Домик номер семь

Как-то нехорошо стало у закрытой двери, душно, одновременно бросило в горячий пот, и ледяной холодок прошёлся по спине, скользнув в ступни. И холодно, и жарко - одновременно. Естественно, Серёжа там, ему просто негде больше быть. В магазин он не мог выйти, клуб же открыт, а ключи только у него, да и зачем ему в магазин? И конечно, он там не один. В этом у Риты не было никаких сомнений. Внутренне содрогаясь, с каким-то упоением, Рита дёрнула на себя дверь.

Всё-таки женская интуиция – не пустой звук. Серёжа действительно находился в тренерской кладовке, действительно не один. Он поднял взгляд на Риту, поправил белокурые кудри, которые лезли в глаза, потому что он нагнулся над низким столиком и что-то писал на листе А4.

Напротив сидела Юлия Павловна и смотрела глазами преданного щенка, надеявшегося, что его заберут домой. И можно ли назвать эту позу «сидела»? Рита так изогнуться не смогла бы никогда в жизни. Пятая точка Юлии Павловны была максимально отклячена назад, поясница выгнута, а грудь почти полностью вывалилась из глубокого разреза ярко-голубой полупрозрачной блузы. Бюстгальтер был того же цвета, что и блуза, на тон темнее, и выгодно подчёркивал объём и форму, тогда как Рита не могла похвастаться ни тем, ни другим.

– Маргарита Ивановна, - Юлия Павловна улыбнулась, сверкнув зубами. – Здравствуйте. А что вы здесь делаете?

– Мужа ищу. Своего, - всё-таки не сдержалась и повысила голос, и на приветливую улыбку не хватило выдержки.

– Ритуль, садись, - очнулся Серёжа. – Привет, - он чмокнул её в висок, когда Рита плюхнулась рядом, в кривоватое, но широкое кресло. – На чём мы остановились? – он обратился к Юлии Павловне, та поёрзала, облизнула губы и посмотрела на собеседника, улыбаясь краешком губ.

– О, - якобы очнулась от своих мыслей Юлия Павловна. – Четыре упаковки воды, по пол-литра.

– Угу, - как филин ответил Серёжа и поставил галочку напротив соответствующего пункта в своём листе.

Потом они продолжили. Рита смотрела, как Серёжа время от времени поглядывает на Юлию Павловну, иногда улыбается ей, а Юлия Павловна растекается в улыбках и взглядах. Казалось, ещё немного и она выпростается из своего голубого одеяния и предстанет перед тренером своего сына обнажённой, аки богиня. Рита с трудом сдерживалась, чтобы не вцепиться в волосы этой белокурой гетере. У неё начала дёргаться нога, а настроение, и без того бывшее плохим, ухнуло куда-то в минусовые отметки. Хотелось орать, визжать, плакать.

– Хорошо, Юлия Павловна, думаю, с остальным вы разберётесь сами, - Серёжа встал, тем самым давая понять, что собеседнице лучше уйти.

– Мне прийти упаковывать… это?
– она показала рукой на огромные сумки, сваленные в углу, и инвентарь, который каждая группа везла с собой. База была оборудована, но кое-что всё равно приходилось везти с собой, лишним точно не будет. – У меня есть свободное время, - с готовностью кивнула и заглянула в глаза

Серёжи, нагло игнорируя присутствие Риты. Словно она тень или даже прозрачная настолько, что и тени-то не видно.

– Спасибо, мы справимся, - с улыбкой ответил Серёжа и открыл дверь, явно выпроваживая гостью.

Юлия Павловна прошествовала мимо, кинув вежливое «до свидания» Маргарите Ивановне, покачивая бёдрами, выводя восьмёрки.

– Я позвоню, - она обернулась и глянула на Серёжу, Рита чуть не взорвалась. – Когда удобней?

– Не надо, я сам, если будет необходимо, а так мы всё обсудили.

– А если будут вопросы? – настаивала на своём Юлия Павловна.

– Если будут – звоните, - дал согласие Серёжа, попрощался и закрыл дверь, смотря на Риту.

Та считала до десяти и обратно. Она уже достаточно взрослая, чтобы не устраивать безобразных сцен, достаточно умная, чтобы понимать, что её муж – лакомый кусок для таких вот «Юлей», достаточно верит своему мужу…

– Что это значит? – Рита уставилась на Серёжу. – Что вы тут делали?

– Разбирали инвентарь и заодно согласовывали список необходимых вещей на смену.

– А сам ты разобрать инвентарь не мог? Парней старших позвать, Илью, Максима Семёновича?

– Мог, конечно, я сам и пошёл, а она заглянула, со списком этим, не выгонять же… - Серёжа развёл руки.

– Сама пришла, отлично, - Рита фыркнула.

– Сама, - кивнул Серёжа. – Нюша, перестань. Ты всё видела. Она сидела там, я здесь, мы сверяли список, это всё, что было.

– То есть другого места не найти, чтобы «сверить список»?! – Рита почти плакала, слёзы стояли близко-близко, перекатывались, обжигали, пока не побежали дорожками по щекам.

– Нюшенька, я же не маленький мальчик, чтобы вскакивать и бежать на открытую местность, если ко мне женщина подошла. Мы поговорили и разошлись, перестань, глупенькая. Я же только тебя люблю.

– Почему вообще она с этим списком носится?! Других родительниц нет?!
– Рита едва не топала ногами от возмущения и обиды. Серёжа женатый человек, почему никто этого не видит, никто не считается с этим?! Рита для всех пустое место. Права мама, никогда ей не удержать мужа.

– Потому что она едет с нами, - просто ответил Серёжа. – Она родительский комитет и сопровождение.

– Что? – Рита отошла на пару шагов, потом ещё на пару, и ещё на несколько, лихорадочно встряхивала руками, чувствуя, как краснеют щёки, шея покрывается пятнами и неприятно зудит, боль в животе усиливается, к горлу подкатывает тошнота.

– Нюша, - Серёжа мгновенно подлетел к Рите. – Да ты что, глупая. Я не звал её, она вызвалась, ты ведь знаешь, что желающих не найти, а тут сама согласилась. К тому же медик, представляешь, какая удача?! Юлия Павловна педиатр! Нам даже для сопровождения врача искать не нужно, а он обязателен для детских организованных групп. Кому я это рассказываю, ты сама знаешь. У неё Лёшка проблемный, часто болеющий, вот она и едет с ним, социальная адаптация ребёнку нужна, но страшно, что заболеет. Так что со всех сторон отлично, что Юлия Павловна едет с нами на всю смену.

Серёжа гладил Риту по волосам и рассказывал, какая удача, что такая прекрасная Юлия Павловна, целый педиатр, составит компанию Сергею Витальевичу летом… А Рита слушала и боролась с тошнотой, пока тошнота не одержала победу. Рита схватилась за рот двумя руками и рванула к уборным, по пути врезаясь в кого-то.

Её снова вывернуло, хотя уже было нечем, спазмы подступали и подступали, Рита ревела и никак не могла остановиться. Не могла перестать думать о правоте мамы. Надо же, какая она уродилась. Мама у Риты настоящая красавица, статная, высокая, с гривой рыжих волос, а папа высокий и очень, очень умный. Он знает всё на свете, и на работе его ценят, уважают, в городе знают его имя.