До мазохизма...
Шрифт:
— Руслан Алиевич, вы что-то хотели? — как всегда, она вежлива и учтива, голос звучит уверенно.
«Хорошая актриса? Или, действительно, ни при чём?».
Но я-то знаю точно: за образом «невинной овечки» и «серой мыши» прячется далеко не простушка. Такие, как Женя, всегда начеку — это откровенно сейчас напрягает и раздражает, если допустить, что «грела уши». И хоть за девушкой не замечалось чего-то странного, стоящего пристального внимания, всё равно не доверяю ей, особенно на фоне близких отношений с Константином.
«Надо кого-нибудь из надёжных ребят, кто не выдаст, приставить понаблюдать
Я больше не могу торчать здесь, с ума схожу от разъедающей тоски, даже на день-два задержаться — подобно погибели, ведь меня ждёт моя нежная девочка. Любит! — эта мысль греет душу, лаская живущего внутри собственника. Мечтаю, как зацелую при встрече всю-всю: от красивого лица до кончиков пальцев на миниатюрных ступнях.
— Нет, ничего не хотел, — тоже «держу лицо», не показывая своего истинного желания — схватить девушку за горло, прижать к стене и выбить всю правду, если таковая имеется. Только этим поступком сделаю хуже, поэтому терплю. Как же тогда понять, слышала ли она разговор? — Собираюсь уезжать…
— Да, я уже заметила, — Женя посмотрела изучающим взглядом. — Константину Дмитриевичу что-нибудь передать?
— Это и передай. Он в курсе, мы обсуждали с ним мой уход. Просто напомни ему. Нет времени ждать, когда проснётся.
— Хорошо. Это всё? — скромно улыбнулась.
«Ну, прям сама милота» — хотя моя интуиция твердит, девушка насквозь пропитана фальшью, и определённо преследует свои цели. Это нужно обязательно выяснить. Проверить для собственного успокоения. Не удивлюсь, что её намеренно подсунули Константину. И одно дело, если это происки конкурентов, тогда мне глубоко плевать, как он будет выбираться из дерьма. А если нет? И если это как-то может коснуться Маши, навредить, даже в тех обстоятельствах, когда для всех она официально мертва…
«Почему вдруг все проблемы разом навалились? Или придумываю то, чего нет?» — мозг уже кипит от обилия вопросов.
— Зачем ты ходила в спальное крыло дома? — решил прямо спросить и посмотреть за реакцией. Не то что бы ей запрещено здесь появляться, но ведь начальник спит в гостиной, значит — нечего тут делать. И вообще, сегодня у неё выходной. На работу никто не вызывал.
— Всего лишь плед взяла. Вот, — так и есть: в руках держит свёрток. В целом, ведёт себя спокойно, не дёргается и не нервничает. — Константин Дмитриевич замёрзнет…
«Надо же, какая забота» — продолжит в том же духе, и станет очередной женщиной, которую он не оценит и уничтожит, если уже сейчас приносит себя в жертву. И ведь добровольно подписывается на это, приобретая билет в персональный ад. Сомневаюсь, что она сможет изменить неисправимого садиста — синяки нагляднее всяких слов. Дура…
Впрочем, меня это не касается. Как знать, какова её реальная роль, я могу ошибаться.
— Счастливо оставаться, — прошёл мимо неё, направляясь к выходу.
Внезапно за спиной послышались торопливые шаги, а потом и голос прозвучал:
— Руслан Алиевич! — Женя подбежала. Смотрит как-то странно. С благоговейным восторгом, что ли? Глаза взволнованно бегают, а губы растянулись в улыбке.
— Да? — я нахмурился, не понимая, чего хочет.
— Спасибо, — неожиданно произносит она, ещё больше удивляя своим поведением.
— За
что? — и даже смутился.— Вы всегда были добры ко мне. Заступались, когда Константина Дмитриевича заносило, могли его быстро успокоить, — вроде искренне говорит, хотя мою бдительность не усыпить сладкими речами.
«А вообще, да, было дело…» — причём защищал по одной причине, без личных симпатий — просто противно наблюдать грубость по отношению к прекрасному полу, как будто тоже причастен к этому, ведь если промолчать — получается, что одобряю подобное обращение с женщинами, а это не так. Я бы и Машу оберегал, если бы хоть раз он применил насилие к ней прилюдно, но сучёныш исключительно дома её «воспитывал». Все всё знали, только ничего нельзя было сделать…
И пора выкинуть мысли об этом.
— Не стоит благодарности, — пошёл дальше, чувствуя прожигающий взгляд на себе…
20.1
Маша
Я проснулась среди ночи, испытывая острое желание бежать навстречу ЕМУ. Как ментальный призыв. Сигнал. Магнитом тянет — чему невозможно сопротивляться.
Надо убедиться в своих ощущениях, которые подсказывают, что мой мужчина поблизости и тоже думает обо мне.
Стараясь не разбудить Амину, аккуратно поднялась с кровати. Накинула халат, и хотела уже покинуть комнату, на цыпочках двигаясь к двери, но была застукана врасплох:
— Ты куда это собралась? — тихо прозвучало сзади.
— Ой… — от неожиданности я вздрогнула, резко обернувшись.
— Чего соскочила? Ночь на дворе, — Амина включила настольную лампу и внимательно взглянула. — Или тебе плохо? Помощь нужна?
— Нет, я в порядке… — замешкалась с ответом, не зная, как объяснить, что меня тянет зов непреодолимой силы. — Руслан приехал… кажется… — пожала плечами.
— Руслан… хм… — она нахмурилась. — Мы же его только завтра ждём, причём не раньше обеда. Ты сама говорила с ним по телефону.
— Да, но… Просто посмотрю, — ничего не могу с собой поделать — предчувствие не обманывает: он рядом! Вполне возможно ехал без сна, поэтому выиграл время и почти на месте.
— Слышишь, как тихо, — настаивает Амина. — Собаки молчат, а они, уж поверь, отреагировали бы на шум подъехавшей машины и нас всех разбудили бы сразу.
«Тоже верно…» — всё равно хочу проверить.
И, как по заказу, раздался громкий лай.
— Руслан! — я уверена — это он.
Не в состоянии ждать ни минуты, поспешила на улицу.
— Маша! Стой!
Быстро обулась. И выбежала во двор, не забыв включить уличный фонарь. За воротами слышен урчащий звук двигателя, который тут же глохнет, как и свет фар тухнет.
А потом входит ОН…
Тороплюсь к нему навстречу. Сердце взволнованно трепещет, бьётся так сильно, что готово выскочить из груди. При этом на душе появилась невероятная лёгкость, словно ко мне вернулись крылья, и я снова могу летать.
«Руслан — мои крылья!».
Он тоже ускорился. Поравнявшись, не можем наглядеться друг на друга. Три недели… Три долгих мучительных недели, показавшихся вечностью, закончились, а вместе с этим можно закрыть дверь в прошлое навсегда.
— Маша… — сжимает меня в тугих объятиях, поднимая на уровень своих глаз и зарываясь носом в мои волосы. — Как же я соскучился… до одури, до безумия…