До мазохизма...

— Он ничего не успел сделать… — поверит или нет, но не должна скрывать правду.

— Отец так же сказал… — очередной мучительный вздох, в котором чувствуется боль — и это отзывается во мне ответной волной.

— Я не виновата, не давала ему повода, — мне кажется, что ни скажи сейчас — это звучит, как оправдание.

— Почему ты не говорила о приставаниях? Мы ведь каждый день общались, но ты и словом не обмолвилась… — всё-таки винит. В этом смысле, Руслан, конечно, прав: надо было рассказать сразу, стоило заметить, какие взгляды бросает в мою сторону Мансур.

— Это случилось впервые, раньше он только смотрел… — даже не думала, что перейдёт к активным действиям, опустится до предательства по отношении к брату.

— Пытался раздеть? Прикасался к тебе? Целовал? — стискивает челюсти так сильно, что в трубке слышен скрежет зубов…

— Да, трогал. Порвал мою сорочку на спине…

— Что ещё? — звучит какой-то хруст…

— Мне не справиться было с ним… Твои родители вовремя подоспели. Всё хорошо — правда.

— Маша… — шипит со злостью.

— Руслан… — единственный способ его успокоить: признаться в своих чувствах. — Пожалуйста, верь… Я люблю тебя!

И наступила затяжная пауза…

Мы молчали какое-то время, слушая дыхание друг друга. Первым заговорил Руслан:

— Повтори… — его голос вибрирует. — Что ты сказала?

— Я люблю тебя, — вытираю остатки слёз.

— Это..? — всё ещё не верит, хотя улыбается — этого не вижу, но чувствую.

— Правда, — поспешила ответить. — Люблю тебя.

— Маша-а-а… — протяжно произнёс. Так и представляю, как он прикрыл веки, смакует мысленно каждую букву «л.ю.б.л. ю», а выглядит довольным-предовольным.

— Мне плохо без тебя. Возвращайся быстрее.

— Девочка моя… — Руслан выдохнул облегчённо, и возникло ощущение, будто думал, что уйду от него, как только проблема решится — нет, от таких мужчин не отказываются. — Знала бы ты, как я тебя люблю: безумно, безгранично… Ты моё бесценное сокровище.

— Твои слова… — бывший муж никогда не говорил нежностей, зато «сучка» звучало постоянно. — Когда ты приедешь? Я очень соскучилась, схожу с ума от тоски…

— Неужели, это не сон и не мои фантазии… — Руслан окончательно успокоился, хотя несомненно с братом разберётся — об этом боюсь думать, не хочу, чтоб пролилась кровь. — А вообще, уже собираюсь. Скоро приеду.

— То есть через несколько дней мы увидимся?! — как же я мечтаю оказаться в его объятиях, вдохнуть потрясающий терпкий аромат и больше не бояться.

— Да. Сейчас заеду в одно место, заберу твои новые документы и сразу выезжаю.

— Документы настоящие? — до сих пор не верится, что всё закончилось, уступая место будущему, где есть счастье — простое и понятное.

— Настоящие, — как-то странно прозвучал его голос, с извиняющейся интонацией. — Маш, я должен кое-что рассказать…

— О чём ты? — значит, не показалось.

— Теперь ты будешь носить мою фамилию.

— В смысле твою? Мы же обсуждали, что я стану Полонской, как моя бабушка. Ты же обещал…

«А если я Юнусова, то получается…».

— Прости, что сразу не посвятил во все планы. По закону мы с тобой муж и жена, свидетельство о браке тоже будет.

— Вот как… — уже сообразила. Эта новость не вызывает протеста, тем более всё к этому и шло, но ведь мог сказать.

— Ты расстроилась?

— Нет, просто неожиданно.

— Я бы женился на тебе в любом случае, решил немного ускорить события. Как вернусь, устроим праздник… — опять подозрительная заминка в голосе.

— Что ещё мне надо знать? — вспомнила, как Руслан говорил о каких-то условиях, поставленных отцом.

— Хочешь свадьбу по всем нашим традициям? — вместо ответа задал встречный вопрос.

— Не знаю… — мне вообще это не нужно, лишь бы любимый мужчина был рядом. А в его предложении, кажется, кроется вся суть.

— Подумай, времени у тебя достаточно.

— Я должна стать мусульманкой?

— Необязательно… — говорит неуверенно.

— Но желательно, — отчётливо уловила нотки сомнений.

— Маша, как приеду — всё решим, никто тебя заставлять не станет, если чего-то не захочешь.

— Хорошо, — если выбрала этот путь — пойду до конца. — Я люблю тебя.

— М-м… Маленькая моя, и я тебя люблю. Ты делаешь меня бесконечно счастливым.

19.2

Руслан

Внимательно оглядел комнату… Вроде бы ничего не забыл. Пора выдвигаться. Я больше не нужен: всё, что должен был сделать — сделал, о своём отъезде сообщу позже, когда Константин проспится и сможет адекватно соображать. Хотя уверен, он не раз ещё позвонит, напомнит о себе, и наверняка будет уговаривать вернуться.

Закинув лямку сумки на плечо, я вышел.

И тут увидел, как за углом скрылась Евгения — личная помощница Константина. Она временно работает на дому, почти ежедневно приезжая, выполняя все распоряжения и контролируя обстановку дистанционно, пока начальник не в состоянии находиться в офисе, опять же — через неё с ним связываются остальные сотрудники, согласовывая график.

«И какого хрена ей надо? Неужели, подслушивала? Что, спрашивается, вынюхивала?» — я поспешил вслед за ней.

Эта девушка никогда мне не нравилась. Как профессионал своего дела она, бесспорно, достойна уважения. Пожалуй, тот самый случай, когда её можно назвать незаменимой: умная, образованная, исполнительная, ответственная, не задаёт глупых вопросов, успевает везде, словно не спит вовсе, работая в режиме «нон-стоп», двадцать четыре часа в сутки или имеет несколько пар рук. По сути, даже больше, чем секретарь-референт, скорее — негласный заместитель. А вот как личность она вызывает неоднозначное мнение: тихая, немногословная, неприметная, тенью следует, не выделяясь, при этом всегда «под боком», если внезапно нужна своему боссу. И, конечно, в курсе происходящего вокруг. Одним словом — удобная. Во всех смыслах.

Именно такие люди настораживают: вроде особых подозрений нет, но вот какие мысли роются в голове — тайна, покрытая мраком, и чего ждать — неизвестно.

«А если она специально подслушивала и что-то поняла из разговора?» — только этого не хватало…

Догнав её, окликнул:

— Женя?

Девушка обернулась, резко останавливаясь, а я чуть не налетел на неё и не сбил с ног. Она успела отскочить назад. Посмотрела невозмутимо, прямым взглядом, глаза в глаза, и какие-то явные эмоции на лице не отражаются.

Зато на скуле заметен замазанный огромный синяк. Константин теперь на ней отрабатывает все свои неудачи и промахи, вымещая злость за разрушенную жизнь, а ещё трахает её до полуобморочного состояния. Потом выгоняет. Неоднократно видел, как она выходила из его спальни, пошатываясь из стороны в сторону, еле держась на ногах. Да и кричит истошно каждый раз, как безумная — нельзя не услышать…

«И что за болезненная преданность этому подонку? Или любит его? Поэтому терпит все унижения?» — и этим Женя может быть опасна для нас с Машей… хотя… не факт… Наоборот, ей выгодна смерть жены начальника, если имеет виды на него.