Домик номер семь

Сейчас возможность увидеть Олега безумно обрадовала. Она даже написала ему тут же, как только вышла из кабинета, и шум оттуда немного утих. Ещё раньше Олег предлагал девушке прилететь в Сингапур за его счёт, но она почему-то отказалась, а у самой Риты таких денег не было. На небольшие вылазки в пределах пятисот километров, в Первопрестольную или эконом-классом в Европу Рите хватало денег, а на большее – нет.

Она выплачивала кредит за квартиру в полном объёме. Мама, естественно, отказалась платить, в назидание нерадивой дочери, а от помощи папы Рита отказалась сама. Конечно, сам факт того, что у неё есть приличная заначка на чёрный день (карточка, оставленная папой ещё осенью), понимание – папа протянет руку помощи в любой момент, добавляли уверенности. Но Рита старалась справляться сама, тем более, Михаил поднял зарплату, как и обещал, через полгода работы.

С Сергеем они развелись совсем недавно, Рита должна была выплатить часть тех денег, которые оплачивал Сергей за квартиру, как приобретённую в законном браке. Была возможность избежать выплаты по обоюдному соглашению, Сергей отказывался от денег. Сумма оказалась не такой большой и вряд ли решила бы его жилищные проблемы, но Рита не согласилась. Теперь приходилось откладывать и на выплату Серёже. Что и говорить, о самостоятельной покупке билетов в Сингапур и проживании там Рита не могла и мечтать.

Иногда она думала, что зря проявляет принципиальность. Папа может выплатить остаток за квартиру. Он неоднократно предлагал это сделать, когда Рита ездила на новогодние каникулы к нему в гости. А его новая женщина, Марина, доказывала, что переплачивать проценты банку - невероятная глупость, Рита может отдавать деньги отцу, но без процентов. Но девушка упрямилась, боялась дрогнуть, не справиться, а ведь папа не станет требовать денег. Слишком большой соблазн, Рите было важно одержать победу хотя бы на данном этапе.

Марина Рите понравилась. Она оказалась не похожа на маму, совсем немного полноватая, с мягкими, женственными формами и такой же мягкой улыбкой. Кажется, она не до конца верила в своё счастье, поминутно подходила к Ивану, чтобы прикоснуться, погладить, подставить губы для поцелуя. А папа светился каким-то особенным светом и улыбался. Оказывается, Рита забыла, что папа умеет улыбаться! Последний раз она видела его таким счастливым очень давно, кажется, ещё до своего первого класса. Разве могла она винить папу за его решение?

Глава 45

Рита собиралась уходить, когда в приёмную зашёл Захар. С важным видом он осмотрелся вокруг и тут же направился к небольшому столу со стопкой рекламных буклетов. Следом вошёл Матвей, кивнул в сторону Риты и подошёл к Захару, с увлечением перебирающему яркие буклеты. Дёрнул за завязки на шапке, Захар машинально приподнял подбородок, потом покосился на Риту, недовольно скривился, упрямо сжал губки, явно собираясь выдать гневную тираду папе.

– Захар, - спокойно произнёс Матвей.
– Сейчас мы торопимся, я тебе помогу, а одеваться будешь сам. Договорились?

– Договорррились, - проговорил Захар с грассирующей «р», как маленький француз, и покорно дал снять с себя комбинезон, похожий на комплект мультяшного пожарного. Видимо, страсть к пожарным у малыша так и не прошла.

– Михаил Леонидович у себя? – Матвей, быстро справившийся с одеждой сына, задал вопрос Рите.

– У себя, - кивнула девушка.

– Угу, - Матвей сделал несколько шагов, остановился у двери кабинета Михаила, резко обернулся.

– Мелочь? Мелочь рыжая? Ты ли это?

– Я, - Рита улыбнулась.

– Инфаркт микарда, вот такой рубец, - повторил цитату из известного фильма Матвей.
– В жизни бы не узнал!

– Вы не видели меня в чёрном цвете?

Рита удивилась, она перекрасилась в августе, с тех пор несколько раз меняла причёску, но цвет оставался неизменным, даже стала забывать, что когда-то была рыжей.

– Не в цвете дело.

Матвей подошёл ближе, окинул Риту с головы до ног каким-то новым взглядом. На мгновение ей стало не по себе. Хорошо, что этот – мужской - взгляд исчез, и рядом с Ритой стоял всё тот же Матвей, почти родной старший брат.

– Повзрослела, похорошела. С ума сойти, - улыбался Матвей, взяв Риту за руку, понуждая её покрутиться вокруг своей оси.
– Красавица!

– Так, ты мне тут кадры не сманивай, - со смехом проговорил Михаил, вышедший на голос брата из кабинета.
– Не для тебя ягодку растил! Захарка, иди-ка к дяде Мише, - Михаил тут же отвернулся от Матвея, присел на корточки и поманил малыша.
– У меня, смотри, что есть. Зайка принёс, - жестом фокусника вытащил из кармана маленькую шоколадку «Киндер». Имея пятерых детей, нужно ходить с шоколадкой наготове и выучиться жестам иллюзиониста.

Захар степенно подошёл, совсем как отец, поблагодарил за шоколадку: «Большое спасибо», и решительно толкнул папу в сторону кабинета дяди.

– Пойдёшь?
– пригласил Миша племянника в кабинет.

– Я с Ритой, - заявил Захар и направился прямиком к жертве.

Конечно, почти за год Захар вырос, наверняка он больше не станет пытаться вырвать Ритины волосы с корнем, но целеустремлённость во взгляде малыша никуда не делась. Рита расширила в ужасе глаза, что делать с Захаром, она не знала.

– Моя! – прищурив глаза, сообщил малыш и уселся на стул Риты. – Принеси карандаши, рисовать буду Риту. Тебя, - это Захар сказал девушке, и она поспешила на поиски цветных карандашей, в итоге выдав юному художнику маркеры.

За волосы её больше не дёргали, чему Рита была несказанно рада. Как и портрету руки Захара. Вполне приличный овал в качестве лица, ярко красный рот и морковного цвета волосы, торчащие соломой в разные стороны. Портрет был подписан, правда половину букв художник забыл, а некоторые написал зеркально. Но всё же, Рита и, главное, Захар остались убеждены в гениальности творения в стиле абстрактного примитивизма (если такого направления нет, Рита уверена, Захар Розенберг сможет стать его родоначальником).

В то время, пока Рита покорно подавала маркеры Захару, радуясь целостности своей причёски, Нелли Борисовна тихо сидела на диване в приёмной. Она поднялась в офис следом за сыном и внуком, не привлекая внимания уселась на диван и молча наблюдала за общением Риты и Захара.

Глава 46

– Риточка, - это было первое, что произнесла Нелли Борисовна за всё время, что ждала сыновей, помимо приветствия.
– Ты совсем не общаешься с мамой...
– она не спрашивала, она утверждала.