Дочь друга. Ненужные чувства

Опешив, я не сразу отвечаю, а сориентировавшись, вжимаюсь в Кирилла и приподнимаюсь на носочки, чтобы обнять его за шею.

— Это правда ты? — проговаривает мне в губы. — Не сон?

— Правда я, — отвечаю, закусывая губу, чтобы не разреветься, настолько неожиданна его реакция на мое появление.

— Я скучал, — произносит совершенно легко, будто только это единственное важное, что мы должны друг другу сказать.

— Прости меня. Я позвонила отцу. Я правда не думала, что он так может поступить.

— Катя… — мотает головой. — Это в прошлом. В настоящем мы об этом забудем, ладно? Никаких обид, слез. Постараемся построить семью, несмотря на то что не все рады нашему союзу.

— Есть кто-то еще, кто не очень рад? — с подозрением спрашиваю, намекая на ту его девушку, с которой видела его вчера.

— Наверняка кто-то точно есть. Я успешный хирург, ты известная журналистка. Сотни людей могут быть недовольны тем, что мы будем вместе.

— А та девушка? — спрашиваю будто бы и равнодушно, но мне сейчас очень важно знать, кто она.

— Какая девушка?

— С которой ты был вчера.

Кирилл хмурится, словно пытается вспомнить, о ком я говорю, а затем смеется.

— Она… ей будет все равно, потому что ничего серьезного нас с ней не связывает.

— Теперь?

— Катя… — Кирилл мотает головой и вдавливается лбом в мой. — Я попытался жить дальше, но в самый ответственный момент у меня не получилось.

— Это почему?

— Это потому, что ты появилась вовремя. И я понял, кого люблю на самом деле.

— Любишь? — спрашиваю недоверчиво.

— А зачем бы еще мне жениться? — хмыкает, но смотрит так, что у меня ни малейшего основания ему не верить нет.

Эпилог

Кирилл

— Кирилл Савельевич, у нас ЧП, — слышу в трубке обеспокоенный голос медсестры.

— Срочно?

— Очень. Иначе бы не звонили вам.

— Понял, скоро буду.

Подрываюсь посреди ночи, натягиваю первую попавшуюся под руки одежду. Такими звонками меня теперь беспокоят очень редко. Все потому, что я в последнее время нанял на работу очень ответственных исполнителей, да и штат хирургов у нас значительно пополнился, но в преддверии Нового года нельзя заставить людей работать круглосуточно, поэтому иногда, как вот сегодня, я вынужден срываться на работу.

— Опять? — недовольно бормочет сонная Катя.

Быстро забравшись на кровать, ложусь за ее спиной и, несмотря на то что опаздываю, обнимаю, целую в шею и поглаживаю уже сильно округлившийся живот. Вот-вот роды. Надеемся, что не в новогоднюю ночь, но даже в таком случае у меня в клинике все готово. Даже хирург, анестезиолог и врач-акушер. За это они получают приличную прибавку к зарплате, а я — спокойствие.

— Я постараюсь по-быстро, — шепчу Кате на ушко, но она, кажется, уже и не слышит.

Устраивается поудобнее, подкладывает под щеку руки и смешно дует губы. Когда мы только начали жить вместе, я подолгу любовался этой ее позой, но сейчас на это нет времени, приходится срываться в больницу.

Меня там уже ждут. Медсестра в предоперационной со стерильными перчатками и одеждой. Выяснить толком, что произошло и почему меня вдруг дернули из дома, я не успеваю. Мою руки, прохожу дезинфекцию и сразу же направляюсь в операционную во всеоружии. Коротко выслушиваю рапорт о пациенте. Им оказывается ребенок семи лет. Мальчик. Попал в аварию. Подняв голову, сталкиваюсь взглядом с анестезиологом. Она молчит, но я и без слов понимаю, почему при дежурстве другого хирурга дергают меня.

Операция не сложная, легкая, никаких осложнений по факту не возникает, что у нас, конечно, случается чаще. Из операционной я выхожу спустя полтора часа. Уставший, слегка сонный, потому что мы с Катей легли поздно. Я-то думал, что у меня тут сегодня прекрасный заместитель. Я Романа специально из больницы другой к себе перетянул, чтобы иметь хирурга, на которого уж точно можно положиться в любой ситуации. И вот пожалуйста. Первый же ребенок — и вызывают меня.

Торможу медсестру в коридоре, узнаю, где прячется мой новый хирург, и нахожу его в одном из кабинетов собственной персоной. За чтением, блядь, медицинской какой-то хуйни, но сам факт! Пока я, блядь, сквозь сон оперирую, он читает, сука.

— И сколько это будет продолжаться? — уточняю сухо, присаживаясь в кресло напротив.

— Нисколько, — отчитывается и протягивает мне листок с какими-то каракулями.

Пробегаю взглядом. Заявление. Очень вовремя. Перед самым праздником.

— Если ты думаешь, что это освобождает тебя от работы в принципе, то ты ошибаешься. Две недели по закону ты должен отработать.

— Я не буду. Ухожу сегодня же. Меня взяли в клинику за границей. Я там планирую строить карьеру.

А мне в предновогоднем ажиотаже что прикажете делать? Где искать хирурга, у которого наверняка на несколько недель вперед все расписано? Понятно, что часть дел теперь придется перепоручить тем, кто уже имеется. И себе в том числе. А это значит, что Катю я снова буду видеть редко.

Если вам говорят, что, когда вы заимеете свой бизнес, у вас появится много свободного времени — не верьте, потому что его, вероятно, не будет совсем. Когда мне досталась клиника отца, я перепоручил ее управление другим людям и изредка проверял отчетность. Но это — совсем не то. Если ты погружаешься, то вынырнуть обратно уже никак не выходит. Приходится сидеть ночами, иногда ложась под утро, чтобы понять, какое отделение нуждается в большем внимании, где нужно срочно покупать оборудование, а где еще терпит.

Глядя на отца, я думал, что все просто. Что работать можно будет расслабившись. И только встав у руля его клиники, я понимаю, что это ни хрена не просто. И что никто из братьев ни за что не взялся бы за управление, потому что здесь мало быть бизнесменом, нужно еще знать тонкости работы в этой сфере, чтобы по итогу не распылиться на то, что может и не потребоваться.

— Давно тебя взяли?

— Пару недель. — А раньше сказать никак?

— Я думал.

В этом и есть недостаток врачей, решивших, что они поймали звезду с неба, и больше ничего, кроме них самих, больнице не нужно. Передо мной перспективный хирург, которого я забрал из другой больницы, чтобы он раскрыл свой талант здесь. У него тут для этого было все необходимое, но он не справился, и это, к сожалению, не впервые происходит. Меня уже вызывали на операции к детям, потому что Роме не хочется с ними возиться. Правда, тогда он придумал другую отговорку. Сейчас уже и не вспомню, какую именно, так давно это было.

Наверное, оно и к лучшему, что он увольняется. Но будет жаль, если его выпнут с работы, а это обязательно рано или поздно произойдет, ведь там, куда он едет, никто не будет возиться с хирургом, которого даже никто не знает. Во всяком случае, там он никто, и имя придется нарабатывать самостоятельно.

— Свободен! — сообщаю ему, поставив размашистую подпись на заявлении.

Дежурить до конца смены самостоятельно я не могу, потому что дома у меня беременная девушка, которой может потребоваться госпитализация в любой момент, потому вызываю другого хирурга и собираюсь сматываться. Уже у выхода, когда до заветной двери остается пара шагов, прибывает очередная скорая с пациентом с проникающим ранением. Привезли осужденного, которого в пылу ссоры пырнули заточкой.