Дочь пламени и пепла

— Виола, Сури мне сказала, что даркийцы собираются наведаться в Багряную пустошь, а это значит…

— Снова прятаться? — рассерженно воскликнула Виола, вскочив со своего места. — Всё-то она всегда знает, эта Сури! Вот откуда ей известны замыслы даркийцев? У неё, что есть шпионы в Даркии? Кто ей всё доносит?

— Я не знаю этого, но Сури так сказала, а она никогда не ошибается! Ты же помнишь, что случилось в прошлый их приезд? — Мэй выразительно посмотрела на неё, а затем продолжила: — Пожалуйста, ради меня, будь осторожна! Я думаю, вреда не будет, если ты на время спрячешься. Это для твоей же безопасности, — попросила Мэй, а когда Виола нехотя кивнула, направилась в сторону дома.

Перестав буравить спину Мэй тяжёлым взглядом, Виола с силой стала вплетать очередной прутик в корзину. Она нахмурилась, сведя свои каштановые брови на переносице. Что им снова здесь понадобилось? Когда они оставят их в покое? Что ещё нужно Эдану Брандису?

Виола задрожала. Мэй была права. Она до сих пор помнила их последний приезд в пустошь. Они нагрянули глубокой ночью, когда все уже спали. Хорошо обученный отряд, вооруженный до зубов, все в чёрной форме. Их сложно было заметить в темноте. Никто не был готов к их приезду. Даркийцы перевернули здесь всё вверх дном, обшарили каждый дом, обыскали каждый закоулок. Она чудом спаслась, спрятавшись в их домишке под старым дощатым полом, а вот Данетт повезло куда меньше. Даже сейчас в голове Виолы продолжали звучать её жалобные крики о помощи, разрывая сердце в клочья.

Виола с силой встряхнула головой, пытаясь отогнать непрошеные воспоминания.

«Глупые даркийцы! Глупая Сури!» — со злостью думала она.

Ближе к вечеру, когда невыносимый зной спал, Виола, едва не валясь с ног от усталости, пересчитала готовые корзины. Ровно двадцать. Она успела. Вымученно улыбнувшись, она поднялась с сухой земли ржавого цвета. Её ноги затекли, руки болели, одежда пропиталась потом и пылью. Окинув корзины усталым взглядом, Виола побрела в сторону дома.

Она тихо хмыкнула, покосившись на их жилище. Убогое строение, его нельзя было назвать домом в традиционном смысле этого слова. Скорее оно походило на перекошенную от злости и старости лачугу, наскоро слепленную из смеси глины и соломы. Входом служила деревянная дверь, кое-как сколоченная из досок различной длины и ширины. На весь домишко всего два окна. Они были небольшими, и закрывались на ночь деревянными ставнями, такими же неказистыми, как и входная дверь.

Сам дом был поделён на две комнаты. Одна служила кухней, в которой хранилась их скудная утварь и немногочисленные запасы с едой и водой. Там же располагалась глиняная печь, где они готовили еду. А во второй комнате они спали, бросив на пол тонкие матрасы, набитые бог знает чем. Вот и всё убранство. Ни о какой роскоши речи не шло. Впрочем, все их немногочисленные соседи, жили почти в таких же условиях.

Зайдя в дом, она почувствовала аромат свежего хлеба. Закрыв глаза, Виола блаженно втянула в себя чудесный запах выпечки. Её желудок громко заурчал, требуя, чтобы его немедленно накормили. Положив руку на живот, Виола прошла в кухню. Она даже не заметила, что так сильно проголодалась, делая эти дурацкие корзины. Тихо подкравшись к Мэй, она попыталась стащить один кусочек хлеба, что лежал на деревянной доске.

— Даже не думай! Сейчас сядем ужинать, — приказала Мэй, не взглянув на неё.

— Как ты узнала, что я здесь? — отдёрнув от стола свою грязную руку, удивленно спросила Виола.

— Ты всегда так делаешь! — посмотрев на неё, ответила Мэй. На лице женщины мелькнула улыбка.

Засмеявшись, Виола приблизилась к Мэй, и положила свою голову ей на макушку.

Виоле было тринадцать, когда даркийцы напали на Алгому и убили её родителей. С того времени её воспитывала Мэй, миниатюрная полноватая женщина, с мягкими чертами лица. Пухлые, слегка рыхлые щёчки, и небольшой курносый носик мило выделялись на её округлом лице. Из-под нависающих век внимательно смотрели умные карие глаза, обрамлённые рядом изогнутых ресниц. Всегда аккуратно собранные волосы тёмного, почти чёрного цвета, с тонкими прожилками серебра, были зачёсаны назад, открывая покатый лоб.

От Мэй приятно пахло свежим хлебом, и желудок Виолы снова напомнил о себе.

— Я очень, очень голодна, и если ты меня сейчас же не накормишь, то я съем тебя! — засмеявшись, пригрозила Виола.

Мэй отстранилась от неё и направилась к столу, бесшумно ступая по их маленькой кухне.

— Всё уже давно готово, — ответила она, усаживаясь на шаткий стул.

В радостном предвкушении Виола проследовала за Мэй, и шумно опустилась напротив. Подвинув ближе к себе тарелку, она принялась за похлёбку. Она ела быстро, будто боялась, что у неё отнимут еду, а Мэй неодобрительно качала головой.

Поглядывая на женщину со своего места, Виола думала о том, что ей повезло иметь рядом такого надёжного и преданного человека, как Мэй. В этом непростом мире только она и была у неё. Она и Брук. Вспомнив о нём, Виола мечтательно улыбнулась, закусив губу.

— Что это ты задумала, чертовка? — спросила Мэй, бросив на неё подозрительный взгляд. Сделав удивлённое лицо, Виола наклонилась низко к своей тарелке, стараясь спрятать виноватую улыбку.

Много позже, лёжа без сна на своем жёстком матрасе, Виола прислушивалась. Она ждала, когда Мэй сморит сон.

Когда в комнате воцарилась оглушительная тишина, Виола осторожно выбралась из постели. Мэй тихо посапывала, отвернувшись к стенке. Виола взяла свою одежду и пошла в сторону кухни, стараясь не издавать ни единого звука. Опустившись на стул, который предательски скрипнул, Виола надела чёрные штаны, обтягивающие её длинные стройные ноги, словно вторая кожа. Сверху она накинула льняную рубашку зелёного цвета, затянув ту широким ремнём на своей тонкой талии. Каштановые волосы она оставила распущенными, брезгливо отбросив в сторону вуаль. Она тряхнула головой, ощутив, как тяжелые локоны заструились по спине, опускаясь до самой талии. Мягкие ботинки заглушали звуки её осторожных шагов. Взглянув на Мэй ещё раз, Виола тихо отворила дверь и растворилась в бархатной темноте ночи.

На улице не было ни души. Лишь серебристый диск луны, будто подмигивая Виоле, одиноко мерцал в небе, освещая ей путь. Виола старалась идти бесшумно, мягко, будто кошка, наступая на тощую землю. Оглядываясь по сторонам, она, наконец, подошла к небольшой рыночной площади, расположенной прямо возле границы Димера. Именно сюда завтра придёт Мэй продавать их корзины.

Сейчас же здесь было пусто и тихо. Прислонившись к шершавой, потрескавшейся от времени колонне крытого ряда, Виола стала смотреть по сторонам. Странно. Никого не было. Может, она пришла слишком рано?

Внезапно чьи-то сильные руки скользнули по её талии, притягивая девушку к себе. Обернувшись, она встретилась с парой тёмных, блеснувших в ночи глаз. Улыбнувшись, Виола прижалась ближе к молодому, крепкому мужчине.

— Брук, разве можно так пугать? — в притворном возмущении сказала Виола, подаваясь к нему всем телом.

— Прости, я больше не буду! Обещаю! Я скучал, — тихо сказал мужчина, накрывая её губы своими губами, чем вызвал нежный трепет в теле девушки. Она запустила пальцы в его светлые, длиной до плеч волосы, притягивая ближе к себе. Их поцелуй разгорался, становясь неконтролируемым.

— Пойдем отсюда, — выдохнул он ей в губы.

Кивнув, Виола молча последовала за ним, не выпуская его руку из своей ладони. Она знала, что у них ещё есть время насладиться друг другом. До самого рассвета. Даже в этом жестоком, порой непонятном мире, никто не мог им помешать любить друг друга. А ночь, словно сообщница, укрывала их в своей тиши.

Вернулась Виола, когда первые лучи солнца только-только начали показываться на востоке. Она молилась, чтобы Мэй не заметила её, иначе ей влетит за эту ночную вылазку. Прокравшись в дом, она с облегчением обнаружила, что Мэй всё ещё спит, приоткрыв во сне рот. Раздевшись, Виола прилегла на своё место и блаженно закрыла глаза. Вспоминая горячие губы Брука, с упоением ласкавшие её, она погрузилась в безмятежный сон.