Дочь заклятого врага

Приходят люди в белых халатах, что-то спрашивают у меня. Но я не всё понимаю. А даже если понимаю и знаю, что ответить, язык плохо слушается, и никак не удаётся сформулировать мысль.

Разговор неимоверно утомляет… Меня возвращают в кровать, и сразу вырубаюсь…

Когда просыпаюсь в следующий раз, чувствую: что-то поменялось. Гул в голове почти исчез, окружающие предметы приобрели чёткость. Я больше не привязана и лежу в удобной позе. Немного подташнивает. Побаливает голова. Но это ерунда по сравнению со странными ощущениями, которые мучили меня до этого.

– Она проснулась, – говорит где-то далеко женский голос.

Надо мной склоняется врач.

– Зоя, – он зовёт и улыбается.

“Он – не вампир, у него клыки обыкновенные”, – нашёптывает подсознание.

Это галлюцинации. Закрываю глаза, чтобы снова уснуть и прогнать их.

– Зоя, ты меня слышишь? – повторяет голос врача настойчиво. – Можешь открыть глаза?

– Похоже, они переборщили с дозировкой… – снова тот же женский голос.

Открываю глаза, поворачиваю голову к источнику звука. Наверное, это сон. Возле стола сидит Филиппов с какой-то женщиной. Что за дичь? Он всё-таки заодно с Орловым? Зачем он здесь? Что ему от меня надо?

Не хочу его видеть. Никого и ничего не хочу. Не отвечаю, молчу…

Врач ещё некоторое время обращается ко мне, а потом оставляет в покое.

– Когда мы сможем её забрать? – доносится до меня голос Филиппова.

Мне хочется кричать и умолять, чтобы меня ему не отдавали, но с языком определённо что-то не так – вместо внятных слов получается только мычать.

Глава 20

– Не бойся, никто не причинит тебе вреда, – торопливо говорит врач, почувствовав моё беспокойство.

Но его слова ни капли не успокаивают. Потому что я не понимаю, что со мной происходит. Что я здесь делаю? Почему мне так плохо?

Что это за больница? Психиатрическая, в которую меня везли? Или какая-то другая?

Помню суд, помню, что один из охранников Орлова затащил меня в машину. А дальше – провал…

Контролировать панику невозможно. Она полностью завладевает мной и управляет организмом. Кажется, от ужаса дрожит каждая клеточка.

В голове свалка. Нужно как-то упорядочить мысли, но паника не даёт.

– Пожалуйста, помогите мне! Пожалуйста! – умоляю врача, не слишком веря в то, что это в принципе возможно.

– Всё будет хорошо… – слышу в ответ, но не верю. Звучит слишком неестественно и контрастирует с моими ощущениями.

Откуда-то всплывают слова Филиппова, которые оказались пророческими:

“Орлов добьётся психиатрической экспертизы, тебя признают невменяемой, а его – твоим опекуном. И не будет никакого развода…”

Это и есть та самая экспертиза?

А я ещё удивлялась, как они добьются нужного им заключения…

– Вадим, Зоя сильно напугана, – снова говорит женщина, и только теперь я понимаю, что она разговаривает по-английски. – Объясни ей, пожалуйста, что происходит.

Филиппов встаёт и подходит ко мне, занимая место врача.

Не хочу его видеть! Он – предатель! Это из-за него я здесь!

Голос разума посмеивается над моей запоздалой жалкой агрессией: “Он с самого начала говорил о мести семье Мезецких за смерть его матери. Почему ты решила, что ему можно доверять? Сними уже наконец-то розовые очки и начни видеть мир таким, какой он есть!”

– Зоя, ещё несколько капельниц. Дрянь, которой тебя накачали, вычистится, и тебе станет полегче. Потом мы с тобой детально всё обсудим. Время ещё есть.

Мотаю головой и плачу. Он меня снова обманывает. Наверняка они уже слепили нужную бумажку, и теперь просто заметают следы.

– Здравствуй, Зоя, – вступает в разговор женщина. – Меня зовут Луиза Ландау. Я представляю международную организацию противодействия насилию. Мы работаем под эгидой ООН. Вадим, переведи…

– Я понимаю, – тихо отвечаю ей.

Ещё испорченного телефона от этого лгуна мне не хватало!

– Мы приехали по приглашению господина Филиппова. Сейчас наша цель – проведение независимой психиатрической экспертизы. Мы подождём несколько дней, пока вещества, которые тебе вводили по заказу твоего мужа, перестанут действовать, и ты снова встретишься с экспертами, причём на сей раз объективными. Мы предоставим тебе переводчика…

– Какой язык? Я знаю английский, немецкий и французский, – шевелю губами.

– Даже так? Отлично! – Луиза улыбается и продолжает. – Мы не всемогущи, но кое-что можем…

Как её слова сочетаются с тем, что Филиппов подыграл Орлову? Он – соучастник преступления! Что за лицемерие?

– Как только врачи разрешат, мы перевезём тебя в другую клинику. Там тебя окончательно выведут из-под действия лекарств, и ты сможешь вернуться к нормальной жизни. Твоему мужу это с рук не сойдёт. Я сделаю всё, что смогу, чтобы он понёс наказание.

Слишком много пафоса… Не верю… Филиппов мне тоже обещал, что поможет развестись. И чем это закончилось?

– Отдыхай. Я буду созваниваться с твоим врачом и контролировать ситуацию, – заканчивает Луиза.

– Алёна чуть позже тебя навестит, – говорит Филиппов спокойным голосом, будто он ни в чём передо мной не виноват. – Я уже договорился, что бы её к тебе пустили.

Меня бесит в нём всё. Но больше всего – именно это спокойствие. Как можно быть таким бессердечным моральным уродом?

Они наконец-то уходят, оставляя меня в тишине. Я успеваю заметить, что адвокат немного хромает. И походка у него какая-то неуклюжая. Это странно, ведь обычно он двигается по-спортивному грациозно и уверенно.

В голове постепенно проясняется. Чувствую себя намного лучше. Я не привязана к кровати и при желании могу вставать. Только сил на это пока по-прежнему нет.

Возле меня крутится приветливая нянечка. Я пытаюсь отказаться от обеда, но она настаивает и кормит из ложки. Почему-то именно эта мелочь трогает меня до слёз.

Реву без остановки. Как будто лекарства, которые вливают мне в вену, выходят из меня через глаза. И ведь понимаю, что веду себя как ненормальная, но ничего не могу поделать.