Долина Пламени (Сборник)

Макней прекрасно знал, что вынесение смертного приговора зависит от того, опустят ли вниз большие пальцы те, от кого ждут решения И если только когда-нибудь большие пальцы опустятся…

Если только нетелепаты узнают, чем занимаются параноиды…

По дорожке поднимался Бартон. Он шел пружинистым шагом, гибкий и стройный, как юноша, хотя ему было за шестьдесят. На нем был серо-стальной парик; Макней ощутил поток бдительности, исходящий из мозга охотника. Фактически Бартон считался натуралистом, охотником на крупного зверя. Несмотря на это, иногда его добычей оказывались люди.

Наверх, Дэйв, — подумал Макней.

Ясно. Оно уже здесь?

Коллахен скоро будет.

Мысленные образы не совпадали. Семантический абсолютный символ для Коллахена в разуме Макнея был проще; у Бартона он был окрашен эмоциями, ассоциативно связанными с той половиной жизни, что охотник посвятил борьбе с группой, которую он ненавидел, — теперь уже почти патологически Макней так и не смог узнать, что скрывается за этой страшной ненавистью. Раза два он улавливал мимолетные мысленные образы умершей девушки, которая когда-то помогла Бартону, но эти мысли всегда были нечеткими, словно отражение на зыбкой поверхности воды.

Бартон поднялся на подъемнике. Его смуглое лицо избороздили морщины; он улыбался, скривив губы в одну сторону, так что улыбка казалась, скорее, усмешкой. Бартон сел в мягкое кресло, передвинув немного кинжал, чтобы он был под рукой, и подумал о выпивке. Макней предложил виски с содовой. Солнце закатилось за гору, ветер стал холоднее. Автоматическое индукционное устройство переключилось на обогрев.

Удачно, что ты поймал меня, по пути на север. Неприятность.

Касается нас?

Как всегда.

Что на этот раз?

Диапазон мыслей Бартона расширился.

  Угроза лыскам
  Лыска без парика с группой Бродячих Псов
  Деревни подвергаются набегам
  Тот, что без парика, телепатически не обучен

Без парика? Параноид?

Мало сведений. Не могу установить связь.

Но… Бродячие Псы?

Усмешка Бартона отразилась в его мысли: Дикари. Я проведу расследование. Недопустимо, чтобы люди связывали нас с совершающими набеги Бродячими Псами.

Макней замолчал, размышляя. Немало лет уже прошло после Взрыва, когда жесткая радиация впервые вызвала мутации и привела к децентрализации культуры. Те дни были свидетелями появления Бродячих Псов, этих недовольных, бродяг, отказавшихся войти в городские союзы, убежавших в леса и отдаленные уголки и живших дикой жизнью кочевников — правда, всегда маленькими группами, боясь вездесущих атомных бомб. Бродячих Псов видели не часто. С вертолета порой можно было различить фигурки, крадущиеся гуськом через Лимберлостские леса или по Флоридской низменности, словом, в любом месте, где остались старые лесные массивы. Кочевники вынуждены были жить в лесной глуши. Время от времени они совершали быстрые набеги на уединенные деревни — однако, это случалось так редко, что никто не видел в Бродячих Псах большой угрозы. Их рассматривали в лучшем случае как озорников, к тому же они и сами в основном держались подальше от городов.

Тот факт, что среди них оказался лыска, был не столько невозможным, сколько удивительным. Телепаты давно представляли собой расовое единство, разветвляющееся на семейные группы. Дети входили в него, когда подрастали.

Может бить это какая-то интрига параноидов. Не знаю, какого типа.

Макней сделал глоток. Ты знаешь, нет смысла убивать Коллахена, — высказал он свое мнение.

Тропизм, — мрачно прозвучала мысль Бартона. — Таксис. Когда я выхожу на них, я их убиваю.

Не…

Для борьбы с ними я нашел определенные методы. Я использовал адреналин. Нельзя предвидеть действия обезумевшего человека в драке, потоку что он сам их не предвидит. С ними нельзя драться так, словно играешь в шахматы, Дэррил. Нужно как-то вынудить их ограничить свои возможности. Я убил некоторых, заставив драться с машинами, у которых нет, в отличие от мозга, мгновенной реакции. Фактически — привкус горечи — мы не можем планировать действия наперед. Параноиды могут читать наши мысли. Почему не убить это?

Потому что нам, возможно, придется пойти на компромисс.

Взрывная волна горячей, страшной ярости заставила Макнея поморщиться. Несогласие Бартона было сок шительно категоричным.

Макней повертел свой бокал, глядя, как на его стенках собираются капельки влаги.

Но параноиды расширяют сферу влияния.

Так найдите способ лишить их этой возможности!

Мы пытаемся. Такого способа нет.

Узнайте их секретную длину волны.

Мозг Макнея окутал туман. Бартон мысленно отвернулся Но он все же уловил обрывок какой-то мысли и изо всех сил старался не задавать мучивший его вопрос.

— Пока нет, Дэйв, — сказал Макней вслух. — Я даже не должен об этом думать. Ты же знаешь.

Бартон кивнул. Он тоже понимал, как опасно строить планы заранее. Невозможно было воздвигнуть никакого эффективного заслона против зондирования параноидов.

Не убивай Коллахена, — взмолился Макней. Позволь действовать мне.

Бартон неохотно согласился.

Оно приближается. Сейчас.

Его более дисциплинированный ум, привыкший обнаруживать излучения, свидетельствующие об интеллекте, уловил вдалеке отдельные фрагменты мыслей. Макней вздохнул, поставил свой бокал и потер лоб.

Бартон подумал: Этот лиска с Бродячими Псами. Можно привезти его сюда, если понадобится?

Разумеется.

Тут их сознаний коснулась чужая мысль — уверенная, сильная, спокойная. Бартон тревожно пошевелился. Макней послал наружу ответ.

Минуту спустя Сергей Коллахен, выйдя из подъемника, стоял перед ними, с осторожностью разглядывал натуралиста. Это был стройный блондин с мягкими чертами лица; волосы его парика были такие длинные и густые, что напоминали гриву. Парики такого нестандартного типа параноиды носили только из жеманства — да еще из-за своей врожденной неприспособленности.

Он не выглядел опасным, но у Макнея возникло такое чувство, как будто в комнате оказался дикий зверь. Что там символизировал лев в средние века? Плотский грех? Точнее он не мог вспомнить. В голове Бартона появилась аналогичная — словно эхо — мысль: