Дочь Эфира

Я прошла вперед, но вокруг не было никого, лишь тишина и пение птиц. Решила что посидеть здесь и подождать помощь- неплохой вариант. Присела на траву, сорвала черный цветок. Он был так красив, на его лепестках красовался золотистый узор, чем-то напоминающий балерину во время очередного Па. Он так манил, очень сложно устоять перед ним, я поднесла его к носу, вдохнула этот манящий аромат и уснула.

***

Сквозь завесу сна были слышны голоса. Они что-то обсуждали, а так же о чем-то спорили, но лишь одну фразу удалось разобрать:

– Дарэн, она та самая.

***

Когда я открыла глаза, солнце уже близилось к горизонту, а я лежала на кровати. Я осматривалась, снова и снова, пытаясь найти хоть что приближенное к больнице или дому помощи, но ничего. Я лежала на небольшой железной кровати, слева у изголовья стояла тумба из белого дерева, у изножья кровати стоял средних размеров стол со стульями, а в правом нижнем углу комнатушки стояла печь. В целом помещение напоминало мне бабушкину избу.

В комнату вошла девушка с длинными, по пояс волосами и милой, совсем естественной улыбкой.

– Вы проснулись,- девушка протянула мне стакан,- это шоколад, а я Дора,- и снова эта волшебная улыбка,- Я нашла вас на траве в поле. Вы держали «сладкий дурман». Вы не местная?

– Да, я потерпела авиакатастрофу, мой самолет разбился.

– Самолет? Что это?- вот тогда мне стало совсем не смешно. Сразу забылась улыбка, пульс участился, да и просто стало дурно,- я нашла вас возле избы давно умершей женщины, никаких там лётов. Как вас зовут?

Глоток нежнейшего напитка и совсем слабое:

– Марго…

***

Когда я очнулась во второй раз подле меня сидело трое. Все та же девушка, рыжий парень с кучей веснушек и ушами на макушке и высокий блондин с голубыми как море глазами. Последний что-то делал с моей рукой и как то необыкновенно улыбался.

– Забавно… чем вы меня опоили?
– в этот момент мне казалось, что вокруг все плывет,- у этого уши на макушке.

И, о Боже, мой фирменный смех «смех смешнее шутки». Я потянулась к его ушам, но мою руку задержали и сладкий голос пропел:

– Не трогай уши, он этого не любит.

И только после прикосновения его нежной руки картинка вокруг перестала расплываться, я поняла: все реально.

– Кто вы? Где я? Чего вы хотите?

Приступ паники охватил меня, сейчас я готова была бежать со всех ног в любую точку мира.

– Успокойся Марго, ты в империи Эйвалон. Это,- парень указал на голубоволосую девушку,- Дора, ну, с ней вы познакомились. Это,- указал на милого ушастика,- Дарэн. А я Эарендил, но для друзей Эар. А вот как ты здесь оказалась, мы еще не поняли.

– Я должна вернуться домой, к брату, - умом я понимала, что должна, но сердце говорило что здесь нечто что мне нужнее.

– Сейчас ночь, уже ничего не сделаешь. А вот завтра вместе с Дорой, вы сходите на рынок, купите одежду, и она отведет тебя к избушке возле которой нашла,- Эар положил свою руку поверх моей. Простой жест понимания, но по телу прошел электрический заряд такой силы, что можно было бы завести машину одним касанием.

– А сейчас оставим девочек одних,- парень казалось, отпрянул, его улыбка сменилась на непонимание и на этот раз этот он обратился к ушастому.

После они покинули комнату. Дора тоже поднялась, но уходить не спешила. Она плавно передвигалась по комнате, словно рыба в море. В ее руке были, какие-то тряпки, она повесила их на печь, потом вернулась обратно к стулу и поднесла его к кровати. Ее походка была размеренной, грациозной, в сравнение с ней можно было поставить только цариц, но я не уверенна, что они затмили бы ее.

– Марго, коротенький инструктаж,- она присела на кровать,- завтра, когда выйдем на рынок, ты не Марго, а Эдегея. Да и вообще, пока ты здесь, ты Эдегея. Кто спросит, ты сестра Эара.

– К чему такие сложности?

– Если кто-то донесет императору, что мы покрываем уитлендера, нас накажут.

– Хорошо Дора, я поняла,- хотя если честно я ничего не понимала.

– Умница, а теперь ложись спать, завтра подъем рано.

Девушка погладила меня по голове и погасила фонарь, а дальше - темнота.

***

Император сидел за столом и что-то писал. Движение его рук было плавным, легким, словно движется перо по воздуху. Когда бумага была заполнена, эльф свернул ее, растопил сургуч и оставил отпечаток герба.

Но не успел повелитель, что-либо сделать, как в покои вошел седьмой советник.

– Митас, маги уловили всплеск,- барон обратился к другу, но император не слушал его, он лишь протянул запечатанное письмо.

– Ли, отнеси его Эару.

– Митас, дружище, сколько можно?- зеленоглазый сделал шаг вперед,- каждый рано или поздно уйдет, мы должны это пережить, в этом наша сила. Твой отец вырастил меня как собственного сына, мы должны пережить это вместе.

– Знаешь, что последнее я от него услышал?- тон императора стал громче, грубее, а на глазах выступили слезы.

«Ты повзрослеешь немного, когда заработаешь первую похвалу отца. Еще немного, когда убьешь своего первого врага. И наконец, ты станешь совсем взрослым, когда потеряешь родного человека. Не деньги и власть делают из тебя мужчину, а утраты и горе».

Эти слова крутились у повелителя в голове ежеминутно, после смерти отца. Это были его последние слова.

– Линк, ты не знаешь, что он мне сказал. И не стоит знать, - эльф отошел к постели и посмотрел на друга в пол оборота,- уже поздно, мне надо готовиться ко сну.

– Просто помни, я с тобой. Светлых снов ваша светлость.

Темноволосый парень поклонился и ушел. «Я знаю» - последняя мысль перед сном у всевластителя светлой империи, вот только он на самом деле многого не знает.

***