До мазохизма...

— Смотрите, люди уже высунулись из своих домов… — мама махнула рукой одной из соседок, здороваясь с ней на расстоянии. — Прогуляйтесь, пусть интерес удовлетворят, а то все думают, якобы мы намеренно прячем невестку, догадки разные строят да слухи пускают: что же с ней не так? Я объясняла, конечно: как сын вернётся, так и увидите, но разве это утолит любопытство.

«Так и есть — прячем» — и раз собрались жить в ауле, то пора выбираться в народ.

— А ещё вам надо поговорить. Да, дочка? — мама ей подмигнула.

Потом направилась в дом, оставив нас наедине.

— Рассказывай. Как прошёл осмотр? Не томи, прошу…

Маша взяла мои руки и положила на свой живот.

— Как бы ты хотел назвать сына? — она загадочно улыбнулась, изогнув бровь.

Вопрос нисколько не удивил, ведь это может означать одно…

— Всё подтвердилось?! — уточняю на всякий случай, правильно ли я понял посыл.

— Я беременна! — с особой гордостью произносит Маша. Не могу не согласиться — есть от чего гордиться. Самому до конца не верится, что так легко получилось, да ещё с первого раза, словно и не было никаких проблем по женской части.

— Девочка моя… — привлёк её к груди, тоже испытывая гордость за свою женщину.

И сейчас мне плевать на соседей, наверняка глазеющих на нас, и которые осудят за фривольное поведение. Есть только мы. Остальное не имеет значения.

— Спасибо за подаренное чудо, — сквозь слёзы радости говорит она, теснее прижимаясь ко мне.

«Действительно, чудо» — по-другому не назвать.

Я думал, сначала обследуемся, причём оба, и после этого будем планировать беременность, пробовать зачать, как естественным путём, так и с помощью ЭКО — в качестве последнего шанса, а всё оказалось так просто… Не верится — могу лишь повториться.

— Это тебе спасибо. Люблю тебя, — хочется снять с неё платок и зарыться носом в шелковистые пахнущие мёдом волосы, жадно вдохнуть утончённый сладковатый аромат, а потом целовать, целовать, целовать… кусать её губы до припухлости, до лёгкой боли и даже до крови…

Но подобного зрелища не устрою прилюдно. Правда, контролировать себя ой как не просто.

— Знаешь, — Маша подняла на меня взгляд, глаза сияют от счастья, — это ведь Надежда Николаевна напророчила нам рождение сына. Я не стала говорить раньше, боялась сглазить.

— То есть, она..? — так вот почему у той женщины странный изучающий взгляд, смотрящий куда-то вглубь, из-за чего возникает ощущение, будто роется внутри.

«Значит, читает души как открытую книгу».

— Можно верить, можно не верить, сама всегда скептически относилась к предсказаниям, а после разговора с ней сомнений не осталось. И теперь я беременна! — восторженно произносит.

Хотя в словах Маши я услышал кое-что другое — и это не радует… О чём сразу спросил:

— Ты поэтому отдалась мне? Согласилась быть со мной, потому что тебе сказали: я тот, кто даст тебе желаемое?

— Руслан, нет… не поэтому… — она снова прижалась к моей груди. — Не отрицаю, это подтолкнуло к решительным действиям. В тот момент, когда услышала о будущем, которое тесно переплетается с тобой, я многое переосмыслила, а главное — поняла про себя важные вещи… ты меня пугал раньше… потом всё встало на свои места…

«Вот это откровение».

— Пугал? — не скажу, что сильно удивлён. Видел, как реагирует: она избегала моего общества. И я не смел приблизиться к ней или заговорить, любуясь украдкой.

Как же быстро всё может измениться…

Обхватил лицо моей девочки за подбородок, чтоб не отворачивалась — её глаза врать не умеют.

— Твой взгляд пугал когда-то… Стоило пересечься с тобой где-нибудь, ощущала, как смотришь… плотоядно, что ли… А причина была во мне, от себя бежала, подсознательно хотелось принадлежать тебе. Но поскольку была замужем, гнала все мысли прочь.

— Получается, ты думала обо мне? — улыбаюсь, как ненормальный, стоило услышать столь нужные слова.

«Жаль, что три года потеряли… некоторые события могли не произойти… и давно были бы счастливы».

— Думала… — призналась она. Прикоснулась к моим рукам, поглаживая ласково. — Я люблю тебя.

Всё. Запрещённый приём применила, против которого не устоять.

Больше не могу сдерживаться. Склоняюсь к чувственным губам и целую…

23.1

Маша

Столько взглядов… И все направлены в нашу сторону. Даже не предполагала, сколько интереса мы вызовем. Весь аул вышел посмотреть, как будто заняться нечем. Причём новость о том, что мы прогуливаемся, бежала впереди нас.

Руслан здоровался со всеми, кто встречался по пути или специально выходил из своих домов поприветствовать. С некоторыми селянами он обменивался парой фраз, отвечая на разные вопросы: «как дела, когда вернулся, надолго ли приехал…» и так далее (хоть на русском говорили — и то хорошо). Но никто не спрашивал, кто я — все всё знают без пояснений. Людям было просто любопытно посмотреть меня.

Сама же старалась держать глаза опущенными. Под пристальными взглядами чувствую себя неуютно, словно я не человек вовсе, а редкий музейный экспонат или вымирающий вид. Устроили невидаль только из-за того, что я русская, ведь именно это привлекает местных жителей. Теперь в ауле нас таких две. Представляю, как было сложно Амине. Когда-то она была объектом обсуждений, сейчас эта роль досталась мне.

Нам с Русланом — в целом. Мы тема номер один.

Даже легенды уже слагают, как оказалось… «Один сильный смелый нохчи* спас девушку, они влюбились с первого взгляда и уже не представляют дальнейшей жизни друг без друга…» (*прим. чеченец). И когда успели придумать историю? Откуда такая фантазия? Хотя по сути всё верно.

Я бы не обратила на это внимания, но несколько раз в наш адрес прозвучали одни и те же слова. Правда, на чеченском, поэтому, когда мы скрылись от глаз селян, сразу спросила у мужа:

— Как они нас называли? — повторить не повторю, конечно, но на слух определю.

— Ча а зезаг, — сказал он.

«Необычное всё-таки звучание языка».

— И что это означает? — лишь бы ничего пошлого и унизительного.

Мы и так нарушили принятые нормы поведения. Пока шли по улицам аула, Руслан не выпускал моей ладони из крепкого хвата, а я прижималась к нему всякий раз, пряча лицо, как только к нам кто-нибудь приближался и начинал разговор. Тем более, это были мужчины — не хотела, чтобы меня рассматривали.

— Ча а зезаг — медведь и цветок, — пояснил он, улыбнувшись.

«Вспомнил, как я точно так же его называла?».

— Интересное сравнение, — и очень меткое, что касается моего мужчины — действительно, похож на медведя.

— Ты мой нежный цветок, — потянул за собой, а потом ловко подхватил на руки.

— Куда ты меня несёшь? — только сейчас заметила, что мы всё дальше и дальше уходим от домов.

— Показать хочу одно место, моё любимое, в детстве часто туда бегал и подолгу пропадал. Тебе понравится.