Дом, где притаилась смерть
Шрифт:
– Игнатова, а что? – спросила Клаудия.
– Пока ничего, просто надо собрать информацию обо всех сотрудниках.
– А, у меня есть ее резюме, она сама мне давала, – протянула мне итальянка пару листков бумаги. – Она еще говорила, что у нее брат в столице и она хотела бы когда-нибудь тоже туда перебраться. Я даже подумала, что пусть здесь опыта поднаберется, а потом, возможно, отправлю ее открывать второй салон в Москве… Ну, или что-то в этом роде. Мне нравятся целеустремленные девушки. Я и сама такая! – улыбнулась хозяйка.
– Понятно, – ответила я, сделав кое-какие пометки в записях. Но на данном этапе рассуждать об этом было бессмысленно, поэтому я сменила тему. – А что остальные сотрудники?
– Да, у меня в компьютере есть кое-какие сведения
В ожидании, пока принтер выдаст все материалы файла, я занялась осмотром кабинета Клаудии. Прежде чем нам продолжить разговоры на тему безопасности владелицы салона, необходимо было удостовериться, что нас никто не подслушивает. Первым делом я вынула специальное устройство на предмет выявления скрытых жучков. Наиболее часто их размещают на розетках, кабелях, проводах, словом, там, где они могли бы подпитываться энергией и служить как можно дольше. После этого я обследовала разного рода подозрительные предметы – небольшие фигурки, рамки с фотографиями, какие-то статуэтки, имеющиеся в кабинете, обычно их используют как удачную площадку для сокрытия жучка. Конкуренты по бизнесу частенько дарят памятные подарки, типа кубков, каких-нибудь массивных гербов или чучел с внедренными в их основу прослушивающими устройствами своим антипартнерам, чтобы выяснить все секреты. Только жучки при этом работают от батареек и не могут служить долго. Подобный способ эффективен, когда информацию надо выяснить оперативно. Но у Клаудии не нашлось описанных мною экземпляров. С первым этапом было покончено.
Тогда я занялась выявлением возможных скрытых камер в кабинете. Обычно для этого следует воспользоваться одним из трех вариантов для обнаружения: либо с помощью индикатора поля, это когда передача данных с камеры идет по радиоканалу; либо оптическим способом при помощи лазерного луча; либо электромагнитным обнаруживателем камер. Последний мне как раз и пригодился. С помощью специального прибора я обследовала электромагнитную обстановку в помещении, несоответствие в частотах определилось довольно скоро, и на этот раз камеру я обнаружила практически сразу. Она была закреплена на ободке цветочного горшка, размещенного на шкафу у рабочего стола. Причем прикрепили ее таким образом, чтобы открывался хороший обзор как письменной поверхности, так и всего кабинета в целом.
– Вот так! – с эмоциями прошептала я, снимая камеру рукой в перчатке.
– Что это?! – встрепенулась Клаудия, оторвав взор от монитора компьютера. – Зачем это?! – Она инстинктивно протянула руку, но я быстро отдернула камеру.
– Нельзя! – громко произнесла я, после чего быстро написала на чистом листе бумаги: «Сначала ее надо отключить и поберечь возможные отпечатки пальцев!» – и при этом показала, что следует никак не комментировать это событие вслух.
Обезвредив находку, которая оказалась вполне ожидаемой для меня, я убрала ее в специальный пакет, затем завершила осмотр кабинета, больше ничего не обнаружив. Камеру мне предстояло отдать знакомому полицейскому Петрову для проведения экспертизы, вот только ее результаты в любом случае поступят гораздо позже, чем мне надо. Но избавляться от такой важной улики не следовало. Я убрала находку в свою сумку. Теперь, когда я была уверена, что за нами никто и ничто не подглядывает, я кивнула Клаудии, снимая временный запрет на общение:
– Евгения! Это просто какой-то кошмар! – немедленно взорвалась она эмоциями. – Я сойду у ума! Я не доживу до воскресенья! Это чудовище хочет меня убить! Я уже готова сама отдать ему билет, лишь бы он оставил меня в покое! – В порыве она вскочила с кресла, дернула молнию сумочки и принялась усиленно в ней рыться.
Я спокойно наблюдала за нервными манипуляциями женщины, понимая, что подобный срыв неизбежен. Человеческая психика не может долго противостоять трудностям,
но именно так она и закаляется. Тем временем Клаудия вынула заветный лотерейный билет, убранный в плотный пластиковый конверт.– Вот! – Она подняла его над головой. – Сейчас я выйду в зал и швырну эту бумажку под ноги преступнику! – Она повернулась к двери, мне ничего не оставалось, как вмешаться.
– Какому именно? Тебе что, известно, кто ведет охоту за деньгами?
– Э… как это, нет, конечно, – замерла она практически у порога.
– Тогда не стоит сдаваться именно сейчас! Выкинуть билет мы всегда успеем, а вот перехитрить мерзавца – нет…
– Но каким образом, я не могу больше так жить, я взволнована, я боюсь каждого шороха… – Она подошла ко мне вплотную, схватила меня обеими руками за запястья, облизнула пересохшие губы и прошептала, пристально глядя мне в глаза: – Я даже не могу сосредоточиться на работе!
Последний аргумент в ее представлении, видимо, был самым веским. Я одновременно была и удивлена, и обескуражена. В знак сочувствия я тепло кивнула ей в ответ. Но в голове моей к этому времени уже созрел план дальнейших действий, поэтому предаваться унынию было некогда. Разумеется, первой и, казалось бы, самой спасительной мыслью была идея отправить билет в ячейку банка, но, увы, это заведение работает по строгому графику. В воскресенье нам вряд ли удастся добиться специального пропуска в недра хранилища, а, значит, этот вариант отпадал. Остался только единственный и самый верный способ, как предотвратить угрозу, нависшую над моей клиенткой. Тщательно оберегать ее жизнь и постараться вычислить негодяя раньше, чем он преуспеет в своих преступных замыслах. Но эта задача была не из легких. Для начала я собиралась познакомиться с персоналом, потому что только этим людям, по словам Клаудии, из всех прочих, живущих в нашем городе, было известно о выигрыше.
И все же вопрос с билетом нельзя было оставлять незавершенным.
– Клаудия, – завела я неприятный, но необходимый разговор. – Лотерейный билет…
– Что? – Взгляд ее моментально стал суровым.
– Не лучше ли будет передать его мне на хранение в целях твоей безопасности? – Я понимала, что этот обязательный вопрос мог сильно не понравиться моей новой клиентке. Спустя секунду последовала именно та реакция, которую я предвидела.
– Евгения… Я просто отвечу «нет», и баста! – Щеки ее покрыл румянец, выдававший степень взволнованности владелицы салона. Кажется, она уже позабыла, что минуту назад собиралась швырнуть его под ноги покупателям в торговом зале салона.
– Я понимаю, – только и проговорила я. – Тогда, может быть, распространим информацию среди сотрудников, что билет ты передала мне на хранение, чтобы отвести опасность с тебя на меня?
– О… про это я не думала, – мое второе предложение, судя по тому, как сменился тон итальянки, понравилось ей больше, но она все же произнесла: – Тоже не очень хорошо, мы же должны быть вместе, раз ты мой телохранитель, поэтому все равно он или она… или они нападут и постараются отнять. Да и вопросов много возникнет, почему отдала билет тебе. Мне не нравится такой обман, да и вообще я не люблю ложь.
– Ее мало кто любит, по крайней мере, из нормальных людей, – не могла не согласиться я. – Да и ты права, в любом случае остаешься под ударом. – От этих слов итальянка вздрогнула, я поспешила ее успокоить. – Но теперь, надеюсь, твоих волнений поубавится. Я буду рядом и первой постараюсь встретить любую опасность. На то я и телохранитель! – К этой теме мы больше не возвращались. Я понимала, что Клаудии сложно довериться мне полностью спустя несколько часов после знакомства, но профессиональная этика не позволяла мне не предложить ей все возможные варианты уйти от опасности, так как они подразумевали передачу лотерейного билета мне или третьим лицам. Иностранка ясно дала понять, что расставаться с ним не намерена. Любые уговоры могли настроить ее против моей персоны, а для согласованности действий между нами должен был царить мир и взаимопонимание. Иначе я не могла гарантировать безопасность клиентки.