До следующих свайпов

Мы просто дали друг другу пять и разошлись.

К следующему повороту событий судьба явно меня не готовила. С этим парнем я тоже познакомилась на Мамбе. Беседа была примитивной, скучной, что-то типа: «Да, погода сегодня плохая… Но я, если что, горяч в постели». Этого парня спасало только одно — он был жутко симпатичным.

В первую нашу встречу он повел меня кушать в местную шаверму. Затем сделал заказ, мы присели за столик и спустя некоторое время на моей половине стола уже лежали две огромные сосиски в тесте. А, к слову говоря, я готовилась к первой встрече как к свиданию: был полноценный макияж, верх с вырезом на спине, короткие шорты, кожаная маленькая сумочка. Я нравилась себе. Но возникло такое ощущение, что меня оценили в две жареные колбаски в тесте.

И, честно сказать, я не люблю фастфуд. Одну сосиску я перебросила ему, вторую — пришлось есть, так как я не могла сказать, что мне не нравится такая еда, что мне не нравится место, в котором мы сидим. И вообще мне много что не нравилось.

В процессе общения и прогулки он заводил темы о сексе, мне это тоже не нравилось. А потом он выпалил: «По твоим фото в анкете я думал, что ты другая».

«В смысле?», — спросила я.

«В смысле умеешь делать все…», — ответил любитель сосисок.

Он был неправ. Я не умею плавать, кататься на велосипеде, петь и уж точно не умею делать всего того, о чем подумал он своим извращенным умишком.

"Я только что узнала, что такое точка G, так что окстись, паренек!" — подумала я, глядя на него.

После этой фразы мне однозначно стало неприятно, ведь я поняла, что именно побудило его написать мне и пригласить на встречу, а, кроме того, обнаружила «корень зла» — свои фото в белье.

Зато парень был симпатичным мерзавцем. Его спасало это, в отличие от его фастфудовских пристрастий и желтых от вейпа зубов. Так что я и не заметила, как моя оборона была ловко пробита, и вот спустя некоторое время мы уже обсуждаем, сколько парню нужно свиданий для первого секса с девушкой. Сошлись на том, что три свидания. Я внутренне протестовала, это ведь катастрофически мало, но я очень хотела, чтобы за мной поухаживали как подобает (заказали цветы как ответчик этой своей Карине, заботились обо мне и прочее).

« Ну ты понимаешь, я еще люблю, чтоб в красивом белье. Ато была у меня одна», — сказал он и испортил и так нехорошее (но он этого не знал) первое впечатление о себе.

Я поддерживала этот «флирт», но искоса поглядывала на его желтые зубы. К тому времени я подсобирала три комплекта красивого нижнего белья «на случай», и я знала, что если бы между нами случался секс, то этот парень не был бы во мне разочарован, по крайней мере, в моем белье, и явно не говорил бы потом: «Ато была у меня одна…». Но я не хотела связи с ним. Ни с кем не хотела, все готовилось для ответчика, который в мои лучшие молодые годы нагло обхаживал некую Карину.

Когда мы прогуливались мимо суда, в котором я некогда работала, стало холодно, мой напарник дал мне свою куртку. Это был первый раз, когда я взяла чужую куртку. Первый раз за весь вечер наши разговоры стали милыми: мы разговаривали о его жизни, о совершенных им административных правонарушениях, за которыми следовали постановления суда, о поездках в Москву, о его планах на будущее. И я поняла, что за этим извращенцем скрывается не такой плохой парень, за исключением факта о мелкой административке, конечно же.

Он провел меня до подъезда и обнял. Я зашла в него с неким сожалением и чувством вины, зная, что у нас не будет второго свидания, ну и этого… «чтоб в красивом белье», как он любит.

Я поняла: ему от меня нужен только секс. Это неплохо, но это не он… А кроме того, эти желтые зубы сводили меня с ума.

В квартире со злости я удалила все свои откровенные фото из анкеты и бортанула этого парня.

После предпринятых мною попыток кровной мести ответчику за то, что он ведет свою личную жизнь, а я тут меняюсь ради него, я умерила свой пыл, но все же продолжала быть влюбленной в него одного.

Глава 31. И здесь все еще не о сексе

Я не видела ответчика до конца лета 2021 года. Летом в моей жизни случились ужасные события: моя коллега попала в больницу из-за нервов и переживаний и решила поставить на работе в организации жирный крест. Буквально в то же время к нам в организацию наведываются гости из управления департамента финансовых расследований. Это была пятница — 13 августа.

После того, как наш кабинет переполошили и вынесли из него кучу документов, я не могла ни о чем думать. Единственное, что я действительно хотела, — видеть ответчика.

Я начала писать ему. Сначала я пригласила его поиграть в теннис. Ответчик согласился, но сказал, что в его офисе есть теннисный стол и ракетки и мы можем поиграть там. Я была рада, тому, что он увидит меня в моей лучшей спортивной форме. К тому времени я очень нравилась себе, а мое эго разбавляли комплименты незнакомых мужчин. Кто-то на улице сказал: «О, спортсменка», кто-то на занятиях по бачате спросил: «А ты случайно гимнастикой не занимаешься?». Я чувствовала, что я спортивна, привлекательна, но, к сожалению, не жизнерадостна и не энергична. Я хотела показать результат своих трудов — «тренировок», а также финансовых вливаний в красивую одежду и косметичку, на которые уходило больше половины моей заработной платы.

И мы встретились. В один из летних солнечных деньков. Я должна была ожидать его у кинотеатра «Мир». Я подошла туда — в коротком белом топе и короткой юбке. Моя одежда, естественно, подчеркивала мои достоинства, немного создавала их в области груди, и скрывала недостатки. Я долго не могла его найти, потом он написал и спросил, где я. Он сам меня нашел. Я была рада его видеть, а он назвал меня «одиноким тополем». Такой эмоциональный контраст случился. Он предложил прогуляться и мы двинулись вдоль ул. Ленина на ул. Набережную. Я заметила, что у него уже было две морщинки на лбу, он был немного неуклюж и напоминал мне моего брата. Я как будто бы была на встрече с собственным старшим братом. Я думала, не родственники ли мы с ним случайно. Он рассказывал мне о своих свиданиях, показывал фотографии на телефоне некоторых девушек, с которыми гулял. И я понимала, что я лучше. Пока мы ходили по улице, он был обходителен, вежлив и хотел понравиться. Мне было тяжело с ним идти, я все еще боялась быть некрасивой. По пути к офису, опять проходя по Ленинке он говорил о том, что много красивых девушек на Ленинке в его вкусе, а в столице их еще больше. Он говорил, что ему нравятся худые, что ему хочется покормить их. Потом напротив нас прошли две дамы и он сказал: «Эта толстая, а эта старая…» Эти слова никак не вписывались в тот его идеальный и благородный образ, который я придумала себе за время отсутствия общения между нами. Это был звоночек, и какая-то часть меня понимала, что он изменился, что я совсем не знакома с этой его стороной — холодной, напыщенной, пустой, циничной. Моя психика объясняла это его низкой самооценкой и неудачей в браке, но я же все изменю.

Он рассказывал мне о своих последних отношениях — с девушкой Кариной (её я уже знала заочно). Он говорил о том, что заботился о ней, покупал ей ромашки, одежду, забирал пьяную из клуба, возил в столицу в аквапарк. В общем, и у этой девушки было все, чего не было у меня. Ко мне никогда никто так не относился. Никто не дарил цветов и не заботился обо мне. В моей душе как будто что-то кричало, но это что-то я не могла показать ему, нельзя было выдать ту зависть, которую я испытала, и, возможно, обиду на всех мужчин на планете Земля. Я думала: «за что это ей так повезло? За то, что она пьет и гуляет по клубам? За то, что плохо одевается, ей бонус такой прилетел?» В моем студенчестве за мной не ухаживали мужчины. Я не шаталась по клубам, я готовилась к семинарам и лекциям в ванной, потому что мои соседки-платницы веселились и голливудили, а потом ходили на пересдачи. «Пропусти пару, не пропусти жизнь» — было написано под окнами нашего общежития. Но жила я, к сожалению, не по этому принципу. В то время я испытывала огромные сложности в общении с окружающими меня людьми. А тут, некой Карине Недостойной встретился идеальный мужчина — мой мужчина. А может, это все была иллюзия? Что, если он не был таким идеальным, каким я представляла его в своем воображении?

Так мы прошли по Ленинке и пришли к нему на офис. Мне было интересно, как он там у себя все обустроил.

Когда мы пришли к зданию, на первом этаже которого было кафе, мы поднялись наверх по лестнице — я шла за ним — и оказались в помещении. Все было в синих тонах, на стене была нарисована элегантная дама, в центре стоял теннисный стол, на подоконнике зелень (ладно, цветы, а не укроп и петрушка), а за теннисным столом дверь, ведущая в другие помещения. Он сказал, что ему нужно решить один вопрос и ушел туда. Его не было долго. Я начинала грустить, потому что он оставил меня одну, но я знала, что где-то у него установлена камера, поэтому старалась выйти красиво в кадре. Но это была не я… Не мои чувства, это было то, что я хотела ему показать.