Дочь друга. Ненужные чувства

— Нет, конечно, нет, но я забыть тебя не могу. Не выходишь ты у меня из головы.

— Поздновато для признаний, ты так не считаешь? — бросаю раздраженно и в который раз собираюсь уйти.

Злюсь очень сильно. Как он мог, господи? Как мог меня бросить, а потом заявиться и обвинить моего папу во лжи? И сказать еще, что скучал! Когда скучают, не бросают, не уходят и не терроризируют равнодушием. Когда скучают, приезжают, говорят об этом, не переставая, и просят прощения за ошибку. Прошло столько месяцев, во время которых он обо мне не думал, не вспоминал, не звонил и даже не спрашивал, как я.

— Катя, послушай, — пытается меня удержать. — Я действительно не знал. Не знаю, почему твой отец сказал мне, что ты сделала аборт, но он это сказал. А потом я видел тебя в сети, и ты ничего не говорила о беременности.

Сглатываю, потому что это правда. Я и сейчас не говорю. Молчу, хотя животик уже видно, и коллеги знают. Причин не рассказывать у меня больше нет, но я все равно медлю почему-то. Считаю, наверное, что моим подписчикам, пришедшим ко мне после скандала, это будет неинтересно.

— И у тебя не возникло желания поговорить со мной лично?

— Катя… твой отец не тот человек, который стал бы врать. И он очень доходчиво объяснил, что мы не подходим друг другу.

— Ничего уже не изменить, Кирилл, — бросаю напоследок, спеша покинуть туалет в ресторане и вернуться к коллегам.

Правда, дальше общение как-то не клеится. Я не упускаю момента, когда Кирилл выходит из ресторана, и с этого самого момента терзаюсь выбором: пойти за ним или остаться. Выбираю все же второй вариант, кое-как досиживаю до конца и буквально выдыхаю, когда первые коллеги начинают собираться. Поднимаюсь из-за стола вместе с ними.

Не скажу, что за этот непродолжительный промежуток времени мы сильно сдружились, но познакомились, это бесспорно. И все же я ухожу в числе первых. Забираю свой пиджак из гардеробной, прощаюсь со всеми и выхожу на улицу. Морозы давно закончились, и им на смену пришла весна, но несмотря на это, вечером на улице все же прохладно. Настолько, что мне приходится обнять себя руками и нервно посматривать на приложение такси, которое никак не желает найти мне машину.

— Ты ведь соврала мне, — слышу за спиной голос, который не ожидала услышать после сегодняшнего разговора.

Оборачиваюсь. Кирилл появляется будто из ниоткуда. Ждал, пока я выйду? Следил?

— О чем ты?

— О том, что ты выходишь замуж.

— С чего ты взял? — нервно дергаю плечами и повышаю цену в приложении такси.

— С того, что ты вызываешь такси.

— Это ничего не значит.

— Еще как значит.

Приложение мне не отвечает, и я начинаю шагать в сторону остановки, но Кирилл перехватывает меня и подталкивает к своей машине.

— Я не просила меня подвозить.

— А я все равно хочу это сделать. Назовешь адрес?

— Кирилл…

— Я всего лишь подвезу. Если надо — поговорю с твоим женихом, объясню ему ситуацию, ладно?

Пыхтя, все же соглашаюсь, потому что такси так и не собирается ехать, а на улице похолодало. Если бы не беременность, ни за что бы не согласилась. А так мне приходится думать не только о себе, но и о ребенке.

Забравшись на переднее сиденье, тут же отворачиваюсь к окну, демонстрируя всем своим видом, что не намерена разговаривать. Впрочем, судя по молчаливому вождению, Кирилл и не планировал о чем-либо говорить. Я называю ему адрес, он вбивает его в навигатор. Вот и все взаимодействие между нами. Дальше — полнейшая тишина и напряжение. Я ненавижу себя за вранье, но не могу поверить, что мой отец пошел к Кириллу разбираться и в итоге сказал, что я избавилась от ребенка. Он не мог. Он даже не знал, что этот ребенок от него.

И все же… закрадывается червячок сомнения.

Что, если…

Отец ведь не единожды говорил, что мы с Кириллом не пара, что у нас огромная разница в возрасте и что я совершила ошибку с ним. Что, если он действительно пошел к Кириллу, и тот подтвердил, что ребенок его? Но все равно в эту картину у меня не вяжется аборт. Зачем отец об этом сказал? Чтобы позлить Кирилла? Или чтобы заставить его не искать меня? Но он и так не искал, не пытался помочь или хоть как-то выказать свою заинтересованность в том, что у него скоро будет ребенок.

Он словно испарился. Добился оправдательного приговора и зажил своей прежней жизнью, в которой ни для меня, ни для ребенка не было места. Я не обижалась. По крайней мере, пыталась не обижаться. И не испытывать к Кириллу ненависти. Все это время я убеждала себя, что так бывает. Что встретившие друг друга однажды люди могут не остаться вместе навсегда и дальше пойти каждый своей дорогой. Кирилл явно дал понять, что испытывает к моей беременности, и мой выбор все-таки выносить малыша предполагал, что я смогу нести за него ответственность, не полагаясь на его отца.

А теперь он заявляется и говорит, что скучал…

И не знал, что я беременна, да…

Упрямо тряхнув головой, прогоняю мысли. Тем более, мы уже приехали. Кирилл паркует автомобиль у моего подъезда, и все, что я ему говорю, это сухое “Спасибо”. Открыв дверцу авто, выбираюсь наружу и удивленно смотрю на Кира, вышедшего следом. А уж когда он идет со мной к подъезду, торможу и разворачиваюсь.

— В чем дело?

— Проведу тебя до двери квартиры.

— Вот уж нет. У нас консьерж злой. Не пропустит тебя.

— Что, нельзя гостей водить? — спрашивает не без улыбки.

— А я скажу, что не знаю тебя.

— Говори. Я все равно поднимусь.

Поняв, что спорить бесполезно, раздраженно открываю дверь подъезда и здороваюсь с консьержкой, которая даже не спрашивает Кирилла, кто он такой и куда собрался. Марья Степановна у нас милейшей души человек и вовсе не злая, но я так надеялась, что хотя бы это остановит Кирилла.

Мы вместе и все так же молча поднимаемся на нужный этаж. Лифт у нас вчера отключили на проверку, потому что пару дней назад он застрял с женщиной с коляской. Управляющая компания прислала уведомление о том, что им понадобится несколько дней для тестирования, так что теперь я поднимаюсь и спускаюсь по лестнице, что, конечно же, не остается незамеченным.

— У вас давно не работает лифт?

— Пару дней. Проводят проверку.

— Понятно.

— Ну все, — выдыхаю у двери своей квартиры. — Можешь уходить, мы пришли.

Только вот Кирилл не двигается. Продолжает стоять напротив. Ждет, что я открою двери и зайду? Ладно.

В замочную скважину, несмотря на то что освещение на этаже отличное, попадаю не сразу. Нервничаю. По звону брелока это понятно. За моей спиной Кирилл Саенко. Тот самый, который спас меня в первую нашу встречу в этом огромном городе. Тот самый, в которого я влюбилась и чьего ребенка ношу.