Дом на Малиновой улице

Я все еще видела эхо вещей, перешедших в мир духов. Видела, как монах с интересом взял в призрачную руку небольшой кристалл, рассматривая его на свет. Видела, как махнул второй ладонью в сторону детей.

Призрак, не утратив со временем сознания и ясности мысли, посмотрел на меня и медленно кивнул. Все хорошо.

И тут с внезапно почерневшего неба, словно кто-то открыл кран, повалила вода. Мы все промокли за одно мгновение.

– Вот вредность же,– тихо пробормотала я, успев заметить ухмылку на лице исчезающего духа. – Идите по домам. Через пару дней мох сойдет. Но надеюсь, это будет хорошим уроком. Для всех.

Дождавшись когда останусь одна, я, отфыркиваясь от дождя, выставила по контуру часовни небольшие отводные столбики. Чтобы поменьше случайных прохожих тревожили покой монаха. Может, когда-то он сумеет найти покой, но до тех пор не стоило испытывать судьбу, надеясь на его благосклонность. Подобные духи вполне могли наградить чем-то значительно более серьезным, чем простой мшистый лишай.

Домой я добиралась долго и как-то тяжело. От холодного дождя продрогли все кости уже к тому моменту, как я вышла на дорогу. Не спасала даже куртка, а что-то колдовать было уже поздно. Вяло переставляя ноги, и поругиваясь на вредных призраков, я уже добралась до окраин города, когда, когда из-под кустов раздалось громкое и пронзительное «мяу!».

Резко остановившись, я с недоумением уставилась на мелкого, мокрого и весьма унылого котенка черного окраса. С розового носа капала вода, мех весь слипся и это чудо сидело, отчаянно дрожа всем телом.

– И что дальше?

– Мяу! – весьма решительно ответили мне, выползая из-под куста на дорогу.

– Ничем не могу помочь. Бабуля мне не разрешала никаких домашних животных,– покачав головой, я пошла дальше, стараясь делать вид, что ничего не слышу.

– Мяу! Мяу! – так громко, что хотелось скривиться, доносилось из-за спины.

– Нет и нет,– ускоряясь, как можно громче и четче ответила я на это требование.

За спиной замолчали, и дальше я шла спокойно, то и дело стряхивая капли дождя с лица. Только бы метелка не размокла. Она еще совсем новая и не обзавелась полным спектром возможностей.

Из-за поворота увидев дом, я едва не вприпрыжку понеслась к нему, надеясь, наконец согреться. И тут позади послышалось не менее восторженное: Мяу!

Я встала как вкопанная, медленно оборачиваясь. Мокрый, унылый и совершенно непривлекательный котенок пялился на меня своими желто-зелеными глазищами.

– Я не поняла. Это что такое?

Отвечать мне никто не собирался! Задрав хвост трубой, этот комок мокрой шерсти обошел меня по небольшой дуге и уселся на пороге дома, став умываться под козырьком. Его все еще трясло, но зверюга всем своим видом выражал нежелание куда-то уходить.

– И не думай, что впущу тебя! – строго погрозив пальцем, я вынула из кармана ключ.

Отперев, я осторожно ногой придержала это чудо, быстро шмыгнув вовнутрь. Тело окутало тепло, стоило захлопнуть дверь. Для того, чтобы жизнь заиграла новыми яркими красками оставалось только скинуть мокрое и выпить горячего чаю.

– Мяу.

Я едва не подпрыгнула на месте, услыхав этот звук.

Отставив в сторону метелку, медленно обернулась. В шаге от меня, на коврике, сидел мокрый комок шерсти, остервенело вылизываясь.

– Ах ты! Только попробуй мне грязными лапами на паркет! – совершенно не зная, что теперь делать, грозно рыкнула я.

На меня подняли теперь почему-то ярко-желтые глаза. Котенок встал. Демонстративно вытер лапы о коврик у двери, на котором только что сидел. Поднял одну. Понюхал. Затем вторую. И торжественно, иначе не скажешь, шагнул на паркет.

Окончательно шокированная, я чуть не села тут же, у двери. Кажется, мне не оставляли выбора.

– Вернись на коврик и жди, пока принесу полотенце. С тебя капает,– почти безнадежно произнесла я. А затем проследила за тем, как мой самоназначеный питомец медленно отступил на указанное место!

Щелкнув пальцами, я подождала, пока из кухни приковыляет корзина для белья и скинула туда куртку. Затем пошла блузка и юбка. Сверху легли промокшие чулки. Оставшись в одном белье, я еще рез покрутила рукой. Полотенце пришлось ждать дольше, стуча зубами, но вскоре явилось и оно, мягко окутав замерзшее тело.

Второе, то, которое я обычно использовала для волос, упало на котенка, заставив того удивленно и немного испуганно пискнуть.

– Вытирайся. Я пока переоденусь, – буркнула я, чувствуя себя немного нелепо. С этим, по моему пониманию, этот умник уж как-то должен был разобраться, раз сумел просочиться в дом незамеченным.

Вернувшись из ванной через несколько минут в сухом белье, теплом халате и носках, я с удивлением обнаружила грязное и мокрое полотенце в корзине для белья, а котенка, сухого и лоснящегося, в кресле. Свернувшись клубком, эта весьма разумная зверюга, кажется, преспокойно себе спала.

Мысль пришла в голову неожиданно. Я сидела в кресле после вращения из лавки, читая книгу. Мохнатое безобразие, наевшись мяса, спало у камина, но тут же подняло голову, стоило мне встать с кресла. Мысль, пришедшая в голову, была интересной и немного невероятной.

Подхватив метелку, что успела просохнуть после утренней прогулки, я встала в центре комнаты, про себя повторив заклинание, увиденное в одной из книг еще три дня назад. Котенок, встрепенувшись, словно что-то знал, подошел, усевшись у моих ног.

– Ну что? Попробуем?

Метелка согласно зашуршала прутьями, и я, сосредоточившись, провела ей полукруг по полу, бормоча под нос слова. Свет померк, половицы затрещали, то приподнимаясь, то опускаясь, словно гибкие. Зазвенело стекло в окнах, став в одно мгновение мутным и темным. В кухне полыхнула печь, а из камина вырвалось облако черно-зеленой, искрящей сажи. Светлые обои свернулись на стенах, почернели, свисая опаленными краями, громко застучали деревяшки на лестнице, превращаясь в каменные плиты.

Не ожидая столь сильного и быстрого эффекта, я едва не запнулась. О ногу потерлось что-то мягкое. Посмотрев вниз, крепче ухватив метлу, я уставилась в сияющие, почему-то желтые, глаза черного зверя. Снизу раздалось тихое, но весьма уверенное «мряу». Глубоко вздохнув, чуть шире расставив ноги для опоры, я повторила заклинание, уже будучи готовой к тому, что должно произойти.

Вокруг все мельтешило и менялось, но того, что было необходимо, я так пока и не видела. Удерживая метлу, повторяя заклятье снова и снова, я смотрела на то, как меняется дом. Как из-под обоев выступает красный кирпич, как вместо милого и небольшого камина в зале возникает огромный зев черного, с гудящим пламенем, очага, с булькающим медным, потемневшим котлом на крюке.