Дон Кихот или Иван Грозный

• Сервантес сообщает, что то ли в этом замке-дворце, то ли рядом с ним находятся какие-то громадные ворота, из которых выходит главный хранитель Монтесинос. Какие большие ворота находятся рядом с собором Василия Блаженного? Очевидно, это огромные ворота Спасской башни, главной башни Кремлевской стены, рис. 1.101, рис. 1.102. Упомянув о храме Покрова, Сервантес, естественно, назвал и главные ворота Кремлевской стены в стоящей тут же Спасской башне.

• Задумаемся теперь о названии МОНТЕСИНОС. Что означало это слово? По Сервантесу, так звали главного хранителя замка-дворца. Наша мысль такова – МОНТЕСИНОС это название Спасской Башни. Почему? Потому, что МОНТЕ – это «гора, преграда», по-испански. Огромную башню вполне могли именовать ГОРОЙ. А слово СИНОС, то есть СНС без огласовок, могло произойти от русского СПАС, поскольку латинское n прописное и русское п пишутся практически одинаково.

Рис. 1.102. Собор Покрова на Рву и Спасская башня с большими воротами. Фотография июня 2014 года.

Поэтому буквы могли путаться, особенно под пером далекого западно-европейского автора, начавшего уже забывать русский язык. То есть Спас = спс – cnc = Синос. Но в таком случае ГОРА СПАСА – это, скорее всего, Башня Спаса, то есть Спасская Башня. Хорошо известно, что башня получила свое название от образа Спаса (Спасителя), помещенного над Фроловскими воротами якобы в 1514 году, и написанного в благодарность за взятие Смоленска. Считается далее, что якобы в 1521 году в память об избавлении Москвы от осады войска хана Махмет-Гирея прямо на стене над Фроловскими воротами была написана фреска заменившая икону Спаса. На надвратной фреске был изображен Спаситель в полный рост. Образ считался чудотворным и был украшен золоченой ризой, а перед киотом находился фонарь. ЗА ОГНЕМ ЛАМПАДЫ СЛЕДИЛ ПРИТЧ ХРАМА ВАСИЛИЯ БЛАЖЕННОГО. В 1934 году надвратный образ Спаса был закрыт штукатуркой и вновь открыт 5 июля 2010 года, см. Википедию. Современные фотографии этого образа см. на рис. 1.103, рис. 1.104.

Таким образом, именно служители собора Покрова на Рву поддерживали огонь лампады у образа Спаса на стоящей рядом кремлевской башне с огромными воротами. Сервантес имел все основания назвать главного хранителя дворца-замка-храма именем – Башня Спаса, Гора Спаса, то есть Монтесинос.

Отметим еще один любопытный факт. Сервантес сообщает, что почтенный старец Монтесинос вышел прямо из громадных ворот. Он описывает его одеяние и отмечает, что «осанка старца, его поступь, важность и необыкновенная величавость его – все это вместе взятое удивило и поразило меня (говорит Дон Кихот – Авт.)», ч. 2, с. 171.

Либо это, как мы уже говорили, был притч храма Василия Блаженного, либо же это – образ Спаса, расположенный в точности над Спасскими воротами. Величественная фигура Спаса производила впечатление на верующих и иностранцев, посещавших Кремль.

Рис. 1.103. Спас Смоленский над воротами Спасской башни Кремля. Взято из Интернета.

Рис. 1.104. Церемония освящения надвратной иконы на Спасской башне в 2010 году. Взято из Википедии.

Вновь обратимся к Сервантесу. Оказывается, далее он сообщает новый важный факт. Мы цитируем. Дон Кихот говорит: «Итак, почтенный МОНТЕСИНОС ПОВЕЛ МЕНЯ В ХРУСТАЛЬНЫЙ ДВОРЕЦ (то есть в собор Покрова на Рву – Авт.), И ТАМ, ВНИЗУ, в прохладной до чрезвычайности зале, сплошь отделанной алебастром, Я УВИДЕЛ ГРОБНИЦУ, в высшей степени искусно высеченную из мрамора, на которой, вытянувшись во весь рост, лежал рыцарь, но не из меди, не из мрамора и не из яшмы, как обыкновенно бывают на гробницах, а из самых настоящих костей и плоти (мумия? – Авт.); правая его рука (как мне показалось, довольно волосатая и мускулистая, что является признаком недюжинной силы) лежала на сердце», ч. 2, с. 172.

• Итак, Сервантес сообщает, что в дворце-храме, то есть, как мы поняли, в соборе Покрова на Рву, внизу, в прохладном помещении стоял саркофаг с телом «рыцаря». Скорее всего, тут речь идет о захоронении Василия Блаженного, которое действительно тут находилось.

• Далее, говорится, что в гробнице («на гробнице», как путано сообщил Сервантес) лежало тело человека, «рыцаря». Сер-вантес говорит, что «рыцаря» звали Дурандарт. Может быть, это прочитанное справа налево словосочетание, что-то вроде Ордыния-Орда, то есть РДН+РД – ДРН+ДРТ. Специально подчеркнуто, что это был не барельеф, медный или мраморный, а настоящее тело из костей и плоти. Скорее всего, речь тут идет о мумии. То есть о бальзамированном, «законсервированном» теле правителя. Не исключено также, что Сервантес описал тут богатый покров на раку Василия Блаженного, изготовленный в XVI веке и показанный на рис. 1.89. Атлас, шелк, серебряные и золотные нити, лицевое шитье. Сама мумия находилась, вероятно, в саркофаге, как и положено «древне»-египетским мумиям. Покров лежал на гробнице, сверху, так что Сервантес вполне мог сказать, что изображение усопшего «лежало на гробнице». Мы показали в книгах «Империя» и «Библейская Русь», что библейский Египет – это Русь-Орда, а потому египетские погребальные обряды – это старинные русско-ордынские обряды, предназначенные для похорон ордынских правителей и их приближенных в Гизе или Луксоре. Умерших бальзамировали на Руси, после чего мумии перевозились морем в Египет. О том, что бальзамирование действительно практиковалось на Руси, мы уже неоднократно рассказывали.

• Далее Сервантес говорит, будто этот рыцарь Дурандарт (то есть, вероятно, Ордынская мумия) время от времени оживал и с тяжким стоном произносил несколько фраз. Это замечание Сервантеса основано, может быть, на том обстоятельстве, что хорошо изготовленные мумии «выглядели как живые». Могла сложиться легенда, что бальзамированный правитель «просто спит», но иногда «просыпается». Вероятно, наши предки считали, что поскольку хорошее бальзамирование неплохо сохраняет вид тела, то в нем сохраняется и жизнь.

Здесь уместно вновь вернуться к Алевизову Рву у собора Покрова на Рву. Напомним, что Ров был заполнен водой, хотя изредка его отдельные участки осушались при помощи шлюзов. Замечательно, что Сервантес также отразил это обстоятельство. Судите сами. Дон Кихоту, находящемуся на дне пещеры-Рва, рассказывают следующую путаную историю. Дескать, у захороненного здесь рыцаря Дурандарта был оруженосец по имени Гуадиан, который очень любил своего господина. Так вот, этот оруженосец, «был превращен в реку, названную его именем, но как скоро ЭТА РЕКА ДОСТИГЛА ЗЕМНОЙ ПОВЕРХНОСТИ и увидела солнце мира горнего, то ее столь глубокая охватила скорбь от разлуки с тобою (с Дурандартом – Авт.), что ОНА СНОВА УШЛА В НЕДРА ЗЕМЛИ, однако ж река не может не следовать естественному своему течению, а потому ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ ОНА ВЫХОДИТ НАРУЖУ И ПОКАЗЫВАЕТ СЕБЯ СОЛНЦУ И ЛЮДЯМ. Помянутые лагуны питают ее своими водами, и, вобрав их в себя вместе со многими другими, в нее впадающими, она величаво и пышно катит волны свои в Португалию», ч. 2, с. 173.

Несмотря на мутность этого текста, его суть, после всего сказанного нами, быстро проясняется. Нам рассказали будто бы о реке в Испании, то выходящей на поверхность, то вновь ныряющей под землю. Такие реки действительно бывают. Однако, «река», о которой говорит Сервантес, как-то напрямую связана с пещерой Монтесиноса, и с находящимся здесь захоронением «рыцаря». Ведь именно его оруженосец был превращен в эту странную «прерывистую» реку. Скорее всего, Сер-вантес фактически сообщил нам здесь, что «река» – это глубокий Алевизов Ров, обычно заполненный водой. Но время от времени отдельные его участки осушались, по тем или иным соображениям. Потом снова наполнялись водой. Так что «река во Рву» то уходила под землю, – когда Ров осушали, то вновь появлялась на поверхности (когда Ров вновь заполняли водой). Вполне понятная картина. В заключение этого раздела приведем еще одно изображение Алевизова Рва и ворот Спасской башни с образом Спаса над ними, рис. 1.105. Здесь Ров показан заполненным водой.

27.4. Извлечение сердца и его взвешивание египетским Анубисом на весах истины

Говоря о захоронении в саркофаге «рыцаря» Дурандарта, то есть царя Василия Блаженного, Сервантес приводит следующую на первый взгляд странную историю.

Хранитель Монтесинос сообщает: <<«Это и есть мой друг Дурандарт… Одно меня удивляет: я знаю так же твердо, как то, что сейчас не ночь, а день, что Дурандарт свои дни скончал у меня на руках и что после его смерти я собственными руками ВЫРЕЗАЛ ЕГО СЕРДЦЕ, И ВЕСОМ ОНО БЫЛО, ПРАВО, ФУНТА В ДВА, – ведь, по мнению естествоиспытателей, у кого сердце большое, тот отличается большею храбростью, нежели человек с маленьким сердцем. А коли все это так и рыцарь этот ПОДЛИННО УМЕР, то как же он может время от времени стенать и вздыхать, словно живой?»

Рис. 1.105. Алевизов Ров и образ Спаса на Спасской башне на картине А.М. Васнецова (1856–1933) «Книжные лавки на Спасском мосту в XVII веке». Взято из [614:1], с. 31.

Тут несчастный Дурандарт с тяжким стоном заговорил: «…Сердце из груди извлек ты кинжалом иль стилетом и отнес его в подарок столь любимой мною Белерме.»

Выслушав это, почтенный Монтесинос… молвил: «О сеньор Дурандарт… Я уже исполнил то, что ты мне повелел в злосчастный день нашего поражения: с величайшею осторожностью вырезал я твое сердце так что ни одной частицы его не осталось у тебя в груди, вытер его кружевным платочком, предал твое тело земле… слегка посыпал твое сердце солью, чтобы не пошел от него тлетворный дух>>, ч. 2, с. 172–173.