Дневники безработного

— Она словно создана для этого, — заметил Кадзуо с явной отцовской гордостью. — Посмотрите, как легко она общается с этими людьми искусства.

— И какие потрясающие работы, — добавила Юми. — Такие глубокие, такие... говорящие.

К ним подошёл Ватанабэ, держа бокал шампанского:

— Ваша дочь — настоящий талант, Ямамото-сан, — сказал он Кадзуо. — Её понимание взаимодействия света, цвета и пространства уникально. И то, как она соединяет абстракцию с узнаваемыми формами... Это редкий дар.

— Спасибо, Ватанабэ-сан, — ответил профессор. — Должен признать, я не всегда понимал её выбор. Но теперь я вижу, что она следовала своему истинному призванию.

— И как идут продажи? — практично поинтересовалась Ханако.

— Исключительно хорошо, — улыбнулся галерист. — Половина работ уже продана, включая всю серию "Безграничность". Один американский коллекционер выкупил все семь полотен для своего нового дома на побережье Калифорнии.

Родители обменялись впечатлёнными взглядами. Даже Кадзуо, всегда больше ценивший финансовую стабильность, чем творческое самовыражение, выглядел впечатлённым.

— И это только начало, — продолжил Ватанабэ. — После этой выставки у нас запланирована экспозиция в Киото, а затем, возможно, в Нью-Йорке. У Мидори-сан большое будущее.

Хироши слушал этот разговор с двойственным чувством — гордости за Мидори и лёгкой тревоги. Означало ли это, что им предстоит больше времени проводить вдали от их тихого приморского городка? Станет ли их жизнь более публичной, менее умиротворённой?

Словно почувствовав его беспокойство, Мидори внезапно появилась рядом и взяла его за руку.

— Всё в порядке? — тихо спросила она.

— Более чем, — улыбнулся он. — Ты сияешь сегодня.

— Это благодаря всем вам, — она оглядела маленькую группу их родителей. — Я так рада, что вы все здесь.

— Мы не могли пропустить такое событие, — сказала Ханако. — И, должна сказать, я потрясена. Эти работы... они говорят так много.

— Действительно впечатляюще, — согласился отец Хироши. — Особенно мне нравится, как ты работаешь с переходами цвета. Это напоминает мне некоторые техники в литературе — когда одна эмоция плавно перетекает в другую, создавая сложный, многослойный опыт.

Все посмотрели на Такаяму-старшего с удивлением. Он слегка смутился:

— Простите. Последнее время я много думаю о взаимосвязи разных видов искусства.

— Нет-нет, это очень интересное наблюдение! — воодушевлённо откликнулась Мидори. — Я часто думаю о своих картинах как о визуальных историях. А ведь Хироши тоже рассказывает истории, только словами.

— И это вдохновляет, — добавила Юми. — Ваши работы вдохновили меня начать рисовать. Рассказы Хироши подтолкнули Такэси вернуться к писательству.

— А ваш выбор следовать своему призванию, — включился Кадзуо, — помог мне осознать, что жизнь не ограничивается академической карьерой. Что можно находить радость и смысл в... — он поднял руки, показывая огрубевшие от работы с деревом пальцы, — в создании чего-то своими руками.

Хироши смотрел на этих людей — родителей, которые когда-то были так далеки от понимания их выбора, а теперь сами начали открывать новые стороны жизни. Он чувствовал глубокую благодарность судьбы, за то где он оказался.

Глава 37. Круг жизни

Хироши проснулся раньше рассвета. Через открытые окна бунгало доносился шёпот прибоя — тихий, успокаивающий, как дыхание спящего существа. Он осторожно выскользнул из постели, стараясь не разбудить Мидори, и вышел на веранду, где первые лучи солнца уже золотили горизонт, превращая океан в сияющее полотно.

Сегодня был особенный день — день свадьбы Кейты и Акико. И первый официальный праздник в недавно завершённом Центре океанской культуры.

Хироши сделал глубокий вдох, наполняя лёгкие солёным морским воздухом. Так много изменилось за эти два года. Когда он впервые приехал в этот приморский городок — потерянный, растерянный, ищущий убежища от неудач, — он и представить не мог, что найдёт здесь не просто новый дом, но и новую жизнь. Новое призвание. Новую семью.

Его взгляд скользнул к недавно построенному Центру, величественно возвышающемуся на скалистом выступе над основным пляжем. Здание органично вписывалось в окружающий пейзаж — деревянные элементы, широкие окна с видом на океан, плавные линии крыши, напоминающие волны. Они проектировали его вместе, всем сообществом, чтобы сохранить дух места, но добавить современные удобства.

Мечта Джина — место, где традиции местной культуры могли бы сохраняться и передаваться новым поколениям, где люди могли бы учиться гармонии с океаном, — наконец воплотилась в реальность.

Хироши улыбнулся, вспоминая долгий путь к этому дню: бесконечные собрания общины, споры о дизайне и функциональности, поиски финансирования, долгие дни строительства, когда все — от маленьких детей до стариков — вносили свой вклад. И вот теперь Центр стоял, прекрасный и завершённый, готовый принять первое торжество.

За спиной послышались мягкие шаги, и руки Мидори обвились вокруг его талии.

— О чём думаешь? — спросила она, прижимаясь щекой к его спине.

— О том, как всё изменилось, — ответил Хироши, накрывая её руки своими. — И о том, как всё остаётся неизменным.

Мидори тихо рассмеялась:

— Это так похоже на тебя — найти парадокс даже в такое утро.

Они стояли молча, наблюдая, как встаёт солнце. Тишину нарушали только крики чаек и шум волн.

— Нам пора готовиться, — наконец сказала Мидори. — Ты обещал Кейте помочь с последними приготовлениями.

Хироши кивнул, но не спешил уходить. Ещё несколько минут покоя перед началом суматошного дня. Ещё несколько минут, чтобы осознать всю значимость сегодняшнего события.

***

В Центре океанской культуры кипела работа. Несмотря на ранний час, почти все жители городка уже были здесь, занимаясь последними приготовлениями. Харука и Юки развешивали традиционные бумажные фонарики и цветочные гирлянды в главном зале. Акира и Нао настраивали звуковую систему, периодически переговариваясь техническими терминами. Такео руководил подготовкой праздничного угощения на кухне, которая была частью нового кафе Акико, перенесённого сюда из старого помещения.