Домик номер десять

— Хорошо, — довольно промурчал Матвей и начал гладить везде, где мог достать, благо Роза предоставила свое тело в полное распоряжение мужчины, не в силах решать или проявлять инициативу. Она позволила снять с себя топ и лифчик, дала наиграться с собственной грудью, переходя от хриплого дыхания к вскрикиваниям и протяжным стонам.

На ней осталась одна юбка, обрамляя бедра яркой волной, подчеркивая белизну и округлость попы. На Матвее не было одежды, Роза лично позаботилась об этом, с маниакальным вожделением проводя руками по грудным мышцам, прессу, хватаясь за упругие ягодицы.

Стоя в коленно-локтевой позиции Роза поигрывала языком с головкой члена, чувствуя, как пальцы Матвея в массажном скольжении проводят по тому месту, которое она согласилась предоставить, ныряя то одним, то двумя, а то и тремя сразу, растягивая и подготавливая. Благо рост Матвея позволял предаваться столь неоднозначному наслаждению. Это было порочно, словно здесь присутствовал еще один мужчина. Ведь Роза имела удовольствие делать минет и наслаждаться откровенными ласками одновременно.

Матвей развернул девушку к себе тылом, когда та была в трех секундах от оргазма, снова не дав ей кончить, подложил подушку под живот и опустил ее, пододвигая попу ближе к себе, раздвигая снова ягодицы, вставив сразу два пальца, а затем три. Роза всхлипнула от удовольствия, а еще больше — от желания кончить. Почувствовала член, замерла, вдруг испугавшись боли. Но ее не было, напротив, она поняла, что подается сама, торопя события, а Матвей сдерживает ее порывы рукой, действуя деликатно.

Мужской лобок, коснувшись ставшей чувствительной кожи, раздразнил волосками, и Роза захныкала от удовольствия, понимая, что он вошел целиком. А ей хочется еще, ответом на хныканье стало скольжение из, а потом снова внутрь. Туда и обратно. Обратно и туда. Постепенно наращивая темп и амплитуду, вколачивая с силой, методично и безостановочно. Пока, наконец-то, одно движение пальца по клитору не заставило Розу закричать и корчиться от сотрясающего всю ее сущность оргазма, понимая, что Матвей кончил следом, так же бурно и громко.

Глава 19

День рождения Светика проходил шумно и неожиданно по-семейному. Светик щедро пригласила всех детей, находящихся в это время на базе, подписав с помощью папы приглашения и «разослав» их. Торт из-за количества гостей пришлось заказывать трехъярусный, почти свадебный, конечно, украшенный, по словам Михаила, «всем лучшим сразу», были там и фигурки сказочных персонажей, и собачки, и котики.

Привезли воздушные шары, часть из которых отпустили в небо, а часть раздарили детям, запасливый Даниил отнес огромную связку в шестнадцатый домик и был горд этим. Пригласили аниматора с шоу мыльных пузырей, дети от мала до велика были в восторге, пузыри переливались в лучах яркого солнца. Две белые лошади, спокойного нрава, катали детей вокруг базы. Такого масштаба празднования пятилетия Роза и представить не могла. Михаил, как и Матвей, объясняли все просто.

— Детям нужно дарить впечатления, а не материальные подарки. Радость от материального подарка забывается быстро, а яркие впечатления остаются с человеком навсегда.

Наверное, в этом был смысл. Роза не слишком понимала в воспитании детей и не стремилась понимать.

Ну а Роза и Альбиной были приглашены в роли Розочки и Беляночки.

Мама, узнав, зачем понадобились карнавальные костюмы, тут же достала швейную машину и смастерила наряды буквально из подручных материалов. Причем, к удивлению Розы, Альбина принимала самое непосредственное участие в раскройке и давала советы по дизайну.

— У тебя просто ребенка нет, — отмахнулась сестра от восхищения Розы. — Когда на новый год в садике нужен костюм хлопушки и золотой рыбки, а в кружке — кикиморы болотной, быстро учишься шить, вязать и даже вышивать бисером.

— Ужас какой… — пробурчала Роза. Костюм хлопушки или кикиморы болотной надо ведь сначала придумать, и вообще, кто наряжает девочек в кикимор?! С этим и жизнь прекрасно справляется…

— Не ужас, а социальная адаптация, — отрезала Альбина. — Будут свои дети — поймешь.

— Я почти уверена, детей у меня не будет. Некогда мне рожать, а потом вышивать бисером.

— Значит, родишь мальчика, — пожала плечами Альбина, как ни в чем не бывало. — Даже лучше, с таким-то отцом, борьбой будет заниматься с младенчества, может даже олимпийским чемпионом станет. По самбо.

— Не станет, — Роза засмеялась. — Самбо, даже спортивное, не входит в олимпийские виды спорта.

— Ха! Значит, мысль, кто же отец моего будущего племянника, у тебя вопросов не вызывает, — пропела Альбина и посмотрела взглядом «я все знаю».

Роза вспыхнула. А ведь правда, не возникло вопросов. И это совсем не нравилось Розе. Абсолютно. Решительно и бесповоротно не нравилось. Вряд ли, то и дело проскакивающие слова Матвея о будущем так повлияли на Розу. Курортный роман тем и отличается от обычного, что чувства в нем всегда ярче, слова громче, обещания щедрей. Чего только не обещают люди, а по итогам разбегаются каждый в свой мир и через неделю забывают имя своей «любви».

Так и Матвей забудет Розу и все, что говорил ей. Это не было обидным, никто ведь не обижается, что на смену Новому году приходит слякотная весна, а лето заканчивается осенними дождями. Просто правила игры, которые отлично знакомы Розе, и Матвею тоже. Не могут быть незнакомы. В то, что у этого русского богатыря не было опыта курортных романов, Роза поверить не могла.

Обидно было, что Матвей настолько плотно вошел в жизнь Розы, что представить себя без него у Розы не получалось, никак. Вопреки здравому смыслу, которым всегда гордилась Роза, она думала о том, как они встретятся в родном городе Розы и Матвея, как будут гулять по знакомым улицам, брести по скверам и аллеям, каким серым будет небо, пронизывающим ветер, дождь моросящим, а время бесконечным. Как они замерзнут, забредут в камерное кафе и будут пить какао, вернее, она какао, а Матвей… что-нибудь полезное, зеленый чай, например.

А может быть, встретятся на новый год, будут любоваться на праздничную иллюминацию, а Роза будет проводить по губам гигиенической помадой, обветрятся от поцелуев.

Никогда еще Роза не чувствовала себя так нелепо, глупо, будто стояла перед огромной аудиторией, и ей предстояло декламировать басню Крылова, изображая в лицах происходящее. Глупо предаваться мечтам о несбыточном, когда необходимо думать о завтрашнем дне и хлебе насущном — кредитах, базе, здоровье мамы, даже о безбашенной Альбине и племяннице.

— Дура ты, — отрезала Роза и поморщилась.

— Я блондинка, — взмахнула руками. — Мне господь бог наказал быть дурой, а вот тебе не помешает хотя бы немножечко побыть «прелесть, какой дурочкой»! Хватай мужика за жабры, пока не опомнился! Такой образчик, закачаться можно! И красавчик, и хозяйственный, и детей любит, не нищеброд, на хлеб с икоркой точно зарабатывает, и не женат! Ты понимаешь, что в твои двадцать с большим хвостом даже два качества из перечисленных — уже повод выйти замуж, а здесь просто праздник какой-то!