Домик номер семь

– Жить, путешествовать, в интернете этом сидеть, на дискотеки ходить, с мужем общаться, с друзьями, чем ещё молодёжь занимается?.. Мои постарше, я уже и не помню, какими они в двадцать были, но детей точно не хотели.

– Жизнь прожигать, одним словом, - подвела черту мама. – Ох, Нелли, тебе ли не знать, сколько сил я вложила в Риту, сколько средств. Школы, занятия, репетиторы, иностранные языки, музыка, художественная школа, экскурсии. Где это всё? Как в пропасть ухнулось. Ничего не знает, не умеет, не может. Думала, хоть замуж выдам хорошо, да спать спокойно буду. Вот, за Матвея твоего. Ей бы тогда только хорошей женой быть пришлось… а уж это-то она бы смогла, при таком-то мужчине! И что? Даже тут опростоволосилась! Я ей уже и шортики покороче на тренировку давала, а она смотрит, как бревно, ей богу! Зато нашла себе принца, мало того, что голь перекатная, так ещё и бабы на нём гроздями висят, каждая первая готова ноги раздвинуть. Разве удержит моя кулёма мужа?.. Да никогда! А с ребёнком, может, и получится что… будет погуливать, но развестись не разведётся.

– Поражаюсь я тебе, Вера. Рита у тебя умница, домашняя девочка, по мужикам не шастала, с компаниями дурными дел не имела, не курит, не пьёт, работает. Тебе каких высот нужно? Не все Софьями Ковалевскими рождаются, кто-то должен быть нормальным человеком.

– Что-то в твоей семье…

– В моей все разные, и не всеми я довольна, но указывать, а тем более давить не могу. Они всё равно сделают по-своему, а я врагом останусь. Других детей у меня не будет, внуков тоже.

– А могла бы и вмешаться! Вот, хотя бы, когда Миша женился на этой своей… Знаешь ведь, что она сделала!

– Ничего я не знаю, знать не желаю, и в штаны к взрослому сыну не полезу! Сами выбрали, сами женились, сами живут. Зато и ругаются тоже сами, меня не вмешивая. И ты не вмешивайся. По-дружески тебе советую, перестань давить на Риточку. Как она у тебя вырастет, если ни в институт без твоей руки поступить не может, ни с мужем разобраться. А то, что ты в неё вложила, всё равно на пользу пошло или пойдёт ещё.

Рита быстро выскочила из дома, только и успела, что брызнуть холодной водой в лицо. Ничего нового она не услышала, всё это мама говорила и ей, и не один раз. Мама действительно много занималась с Ритой в детстве, в какие только кружки не отдавали её, и нигде не обнаружились способности, а даже наоборот. Слуха у Риты не оказалось, как и способностей к рисованию, к языкам, к математике.

Но мама не отчаивалась, она водила Риту на занятия в музеи, занималась её общим развитием, учила этикету, пропихнула её в «сильную» гимназию, где Рите было невыносимо сложно учиться, и к концу одиннадцатого класса учителя непрофильных предметов часто ставили ей тройки из жалости.

И с Матвеем как-то глупо получилось. Тогда мама сказала, что у Риты слабые мышцы спины и проблемы с крупной моторикой, к тому же, она становится привлекательной девушкой, а значит, может подвергнуться домогательствам мальчиков, и попросила сына Нелли Борисовны «заняться физической формой Риточки». Он и занялся. Это же была его работа, к тому же Рита его знала с детства, так что выбор мамы был понятным.

Матвей занимался с ней несколько месяцев, потом Рита познакомилась с Серёжей и влюбилась в него, упросив Матвея назначить ей тренером Сергея Витальевича. Тот усмехнулся, но назначил. Они стали встречаться с Серёжей, и всё было хорошо, даже переспали, хоть Рите ещё не было восемнадцати!

А потом выяснилось, что Рита должна была встречаться с Матвеем. Мама, когда узнала про Сергея, орала, как ненормальная, после чего её увезли на скорой – давление. Рита тогда сильно-сильно испугалась. Потом мама сказала, если она узнает, что у Риты с Серёжей было, то напишет заявление в прокуратуру. Согласие ещё доказать надо, а папа у Риты прокурор… он совсем другое может доказать. Рита испугалась и бросила Серёжу, ведь у них уже было. Мама успокоилась и от идеи тащить Риту к врачу отказалась.

Только через год, на базе отдыха, куда мама отправила Риту с друзьями, потому что туда же отправился Матвей, она помирилась с Серёжей… Он сказал, что любит её и безбожно скучал. Правда, Рита точно знала, что за это время у него были женщины, одна даже на той же базе… но ведь это не считается, Рита его тогда сама выгнала. К тому же, разве он виноват, что такой красивый?! Человек себе внешность не выбирает.

У Риты же никого не было, а кто бы у неё был? Мама, конечно, велела ей «захомутать Матвея», но вот этого она точно делать не собиралась. Он взрослый и вообще… родной, какой-то. Это, как соблазнить родного дядю или брата. Так что, она набралась смелости и сказала Матвею, что соблазняться им не собирается, даже если этого хочет её мама. И его тоже.

Матвей долго молчал и ещё дольше смеялся, и только потом сказал: «Клянусь, мелочь ты рыжая, никогда не соблазняться твоей юной и очень хорошенькой натурой», и добавил: «Ну, Верочка, ну, удумала». Рита впоследствии долго краснела, когда видела Матвея, и не понимала, как себя вести. Но тогда просто не могла промолчать, к тому же она боялась, вдруг Матвей согласен с её и его мамами и… Рита не смогла бы отказать, просто не смогла, это бы значило перечить матери. А ей совсем не хотелось романа, тем более брака с Матвеем Розенбергом.

На самом деле Рита не была уверена, что хочет замуж и за Серёжу. Она его любила, но замуж… никто в её окружении не выходил замуж в девятнадцать лет.

Это так глупо! Не все даже соглашались на «гражданский брак», предпочитая жить с родителями или одним, наслаждаясь свободой.

Но мама пришла в бешенство, когда узнала о том, что её девочка снова встречается с «этим провинциалом», хотя Серёжа вовсе не провинциал, он из города Гатчина, совсем рядом с Санкт-Петербургом. Он даже колледж заканчивал в Питере, чтобы поступить в институт имени Лесгафта. А поняв, что разбить пару у неё не получится, да и мечта в виде зятя-Розенберга улетучилась на её глазах, мама стала настаивать на законном браке. Серёжа пожал плечами и сказал, что он не против, и Рита согласилась…

Что ей оставалось?

Глава 4

Идти было некуда, хоть лето, и на удивление тёплая погода. Голова всё болела, настроение испорчено окончательно. Рита решила переждать время на работе, в клубе. Ещё у входа заметила группки родителей, рядом сновали дети, в основном младшие. Подростки уже не пойдут на родительское собрание с мамами, а шестилеток одних дома, как правило, не оставляют. Значит, собрание подошло к концу. Рита глянула на экран телефона, действительно, она и не заметила, как пролетело почти четыре часа.

Кто-то здоровался с Ритой, кто-то пропускал мимо глаз, а кто-то попросту не знал, кто такая Маргарита Ивановна. Родители видели тренерский состав, а с методистом знакомились на общеклубных праздниках, да и то, часто она была «та девушка». Клуб большой, а должность у Риты незаметная.

Она прошлась по первому этажу. В помещении, где должно было проходить собрание, никого не оказалось, только два мальчика лет десяти разносили стулья по кабинетам, откуда их и принесли.

Поднялась на второй этаж, там спортивных залов почти не было, только два, и те для взрослых, сейчас закрыты. Кабинет директора, большая тренерская, общая, там же проводятся собрания для всего коллектива, внизу несколько совсем маленьких тренерских. Ещё есть душевые и небольшое помещение, именуемое «столовая», с микроволновой печью, кофеваркой, кулером, стратегическим запасом чая и печенья.

Серёжи нигде не было. Большая часть кабинетов и вовсе была закрыта. Директор, он же старший тренер Матвей Леонидович - на спортивной базе. У секретаря – отгул, а попросту ей разрешили на работу не приходить, без надобности она сегодня. И тренировок не планировалось, так что в клубе только Серёжа да те, кому срочно нужно было прийти, а такие вряд ли нашлись. Тёплый летний день – большая редкость в сером Петербурге, все использовали шанс насладиться летом, пусть оно и длится один день.

Рита прошлась по коридору, снова спустилась вниз, набирая на ходу номер мужа. Длинные гудки пошли сразу, а вот трубку он не взял. Рита настойчиво звонила, обходя зал за залом, заглядывая в тренерские, пока не дошла до последней, там же хранился спортивный инвентарь и запасное обмундирование.