Дом непредсказуемого счастья

– У нее был знакомый в нашем городе, вам что-нибудь о нем известно? – спросил Пашков.

– Нет… – вымолвил Урбас.

– Жаль. Имя друга вашей сестры облегчило бы поиски. Я могу осмотреть ее вещи?

– Да, конечно, – кивнул тот, медленно двигаясь по номеру.

Урбас поднял туфлю с бантом, лежавшую на боку посреди ковра, поставил рядом со второй у кресла, дошел до туалетного столика. Он увидел золотой браслет в виде лепестков, соединенных в цепочку, взял его. Этот браслетик подарил Рите Урбас, просто так подарил, без повода, а было это очень давно. В те времена их отношения можно назвать братскими, тесными, доверительными, но с тех пор много воды утекло, воды замутились и унесли теплоту их отношений. Всему виной глупость – любовь. Рита чокнулась на почве любви к подонку, который мечтал присосаться к деньгам их семейства, что было видно невооруженным глазом. Урбас нашел мирное урегулирование проблемы: дал денег парню и сказал: «Теперь пошел вон, иначе я тебя задавлю, а твой труп найдут через полгода в лесу, если найдут». Парень не стал рисковать жизнью и сбежал вместе с деньгами, не оставив адреса Рите. Однако история на том не закончилась, она продолжилась, так как сестра догадалась о причинах внезапного исчезновения любимого и кто этому поспособствовал. Да, в их семье самым крутым стал Павел Давыдович, но ведь слабаки погоды не делают, а Урбас оказался человеком честолюбивым и упорным…

– Я возьму несколько вещиц вашей сестры, – прервал его размышления Пашков.

– Зачем?

– Снимем отпечатки, не исключено, что найдем не только пальчики Риты, но и того мужчины, что приходил к ней.

– Это поможет?

– Не могу сейчас ничего обещать. Извините. Мне не нравится все это… нехорошая ситуация. Приехала и пропала! Больше недели ее нет.

– Может, она где-то… гостит? – пришло в голову Урбаса, хотя он сам не верил в то, что произнес.

– Гостит? Почему же не взяла с собой белье?

– Мы не знаем, какое количество белья она захватила с собой, – возразил находчивый Урбас.

– А косметика? Деньги? Вон кошелек, она не взяла его с собой.

– У нее есть карточка, это удобно.

– Карточка? – задумался Пашков. – Карточка, карточка… Поищите в сумочке карточку. Кстати, а почему она не захватила сумочку?

Да, это уже весомый аргумент. Женщина без сумочки – нонсенс. Но Урбас не хотел сдаваться:

– А если она захватила с собой не одну сумочку? У моей сестры их много.

Что сказать ему? Пашков в таких случаях предпочитает промолчать, не усугубляя и без того печальную ситуацию. Он только настоятельно попросил:

– Поищите карточку.

Не нашел Урбас карточки. И огорчился. Пашков это заметил и по привычке, выработанной лет двадцать назад, он успокоил его:

– Значит, она забрала карточку с собой. Это хорошо.

– Не понимаю…

– Попробуем установить, снимала ли она деньги или расплачивалась, к примеру, в магазине. Вам известен банк, выдавший карточку?

– Да. Я сам занимался этим. Часто перечислял деньги, Рите всегда не хватало…

– О, уже хорошо. Нам не составит труда установить номер банковской карточки по вашим переводам – вам нужно позвонить своим работникам, чтобы они нам сообщили.

– Я все сделаю. Но зачем?..

Пашков не любитель заранее обнадеживать потерпевших и манипулировать пустыми надеждами. Он получил достаточно, чтобы приложить максимум усилий и способностей, работая на совесть, но это пока все. Поэтому Пашков пожал плечами и лаконично произнес:

– Надо.

12

– Так… – Алик подошел к Владе. – Ну, а ты что дополнишь?

Она опустила голову, кусала губы, сопела и – ни слова. Влада попала в жуткое положение, когда врать нельзя – ложь быстро раскроется, а говорить правду не велит совесть. Ну да, да, стыдно. Устаревшее понятие – стыд, однако! Не так-то просто его вытравить из себя. Сказать, что Влада никогда не лгала, не выкручивалась, не обманывала… ну кто в это поверит? Да и не строила она из себя святую невинность, только вот бывают обстоятельства, когда невозможно применить искусственно привитые низменные навыки, даже исключительно из выгоды.

– Влада, – прервал затянувшуюся паузу Алик.

Она, вздрогнув, подняла на него глаза, жгучие и печальные, умолявшие: не заставляй меня говорить, но он не растаял – удивительно черствый человек, забывший ее заботу.

– Ты ведь была там, да? – строго спросил он.

И что делать, когда тебе смотрят прямо в лицо? У Алика глаза – две колючки, а зрачки – два винта, ввинчивающиеся внутрь бедной девушки, попавшей буквально на аутодафе. Не смогла она ответить, лишь судорожно закивала, Алик подхватил:

– Юля все верно пересказала? (Влада отрицательно качнула головой и сама же испугалась, прикрыв ладонью рот, мол, даю обет молчания.) Так… Мы слушаем тебя… Ну давай, рассказывай свою версию.

Влада бросила взор затравленной собачонки в Ивана, но сразу отвернула лицо, потому что пересеклась с ним взглядом и поняла: убьет. Захотелось плакать. Слезы уже готовились скатиться по щекам тремя ручьями…

– Слушай, – обратилась к ней Юля, – тебя здесь не четвертуют, не съедят, даже не побьют. Клятвенно клянусь. Говори.

Выбора не осталось…

* * *

Стояла дрянная погода: слякоть, свинцовые тучи нависли над городом и раз двадцать принимался моросить мелкий и колючий дождь. В такую погоду хочется лежать перед теликом и смотреть всякую фигню, а Владу Иван заставил поехать на дачу и… убрать дом к приезду важных гостей. Она злилась, но про себя. Терять золотую жилу не была готова, но унижение… Девушка решила, что отомстит при первой же возможности. Например, появится более богатый дядька – уйдет к нему, тем самым ударив по самолюбию спесивого дядю Ваню.

Приехав на место, взглянув на двухэтажное кирпичное строение, она присвистнула и выпалила:

– Да мне не убраться до завтрашнего утра! Ты меня рабыней решил сделать? Не для того я предназначена!

Так она ему! Чтобы знал!

– Лапуля, – закурлыкал Иван, поглаживая ее по круглой коленке, – мы с тобой пять месяцев наслаждаемся друг другом… (Про себя она фыркнула – какое там наслаждение, он о себе слишком хорошо думает.) Я тебя ни о чем не просил, а капризы твои исполнял, так? (Что правда, то правда, но и такое роскошное тело он вряд ли имел когда-нибудь.) Это крик о помощи, честно, мне не к кому больше обратиться, я тебе доверяю, как себе.

– А че ты про доверие болтаешь? – удивилась Влада. – У тебя тут что, тайная сходка?

Иван расхохотался искусственным смехом, когда хотят таким образом угодить, обнял девушку и чмокнул в щечку, потом весело (он был в отличном настроении) признался:

– Именно. Тайное дело. Правда, это чересчур громко сказано, но где-то рядом. Все, кто сегодня приедет, входят в одну бизнес-группу. Мы запускаем грандиозный проект… только тебе детали не понять, радость моя. От тебя требуется одно: помочь мне с уютом и… подготовить стол.