друг на друга в тусклом свете уличного фонаря. Затем Мидори поднялась на цыпочки и легко, почти невесомо коснулась губами его щеки.

— Спокойной ночи, Хироши, — прошептала она и быстро пошла по своей дороге, её силуэт вскоре растворился в темноте.

Хироши стоял неподвижно, чувствуя, как место, где её губы коснулись его кожи, горит теплом, распространяющимся по всему телу. Только когда она совсем исчезла из виду, он развернулся и направился к своему бунгало, ощущая странную легкость в шагах и улыбку, которую не мог — и не хотел — сдерживать.

3 ноября — Запись в дневнике

3 ноября — Запись в дневнике

Сегодня первый по-настоящему холодный день. Океан приобрел тот особый зимний оттенок серо-стального, который Мидори называет "цветом глубины". Волны стали более резкими, более требовательными. Кейта говорит, что это идеальное время для настоящего серфинга — когда океан проверяет тебя, заставляет выкладываться полностью.

Я провел утро на волнах, пока руки не онемели от холода. Странно, но даже этот дискомфорт приносит удовольствие. Словно напоминание о том, что я живу полной жизнью, чувствую всё — и тепло, и холод, и боль, и радость.

А затем была Мидори. Мы встретились у её студии, маленького домика на краю города, где она создает свои картины. Должен был быть обычный урок рисования — она учит меня видеть оттенки, которые скрыты от невнимательного взгляда. Но вместо этого мы просто говорили. Часами. О всём и ни о чем. О прошлых жизнях в корпоративном мире. О том, как сложно было объяснить родителям выбор другого пути. О книгах, фильмах, мечтах.

Мидори... Её имя означает "зеленый", но ничто в ней не кажется мне обычным или предсказуемым, как этот цвет. Она скорее похожа на океан — глубокая, изменчивая, полная тайн, которые хочется разгадывать бесконечно.