Домой не по пути

– Нет!

– Да.
– Выдыхает Бертрам.
– Любит так, что готова простить ему все его недостатки, которых, к слову, не мало. Любит так, что сейчас сомневается, не хочешь уезжать, хотя я ей битый час вбивал в голову, что нужно уносить ноги, и она согласилась.

– Я и сейчас с тобой согласна.

– Но это не значит, что ты уедешь, верно?
– Бенни плюхается рядом с нами на диван и сплетает перед собой пальцы.
– Я заметил кое-что странное.

– Что?

– Его взгляд. Похоже, он тоже тебя любит.

– О чем вы вообще толкуете?
– Возмущается Кори.
– Меня сейчас стошнит. Уильям и любовь? Чушь какая-то. Еще нереальней сочетание: Реган и любовь.

– Я думаю, это связано с обстоятельствами. Они оба встретились, когда нуждались в ком-то. Вот и привязались.

– А, может, дело в банальной симпатии? Реган и Уилл - ничего такие.

– Боже, хватит, я ведь здесь!
– Возмущенно взмахиваю руками и понимаю, что Кори и Бертрам зажали меня с двух сторон.
– Что вы несете?

– Мы рассуждаем.

– Прикидываем возможные варианты.

– Откидываем невозможные.

– Считаете, это серьезно, профессор Уоткинсон?

– Определенно, профессор Гудмен.

– Господи, вы придурки, - усмехаюсь я и покачиваю головой, - чего смешно-то? Мне повеситься хочется, а вы ржете.

– Я просто не думал, что доживу до такого.
– Неуверенно протягивает Кори.
– Разве не ты рассказывала, что любви не существует?

– Я и сейчас так считаю.

– Все-таки, делирий, - улыбается Бенни, и я пихаю его в бок.
– Что? Кого ты хочешь обмануть? Я наворачивал вокруг тебя круги два года. А ты потеряла голову за несколько минут из-за какого-то чокнутого парня. Разве это не чудо?

– Я не теряла голову!

– Если ты продолжишь это отрицать - ты окончательно заврешься.

– Да не зачем мне врать.

– Опять отрицание.

– И Уилл мне не нужен.

– Еще одно.

– Я сейчас тебя ударю.
– Предупреждаю я, повернувшись к Уоткинсону.
– Серьезно.

– Ударь, потому что я говорю совсем не то, что должен.

– Это уж точно. Пытаешься меня запутать? Несколько минут назад ты кричал, что я должна как можно скорей унести отсюда ноги. Что изменилось?

– Я не хочу об этом говорить.

– В смысле?

– Просто...

– Что?

– Он смотрит на тебя так, как парень должен смотреть на девушку, которую любит.

– Ого, а для этого есть особенный взгляд?

– Да. Так, словно он все сделает, чтобы ей было хорошо.

– И поэтому он убежал? Не схватил меня, не попытался остановить.

– В том-то и дело.
– Бертрам проходится ладонями по лицу и горько улыбается.
– Он сделал единственное, что полезно для тебя - ушел.

Мы втроем замолкаем. Сидим рядом и глядим куда-то сквозь стены. А я понятия не имею, что мне делать. Черт. Я совсем запуталась.

Неожиданно дверь в комнату открывается и на пороге появляется Джесси. Он робко улыбается, проходит вперед и тянется к рюкзаку со своими вещами.

– Вы уезжаете?
– Спрашивает он, вытащив пакетик с медиаторами. Они у него там разных цветов. Собирал, наверно, очень долго.

– Ага.
– Шепчу я.

– Точно?

– Точно.

Бонд выдыхает и идет ко мне, волоча худощавые ноги. Он поднимает меня с дивана, прижимает к себе и поглаживает по волосам.

– Ты очень милая девушка, Реган. И имя у тебя классное.

Я усмехаюсь. Сжимаю руки за его спиной и закрываю глаза.

– У тебя тоже классное имя, Джесси. Еще ты отличный поэт и играешь чудесно.

– А ты поешь круто.

– Мы еще увидимся, правда?

– Конечно. Мне кажется, мы увидимся скорее, чем ты думаешь. Вот, держи.
– Бонд вдруг отстраняется и протягивает мне какую-то записку.
– Это адрес.

– Какой еще адрес?

– Вечеринки. Она здесь поблизости. Так как мы не остались праздновать Рождество, Уилл и Тэмзи укатили в братство. Отвлекаться.

– Джесси, - выдыхаю я, скукожившись. Ну, пусть он вырвет из моих пальцев листок, пусть заберет свои слова назад, - я уезжаю ведь.

– Знаю.
– Он загадочно улыбается. Как умеет.
– Но иногда уходят, чтобы вернуться.

Все сговорились. Или у меня паранойя? Я прикрываю глаза и тяжело выдыхаю. Что мне делать? Надо уходить, надо бежать. Пока есть шанс и не так больно.

Парень поглаживает меня по плечам и кивает. Затем прощается с Бенни, плетется к выходу и скрывается за порогом. Я гляжу ему вслед, а в груди у меня горит что-то такое, что трудно описать словами. Я внезапно вспоминаю взгляд Уилла, когда сказала, что мы уезжаем в Нью-Йорк. Этот взгляд стоит передо мной и прожигает меня насквозь, словно молния. Я никогда не ощущала ничего подобного. И я могу отрицать эти чувства, могу окунуться в них с головой. Но не могу от них избавиться.

Я смотрю на Бертрама, а он кивает. Поднимается, разминает плечи и идет к выходу.

– Ну, - спрашивает он, откашлявшись, - вы меня хотя бы проведете?

Я поджимаю губы. Неужели я останусь? Это глупо, бессмысленно. Неправильно. Я должна вспомнить о том, как Уилл разбил стул об асфальт, как молотил по автомату, как бежал под дождем в неизвестность и рычал, будто раненное животное. Вспомни.

Вспомни, Реган!

Но потом я вспоминаю, как Уильям обливал меня водой, как крутил вокруг себя под песни "Битлз", как вел до дома после похода в "Сингер", как пролежал рядом всю ночь. Я вспоминаю, как мы глядели друг на друга в зеркало заднего виденья; как он обнимал меня на улицах Нью-Йорка, как танцевал в джазовом клубе, как бил по барабанам на свадьбе. И я замираю. Уилл сказал, что я запомню эту поездку. Что он создает мои воспоминания. Он был прав. Уильям Гудмен - разбитый и сломленный мальчишка, оказался близким мне по духу. Возможно, я прыгаю с обрыва, но отношения - это всегда прыжок в неизвестность.

Почему до меня не доходит, что я глупо оправдываюсь? Не знаю.

Но я не перестаю накручивать себя. Нахожу плюсы, вспоминаю наши разговоры и то, как мы хохотали, убегали от уборщицы, дрались из-за крема. Я вспоминаю все.

И я больше не вижу сложности в выборе правильного ответа: остаться или убежать?

– Идем, - шепчу я, подзывая Кори, - нужно провести Бенни.

Мы выкатываемся на улицу, сжимая друг друга за плечи. Бертрам улыбается и тихо вздыхает, будто я его разочаровала. Я знаю. Так и есть.