Дневники безработного

Когда , Такеши-сан замолчал и кивнул Мичи. Она подняла урну и сделала шаг вперёд.

— Джин, — произнесла она, голос её звучал ясно и спокойно, — ты был как океан — иногда бурный, иногда спокойный, но всегда глубокий и настоящий. Ты учил меня не бояться глубины — ни в море, ни в жизни, ни в любви. Ты говорил, что мы не просто наблюдаем закат — мы становимся его частью, как и он становится частью нас.

Она открыла урну и посмотрела на прах своего мужа.

— Сегодня ты становишься частью всего, что любил. Твоя сущность вернётся к стихиям, из которых возникла. Каждая волна будет нести частицу тебя, каждый закат будет окрашен твоими красками, каждый порыв ветра будет петь твою песню.

С этими словами она начала медленно высыпать прах, позволяя ветру подхватывать его и уносить над океаном. Серебристые частицы сверкали в первых лучах солнца, создавая впечатление, будто они превращаются в свет.

— Из воды в воздух, из воздуха в землю, из земли в огонь, из огня в пустоту, из пустоты в новую жизнь, — нараспев произнёс Такеши-сан, ударяя в барабан при каждом переходе.

— В древней философии говорится, что смерть — это не конец, а преображение, — наконец произнёс Такеши-сан. — Капля возвращается в океан и становится им. Джин теперь везде — в солнечных бликах на воде, в шуме прибоя, в дуновении ветра, в песке под ногами. И всякий раз, когда мы будем приходить сюда, мы будем встречаться с ним.

Мичи закрыла пустую урну и прижала её к груди.

— В буддизме есть понятие 'ансин' — спокойное сердце. Это состояние, когда человек принимает непостоянство всего сущего и находит покой в самом потоке изменений. Джин достиг этого состояния при жизни. Он понимал, что всё преходяще — и находил в этом не страх, а свободу. «Всё течёт, всё меняется, — часто говорил он, — и именно поэтому каждый момент бесценен».

Она повернулась к группе и слабо улыбнулась сквозь слезы.

— Сегодня вечером мы соберемся у костра. Как всегда. Принесите свои истории и воспоминания о Джине. И музыку. Особенно музыку.

***

Вечером на пляже горел костер — больше и ярче, чем обычно. Вокруг него собрались все, кто знал и любил Джина. Были и местные жители, и приезжие серферы, которым он когда-то помог или дал совет. Даже несколько рыбаков, обычно державшихся особняком от "этих сумасшедших с досками", пришли отдать дань уважения.

Началось с тишины — все просто сидели, глядя на огонь и слушая океан. Потом Такеши-сан начал говорить о том, как впервые встретил молодого Джина тридцать лет назад, когда тот приехал в их городок в поисках легендарных волн.

— Он был как вихрь, — улыбнулся старик воспоминаниям. — Полон энергии, идей, музыки. Некоторым местным это не нравилось — слишком шумный, слишком другой. Но постепенно он стал частью этого места, его душой. Он понимал океан как никто другой.

Один за другим люди делились историями. Кейта рассказал, как Джин научил его не просто кататься на доске, а чувствовать волну, быть её частью.

— Он говорил: "Не борись с волной — танцуй с ней". И это изменило не только мой серфинг, но и всю мою жизнь.

Акико вспомнила, как Джин помог ей с открытием кафе, когда все говорили, что это безумная затея.

— Он просто пришел однажды утром с ящиком инструментов и сказал: "Давай сделаем этот мир немного вкуснее". И целую неделю работал, помогая обустраивать помещение, не взяв ни йены.

Хироши тоже рассказал свою историю — о том, как Джин фактически спас его, дав не только крышу над головой, но и новый смысл жизни.

— Когда я приехал сюда, я был потерянным человеком, — говорил Хироши, глядя на пламя костра. — Джин не спросил, откуда я и что за неудачи привели меня сюда. Он просто сказал: "Добро пожаловать домой". И показал, что значит жить по-настоящему.

Когда все истории были рассказаны, наступила тишина. Затем Мичи достала одну из гитар Джина.

— Кто-нибудь умеет играть? — спросила она, и её голос слегка дрогнул.

Взгляды всех обратились к Хироши. Он вспомнил обещание, данное Джину, и, хотя сердце колотилось от страха, кивнул и взял гитару.

Хироши не был музыкантом, но за последние месяцы Джин научил его нескольким простым аккордам и мелодиям. Он начал играть неуверенно, спотыкаясь на переходах, но постепенно нашел ритм. Это была песня, которую Джин часто играл у костра — простая мелодия о море, звездах и доме, который всегда ждет.

Постепенно другие подхватили песню — кто-то тихо подпевал, кто-то отбивал ритм на импровизированных барабанах из пустых коробок. Музыка, неровная и несовершенная, но исполненная искренних чувств, поднималась над пляжем, сливаясь с шумом волн.

В эту ночь многие плакали, но это были не только слезы горя. В них была и благодарность за то, что Джин был в их жизни, и понимание того, как хрупка и прекрасна жизнь.

Когда костер начал угасать, и большинство людей разошлись, Мичи подозвала Хироши, Кейту и Мидори к себе.

— Джин хотел, чтобы вы были первыми, кто узнает, — тихо сказала она. — Я закрываю гостевой дом.

— Что? — Кейта выглядел потрясенным. — Но почему? Это ведь ваша жизнь, ваше дело...

— Было, — мягко поправила Мичи. — Это было нашей жизнью с Джином. Но теперь... теперь я хочу быть ближе к нашим детям и внукам. — Она улыбнулась, заметив удивленные взгляды. — Да, у нас есть дети. Сын и дочь. Они давно выросли и живут своей жизнью в Токио и Киото. У них свои семьи, свои заботы. Мы с Джином решили не обременять их нашими проблемами, особенно когда узнали о его болезни.

— Но почему вы никогда не говорили о них? — спросил Хироши.

— Джин считал, что каждая часть жизни должна быть самодостаточной, — объяснила Мичи. — Он говорил: "Здесь мы серферы и хозяева гостевого дома. Это наша роль в этом месте, в этом сообществе. А в Токио и Киото мы родители и бабушка с дедушкой. Разные роли, разные жизни, и все они прекрасны".

Она посмотрела на океан, темную массу под звездным небом.

— Но теперь пришло время стать более ответственной, как сказал бы ваш отец, Хироши. Наши внуки растут. Я хочу быть частью их жизни, пока еще есть время.

Хироши вспомнил слова отца о приоритетах, ответственности, семье. Все это вдруг предстало в новом свете. Может быть, отец был не так уж неправ? Может, его забота, пусть и выраженная в упреках, исходила из собственного опыта, из понимания быстротечности жизни?

— Что будет с домом? — спросил Кейта.

— Продам, — просто ответила Мичи. — Уже есть покупатель — молодая пара из Токио, мечтающая о своем маленьком бизнесе у океана. Они хорошие люди. Джин их одобрил бы.

— Когда ты уезжаешь? — тихо спросила Мидори.