Дочь заклятого врага

– Зоя, что-то не так? – пытаюсь найти лазейку к её настроению.

Решаюсь обнять, хотя понятия не имею, как она отреагирует на прикосновения и какие тараканы бегают в её голове после нездоровых абьюзивных отношений с мужем.

– Ты боишься меня? Не надо, я тебя не обижу. Я ни к чему не принуждаю. Ты можешь уйти в любой момент. Я тебя отвезу домой или вызову такси. Слышишь? Ты мне ничего не должна… – несу какой-то бред, сам не веря, что способен её отпустить. – Ты очень красивая. Самая красивая из всех, кого я видел…

Я хочу избавить её от вещей и убедиться в том, что она так же хороша, как я себе представлял…

Целую. Вкладываю в касания губами и движения языка всю нежность, на которую в принципе способен. Я нуждаюсь в её отклике как в кислороде. Секс – это всегда игра двух активных участников. И удовольствие эта игра приносит только в случае, когда оно одно на двоих.

Зоя мне отвечает. Сначала не очень решительно. Просто впускает меня в рот, но бездействует, позволяя полностью завладеть инициативой. А потом её язык встречается с моим… Она исследует меня так же, как я её.

Каждая женщина имеет свой вкус, каждая целуется иначе. И далеко не любой поцелуй кружит голову и вызывает непреодолимое желание повторить.

Поцелуй – это первый тест на совместимость. Если он провален, то и секс будет механический, на троечку, и в итоге не принесёт желаемого удовольствия.

С Зоей всё на максимум. Вкус её слюны круче виагры. Я опасаюсь за свою выдержку и способность хоть сколько-нибудь растянуть прелюдию. Но играть в одни ворота мне неинтересно. Поэтому я ласкаю её сладкий язык и мягкие губы и очень медленно избавляю от одежды.

Когда мы оказываемся обнажённые в спальне, выдержка окончательно покидает меня. Я подталкиваю Зою к кровати и мгновение сомневаюсь, с какой позы начать. По-хорошему, надо бы выбрать классику, чтобы не разрывать поцелуй и позволить ей полностью раскрепоститься. Но кто знает, как у нас сегодня сложится дальше? И я решаю оживить свои навязчивые картинки...

Нагибаю, выгибаю, подтягиваю Зою до удобного мне положения. Терпения хватает только на то, чтобы не сорваться сразу в темп, которого требует моё разгорячённое нутро. Один Бог знает, чего мне стоят сейчас осторожные движения. Разведка боем…

В ней горячо и влажно. Именно так, как я себе представлял. Ощущения, чёрт побери, фантастические. Я так долго об этом мечтал… И в реальности всё оказывается куда круче. Зоя стонет. И когда я чувствую её сжимающие меня спазмы, взрываюсь, едва успевая вырваться из горячего плена.

Как завороженный, наблюдаю за белыми каплями, которые вылетают из головки и попадают на белую кожу. И эта картинка отправляет меня в нокаут.

Валюсь на бок и утягиваю за собой мою богиню… Набрасываюсь на её рот, напрочь забыв обо всякой нежности. Я готов её съесть. Всю без остатка. Мне мало, очень мало… Хочу ещё и ещё.

– Ты как? – шепчу, немного прийдя в себя.

– Хорошо, – отвечает так же шёпотом.

Я не имею понятия, не обманывает ли она. Мужчины нередко попадаются и верят женщинам-симулянткам. Но очень хочу надеяться, что Зое и вправду понравилось. Потому что я в раю… И сразу готов продолжить.

Я – не фанат всяких “галочек” и подсчёта рекордов. Но уверен – сегодня я побил все свои былые достижения. И по количеству, и по качеству, и по отвалу башки. Без вариантов.

В перерывах между заходами обдумываю вариант взять Зою с собой за границу. Потому что одна ночь с ней – это критически мало… Я даже аргументированную речь успеваю заготовить, которую произнесу утром, когда завезу девушку домой.

Задрёмываем на рассвете, измотанные физически. Мозг перегружен мыслями и восторгом. Его нужно хоть ненадолго отключить… Глаза закрываются сами, и я проваливаюсь в бесцветную бездну где-то на задворках царства Морфея.

Во сне ко мне приходит… мама. В последнее время это случается очень редко. Но сейчас я отчётливо вижу её. Она стоит в дверях посреди пламени, зовёт меня по имени и тянет ко мне руки. Я бегу, чтобы вырвать её из лап огня, но, как назло, передвигаюсь очень медленно, будто к ногам привязаны тяжеленные гири, и не успеваю… Дом рушится, погребая маму под обломками.

Вскакиваю и иду в душ, чтобы под прохладными струями смыть холодный пот, восстановить дыхание и усмирить охватившие меня ярость и отчаяние.

В моей постели лежит дочь человека, хладнокровно убившего мою маму. И я сегодня ночью сбился со счёта от количества наших общих оргазмов с ней…

Чувствую себя как минимум предателем. Чудовищем, осквернившим память о самом дорогом для меня человеке…

Душ помогает собраться с мыслями лишь частично. Желание всё крушить и сделать Мезецкой очень больно никуда не уходит. Возвращаюсь в комнату с чёрными мыслями. На улице уже светло. Сдёргиваю с девицы одеяло. Первые солнечные лучи освещают белоснежную кожу. Задерживаю взгляд на розовых сосках, которые даже во сне призывно торчат и будят неуместные сейчас желания.

Я должен немедленно разбудить её и выставить из квартиры. Но вместо этого переворачиваю на живот и резко тяну аппетитную попку вверх. Мгновение – и я заполняю лоно в который раз за ночь. Делаю это нарочно грубо. Зоя вскрикивает – то ли от неожиданности, то ли от боли. А я, не обращая на неё внимания, сразу беру максимальный темп.

После ночного марафона быстро кончить оказывается непростой задачей. И злость меня никак не стимулирует. Наоборот, она постепенно растворяется, уступая место непозволительным мыслям и неправильным ощущениям.

Наклоняюсь, обхватываю Зоин тонкий стан и слегка надавливаю пальцем на клитор. Она стонет, и я, не сбавляя темпа, ласкаю чувствительную точку. Объяснить, какого чёрта меня волнует, что она чувствует, – не могу и даже не пытаюсь. Довожу её до пика и кончаю вслед за ней сам.

Больше не целую. Не говорю никаких нежных глупостей. Отталкиваю и произношу коротко:

– Одевайся, я тороплюсь на работу.

Мезецкая вскакивает, начинает суетиться в поисках белья и одежды.

– Я сейчас, быстро, только в душ…

– Нет времени, дома в душ сходишь, мне срочно нужно ехать, – прерываю её лепет без малейшего зазрения совести.

Её присутствие ужасно раздражает. Я хочу, чтобы она немедленно ушла!

– Я вам больше ничего не должна? – задаёт дурацкий вопрос и останавливается в ожидании ответа.

Видеть её не могу, а она будто намеренно тянет время.

– Мы в расчёте, – рявкаю и, чтобы не видеть её и не продолжать этот разговор, прячусь в душе.

Выхожу, услышав хлопок двери. Но вместо столь необходимой сейчас тишины, до меня доносится возмущённый голос Арины.