Домик номер десять

— Ни о чем она, — Виктор глянул на жену. — Не выспалась с утра, вот и намекает тут на всякое, — не намекнул, как смог, бывший военный и, крякнув в кулак, вышел из-за стола.

— Альбина звонила, ночью уже, ты занята была как раз, — продолжила мама, как ни в чем не бывало.

— Ночью? Что-то случилось? — Кто будет звонить среди ночи просто так, без видимой и очень веской причины.

— Они с Олесей, как ты знаешь, в Грецию собрались. А Олесю на таможне не выпустили, папашка запрет написал.

— Так дал же письменное разрешение, — Роза уставилась на мать.

— Как дал, так и взял, выходит. Накрылся отпуск у Альбины, да и ребенку торчать в городе.

— Так пусть сюда едет, — Роза даже развела руками. — Конечно, не Греция, но не хуже же, да и люди родные, что упрямится-то?

— Ой, а то ты не знаешь Белянку.

— Хватит называть ее детским прозвищем, конечно, она упрямится!

— Я и тебя называю Розочка.

— Это имя мое — Роза, а она Альбина, а не Беляночка.

— В детстве нравилось, — пробурчала мама и начала убирать со стола.

— То в детстве, а Альбинка и без того нервная, дерганная стала, не добивай ее этой Белянкой, она же не коза, в самом деле.

— Ладно, ладно! Розочка, — с ехидцей, но с улыбкой проговорила мама.

— Позвоню ей сама, — отрезала Роза. — Поговорю, как старшая.

И позвонила. Альбина долго вздыхала, потом столько же плакала, Роза нещадно давила на здоровье Олеси, которой необходим отдых на чистом воздухе и нормальные продукты, а своими переводами Альбина может заниматься, что в Питере, что в Греции, что здесь. Альбина в прямом эфире заказала билеты, матерясь на цену, и через три дня должна была прилететь. Роза поклялась всем, чем угодно, что встретит их в аэропорту. Как не встретить? Родная сестра и племянница. Обе Беляночки.

Глава 9

Три дня пролетели быстро, как один день или даже час. Розе, наконец-то, не нужно было мотаться из базы в город и обратно. Основные надобности исправно подвозились поставщиками, а за свежими овощами, фруктами или кисломолочными продуктами достаточно было смотаться один раз, с раннего утра. В это время она всегда встречала «Русский богатырь» на пробежке и уже перестала удивляться гуськом бегущей компании. Светик все так же восседала на шее дяди, а Даниил старательно догонял других детей.

Два раза она гуляла с Моней, и эти два раза к ним присоединялись Матвей с племянниками, Моня не возражал. К Матвею он относился насторожено, а тот в свою очередь с уважением. Складывалось впечатление, что мужчины нашли взаимопонимание.

А вот с детьми Моня поладил быстро, разрешал восторженной Светику обниматься с ним, трепать по холке и между ушами, отчаянно вилял хвостом, норовя поддеть руку холодным носом. Когда же робкую инициативу проявлял Даниил, то Моня ложился на брюхо, вытягивал голову и замирал, давая мальчику возможность без страха подойти и погладить, как бы подбадривая нового друга. Мальчик был в восторге.

— А почему он такой? — спросила Роза, глядя на Даниила.

— Какой «такой»?

— Ну, не как сестра. Вроде пугливый, не шустрый…

— Вы с сестрой похожи?

— Нет, совсем нет. Она у нас звезда, — Роза взмахнула рукой. — Красотка!

— Значит, вы похожи, — улыбнулся Матвей. — А Даниил просто домашний ребенок, в отличие от Светика. Он был в машине с Мишей в тот день, тяжелые травмы. Сейчас у нас полное выздоровление, но привычка к осторожности так и осталась, ну, и небольшое отставание от сверстников на этой почве. Перерастет. Пойдет в школу, у меня заниматься начал, все получится, — Матвей улыбнулся еще раз и посмотрел в сторону Даниила, он сидел рядом с Моней и что-то с жаром рассказывал, пес с явным интересом слушал.

— Если я лезу не свое дело, так и скажи, но все же, где их мама… и папа? Почему ты?

— Так привык уже, что я, — рассмеялся. — На самом деле, Миша работает, сейчас в Австралии, спортивный бизнес не терпит промедлений, да никакой не терпит, ты сама знаешь. А мама… Софа за границей работает и… живет тоже. Ей контракт хороший предложили, она уехала.

— Бросив мужа после аварии, больного ребенка, детей?! — Роза, аж вскрикнула от неожиданности.

Она слышала о подобном, читала в интернете или видела на телевидении на слезливо-сплетничьих ток-шоу, но вот так, вживую столкнуться с такой ситуацией? Это что-то невиданное!

Все истории с брошенными, что детьми, что взрослыми, звучали совсем наоборот. Всегда бросал мужчина! А тут? Ведь даже если этот Миша заслуживал, то дети-то причем, особенно больной ребенок. Не хочешь детей, так и не рожай, двадцать первый век на улице, средств контрацепции в избытке. Роза, например, детей не хотела, не категорически, но не хотела, так она и не рожала, делала все, чтобы не забеременеть. Рожать нежеланного ребенка, что может быть хуже? За что такое наказание малышу?

— Формально, она бросила до аварии, с детьми полюбовно договорились, ей бы они там только мешались, в здесь две бабушки, отец, я, в конце концов. Тут какие претензии, Мишка сам идиот знатный, довел. Он кого хочешь может довести, а Софа в номинации на звание «Мать Терезы» провалится еще на первом этапе.

— А ты, значит, отец Тереза?

— А они моя семья, все, даже Софа, — пожал плечами Матвей.

Вот это Роза могла понять. Она тоже не была в восторге от некоторых поступков мамы, что уж говорить про Альбину, но они — ее семья. Какие есть. Как и она — их семья. Уж какая есть.

* * *

Все три дня Матвей, после обеда, когда по расписанию был тихий час, Светик добросовестно сопела, а Даниил тихонечко читал, чтобы не разбудить сестру и не получить от дяди выговор, делал Розе массаж. Она приходила в десятый домик, угощалась какао, раздевалась, укладывалась на живот и млела от прикосновений Матвея.

Надо признать, хотя Роза и сомневалась в том, что у нее есть защемление, чувствовать она себя начала лучше. Впрочем, мог сказываться и регулярный секс. Роза скорей списывала улучшение самочувствия и настроения на него, чем на излеченные позвонки. Одно было плохо в дневных сеансах, невозможность логично продолжить. В любой момент могла проснуться Светик или зайти Даниил, если ему что-то станет непонятно в книжке. Что не могло не расстраивать, но Роза крепилась.

Один раз она уснула во время сеанса и обнаружила, что просыпаться рядом с Матвеем настоящее удовольствие, пожалуй, даже какао уступает ощущению чистого счастья, когда Роза потянулась, переворачиваясь, и наткнулась на рядом лежащего Матвея. Спросонок она подтянулась вдоль его тела, уткнулась носом в шею, услышала: «Спи, лягушонок», а потом почувствовала поцелуй куда-то в макушку. Почти мурча, она уснула, обняв мужчину.

Три дня, каких-то три дня, а у Розы появилось впечатление, что она знает Розенберга М. всю свою жизнь, знает его племянников, брата, маму, бабушку. Но главное, знает его. Непозволительно скоро он пробрался ей под кожу, пустил корни в сердце, влюбил в себя.

Роза заранее оплакивала неминуемую разлуку, уговаривая себя, что как быстро началось, так легко и забудется. Нет никакого родства душ, нет никакой любви, и уж точно, курортные романы — это всего лишь единоразовая акция. Отпуск заканчивается, а реальная жизнь остается. Ее жизнь была здесь, на базе отдыха, в ежедневной суете, от одного дела к другому.