Донор

– Это реальность, - ответил он, разворачивая меня к себе.

– Чья реальность?
– с оттенками сарказма в голосе поинтересовалась я.
– Не нужно было сегодня приходить, я устала после кладбища, - произнесла я и рухнула на кровать, не раздеваясь.

Он смотрел на меня от окна, не шевелясь.

– Зачем ты пришел?
– пробормотала я, повернув голову.

– Ты притягиваешь меня, - ответил он.

– Добро бы только по ночам, но если я постоянно буду думать о тебе - это паршиво, - произнесла я.

– А ты думаешь?

– Думаю, - призналась я, - временами мне кажется, что непрерывно.

– Почему?
– спросил он.

– Почему?
– я даже приподняла голову над кроватью.
– Может быть потому, что ты невозможно интересен, а может быть потому, что мне больше не о чем. В моей жизни нет ничего стоящего, что могло бы сравниться с тобой.

– Тебя снова кто-то расстроил на работе?

– Нет, - успокоилась я, глядя в его бездонные глаза, - Виктории не было, а больше некому.

– Тогда в чем дело?

– Наверное, в родителях, - вздохнула я, вспоминая вечерний поход.

– Ты помнишь отца?
– спросил он.

– Нет, - покачала я головой, - я никого из них не помню. Ба показывала мне фотографии, но это еще мучительнее - все равно что смотреть на чужих людей и пытаться вспомнить.

– Его нет на фотографиях, - произнес он.

– С чего ты взял?
– насторожилась я.
– Вы что там с ба, сговорились?

– Твой отец никогда не разбивался в аварии.
– Произнес он.
– Я пойду, тебе лучше отдохнуть.

– Эй, подожди, - воскликнула я, - объяснись. Я не настолько устала.

– Завтра тебя ждет тяжелый день, - произнес он и растворился в окне.

Я опять потерла глаза, как и прошлой ночью, но он не возник снова, и в комнате не было шипящего Григорьича, как в прошлый раз. Я сидела на своем матрасе в полном недоумении, и теперь визит моего гостя казался мне уже не столько возбуждающим, как раньше, сколько немного пугающим и скатывающимся к бредовости моих обычных снов.

***

В комнату вошел начальник Нинки и, судя по торжественной мрачности на его лице, нас ждала какая-то ужасающая весть. Все сотрудники поднялись из-за своих столов и выстроились в нервно потирающую руки шеренгу. Меня всегда доставали долгие паузы, которые выдерживали выступающие, перед тем, как сказать, что в субботу мы работаем или что премии не будет, потому что мы все оболтусы и лодыри. Но то, что нас собрал Валентин Палыч, было само по себе вещью диковинной, так что я ему почти согласна была простить даже эту театральную паузу.

– Многие из вас уже знают о внезапной болезни Виктории, - начал он, и люди закивали головами.
– Так вот, у меня печальные новости.
– Все замолчали, и воцарилась гробовая тишина.
– Виктория сегодня умерла в реанимации, рано утром. Врачи сделали, что могли, но... Вашим начальником временно буду я, так что если возникнут какие-то производственные вопросы, будем решать вместе.
– Он откашлялся, угрюмо поправил галстук и вышел из комнаты.

Все стояли, словно громом пораженные. Бывает, что люди болеют, и их смерть в общем-то предсказуема, бывают несчастные случаи или аварии, но чтобы так. На лицах присутствующих читалось потрясение, перемешанное с недоверием. Насколько я не любила Вику, но и мне было дико услышать подобные новости. В конце концов, я никому не желала гибели.

В дверях показалась Нина и призывно мигнула мне. Я поднялась, словно зомби, со своего места и потащилась следом за ней.

– Нет, ну ты можешь себе такое представить, - произнесла она, нервно закуривая.

– А я не верила тебе, когда ты говорила, что она заболела. Ведь совсем не верила, но я и подумать не могла...
– тихо проговорила я.

– Да, тут такая история, что и самой не верится до конца.

– Так что случилось-то?

– Говорят, к вечеру она уже неплохо себя чувствовала, вроде как на поправку пошла. А утром все симптомы вернулись, и даже хуже стало. В общем, так она уже в себя и не пришла.

– Так а что было-то? Что за болезнь? Чтоб человека за пару дней не стало!

– Я тоже об этом думала, - понизив голос, произнесла Нина, - чтоб не оказалась заразной, иначе нас тут всем офисом на карантин можно сразу, а то и в морг, - нервно добавила она.

– Вообще-то я не об этом, - я действительно не думала о заразности или незаразности болезни, я просто не могла понять, как подобное могло случиться.

– Что тут думать - вскрытие покажет, - сказала Нина, снова затянувшись, - думаю, многие среди ваших вздохнут с облегчением, что уж тут скрывать.

– Нин, - я покачала головой.

– Ладно, пора мне, а то Палыч седня не в духе.
– И затушив бычок о стенку жестяной банки, она помчалась в офис. А я осталась стоять в растерянности.

***

– Вы родственница?
– спросил небритый врач в халате. Глядя в его глаза, можно было с уверенностью сказать, что я застала его под конец смены.

– Сотрудница, - мягко ответила я.

– Боитесь, не заразно ли, - презрительно усмехнулся он.

– Нет, - ответила я, не отводя взгляда, и он как-то смешался.

– Что вы хотите знать?

– Хочу знать, что случилось?

– В заключении сказано...
– и он начал сыпать безликими медицинскими терминами, большую часть которых я вообще никогда в жизни не слышала.

– Вы можете мне просто сказать, что случилось?
– оборвала его я.

Он замялся, то ли подбирая правильные слова, то ли не зная, стоит ли со мной вообще говорить на подобную тему, но еще раз взглянув мне в глаза и как-то внутренне успокоившись, наконец, произнес:

– При отсутствии явного кровотечения, можно сказать, что она каким-то образом теряла кровь, и потеряла слишком много.

– То есть вы хотите сказать, что она умерла от потери крови? Но почему вы не сделали ей переливание? Есть же банк, в конце концов, доноры, - эмоции захлестывали меня. Я была готова услышать название какой-то страшной неизлечимой болезни, но не то, от чего в больнице никто не должен был умереть, если уж он попал в нее вовремя.

– Вы не понимаете, - устало произнес он, - впрочем, я и сам не уверен, что понимаю. Вечером все было в норме, состояние стабилизировалось, а ночью что-то произошло. Когда утром ее обнаружила сестра, было уже поздно что-либо делать.