Дочь заклятого врага

Он не торопится продолжать, даёт мне время переварить полученную информацию. После развода я виделась с Вадимом всего несколько раз и никаких отношений у нас не было. Значит, это выдумано, чтобы опорочить меня перед семьёй. А раз выдуманы несуществующие отношения, то и прочие обстоятельства, с большой вероятностью, имеют такую же достоверность.

– С чего ты взял, что убийство заказал Филиппов? – спрашиваю коротко. – Тоже Орлов наплёл?

Слава медлит с ответом. Я же успокаиваюсь и беру себя в руки. В начале разговора я готова была поддаться и заподозрить Вадима в корыстных мотивах. Но теперь не остаётся сомнений, что это всё намеренная дезинформация.

Орлов пытается одним махом подставить адвоката и наказать меня, поссорив с семьёй. И ему это удаётся. Сёстры смотрят волком и дразнят меня, мама избегает общения, а брат презирает.

– Да, информация от него, – признаётся Слава неохотно. – Сказал, что доказательств пока нет, но сыщики работают. Мои люди тоже копают, но пока глухо.

– Ну так если нет доказательств, то на каком основании ты обвиняешь человека? Только потому, что кто-то сплетню принёс? О презумпции невиновности не слышал?

– Типа не пойман – не вор? – морщится брат.

– Можешь трактовать, как хочешь. Я просто знаю, что Филиппов не мог этого сделать. Уверена на сто процентов. Какой у него мотив? Месть? Так почему сейчас, а не год-два-три назад? Зато у Орлова мотив налицо – папа настаивал, что прииск может перейти к нему только через ребёнка, но это слишком долго. А после папиной смерти кто будет настаивать? Ты, как я понимаю, не в курсе этой сделки. А Эльвира? Ей дай бог живой ноги от этого извращенца унести…

– Насчёт Эллы я другого мнения. Она сама кому хочешь голову откусит. Вряд ли Орлову удастся с ней легко справиться.

– Надеюсь... В общем, Слава, советую тебе поменьше Орлова слушать. Он врёт, чтобы настроить вас всех против меня. А вы ведётесь. Ну как так-то? Неужели непонятно, что он мне мстит? Ладно мама. Но ты-то умный человек! И вообще… Не знаю, какие дела были у папы с Орловым. Но я не советую тебя пачкаться сотрудничеством с ним. Он – подонок.

Брат не спорит, слушает меня внимательно. Слава – очень разумный, недаром отец возлагал на него большие надежды. Теперь он – глава семьи, от него зависит, продолжит ли процветать семейный бизнес и какой будет наша репутация в обществе.

– Да, кстати, папа не знал ни о моей беременности, ни о том, кто отец ребёнка. Зато он знал, что Орлов меня избил и я едва выжила, долго в больнице лежала.

Судя по вытянувшемуся лицу брата, он об этом слышит впервые.

– Ни мама, ни папа ни разу меня не навестили. Более того, требовали, чтобы я вернулась к мужу несмотря ни на что. У меня есть видео того избиения, случайно засняли. Могу показать, если не веришь. Ещё есть запись телефонного разговора, где Орлов признаётся, что собирается убить меня сразу после рождения ребёнка. И не только это. Думаешь, он просто так в итоге отступил, дал мне развод и начал прессовать Филиппова? Просто мой адвокат припёр его к стенке этими роликами – и у него не осталось другого выхода. Поверь, я хорошо знаю, что это за человек, на своей шкуре испытала. Поэтому и говорю: Эльвире может грозить опасность. Ты, как главный в семье, должен сделать всё, чтобы её защитить.

– Думаю, Элла понимала, на что шла, когда соглашалась на этот брак, – говорит он задумчиво. – Я не знаю, какие были условия их сделки. Но она умная и зубастая, её не так просто обмануть и заставить сделать то, чего она не хочет.

– Всё равно, держи руку на пульсе. Она всего лишь женщина, и её больше некому защитить. Мне повезло – я встретила чудесных людей из фонда помощи жертвам домашнего насилия. Кстати, Филиппов не только мне помог – он бесплатно защищает подопечных этого фонда, попавших в тяжёлую юридическую ситуацию.

Брат кивает.

– Допустим, мне тоже Орлов не внушает особого доверия. Слишком скользкий. Но с Филипповым ты всё равно держи ухо востро. Дыма без огня не бывает. Я за тебя волнуюсь.

Смотрю на часы. Мне пора ехать на вокзал. Я жалею, что провела это время со Славой, а не Вадимом. Я не рассчитывала выслушать столько нелицеприятных претензий в свой адрес, не думала, что мои близкие поведутся на лживые обвинения чудовища, сломавшего мою жизнь. Теперь я понимаю поведение мамы, но от этого ещё более горько. Почему она не поговорила со мной? Почему не высказала свои подозрения и сомнения мне в глаза?

– Да, ещё хотел сказать, что каждый месяц буду переводить тебе деньги. Если папа было важно соблюсти дедово требование относительно прииска, то он должен был также позаботится и о требовании финансовой поддержки всех детей и внуков. Я, конечно, не фанатик всей этой ностальгическо-исторической чуши, но уважаю мнение деда и считаю, что папа погорячился. Не сомневаюсь, что если бы он был жив, то со временем остыл бы и изменил завещание по справедливости.

– Спасибо, Слава.

Я не собираюсь отказываться от денег, принадлежащих моей семье и мне по праву рождения. И я благодарна брату за его позицию. Не знаю, о какой сумме идёт речь, но какой бы она ни была, лишней точно не будет.

Прощаюсь со Славой, встаю из-за стола и направляюсь к Вадиму. Всё время разговора он не сводил с меня глаз. Я очень боялась, что он уйдёт.

Он встаёт мне на встречу. Напряжён, взволнован – это видно по его резким движениям.

– Пора ехать… – чувствую себя неловко, будто предала его.

Разговор с братом что-то между нами разрушил, и я не знаю, можно ли теперь как-то всё восстановить.

– Нужно подняться за вещами. Пойдёшь со мной или в холле подождёшь? – по звенящему металлом голосу понимаю, что и он чувствует выросшую между нами преграду.

– Поднимусь, конечно.

Мне нет необходимости это делать. Рюкзак собран и стоит возле входа. Чтобы его взять, моё присутствие необязательно. Но это лишние несколько минут, которые мы могли бы провести вместе.

Поднимаемся в лифте. Стоим очень близко друг к другу. Вадим смотрит на меня в упор. Я пытаюсь понять, о чём он думает и что будет дальше.

– Надеюсь, ты не считаешь, что я воспользовался тобой для мести твоему отцу? Или брату удалось тебя в этом убедить?

– А вы не хотите спросить, не считаю ли я вас заказчиком убийства моего отца?

– Даже так? Интересно. Кеннеди – тоже я? – Вадим пытается шутить, но я вижу, что ситуация его очень тревожит.

– Мама в это верит, – говорю с обидой. – Потому и назначила меня врагом народа. За то, что с вами связалась. По версии Орлова, мы вместе.

Лифт останавливается, и разговор обрывается.

Мы забираем приготовленные у входа в номер вещи. Вадим забрасывает на плечо мой рюкзак, но преграждает путь, не давая выйти. Осторожно притягивает меня к себе.

– Так может, перестанешь наконец-то мне выкать, раз мы вместе?