Дополненная реальность. Обнуление до заводских настроек

— У меня есть тест-полоски! — огрызнулась она. — И снимки с УЗИ! Я дважды была у врача! Ты совсем тупой, что ли? Сначала про Колю, потом…

— Иди сделай свои тесты, — повторил Пашка и наконец-то разбил перевёрнутую отзеркаленную ноту, из-за чего внутри склизкими угрями зашевелились кишки.

— И сделаю! Я для Серёжи их взяла! Не надо мне рассказывать, беременная я или нет, понятно?! А то я тебе сейчас в жопу затолкаю эти тесты!

«Знака одного боишься, вижу. Верно боишься. Два таких на твоём счету, а к ночи и третий появится».

По коже ледяной крошкой поднялись пупырки. Пашка сглотнул.

Пока свирепая Юлька потрошила чемодан и хлопала дверьми толчка, младший Соколов нарыл нужный раздел в категории «Состояние сердечно-сосудистой системы» и снёс из крови девахи антирезус-антитела. Пришлось спрашивать у Алисы в телефоне, что искать и как оно называется.

Серая, как обоссанный палас в комнате, Юлька вошла на кухню минут через пятнадцать.

— Чё за херь? Ты что, тесты испортил?! Как?

— Ты не беременная больше, — в который раз повторил Пашка. — Можешь домой ехать. С Серёгой только поговори.

— Так не бывает. Откуда ты узнал про Колю и почему тесты отрицательные?!

Наверное, так и правда оставлять не стоит. Мозги себе сломает ведь. А то и разбираться начнёт. Надо оно ему?

— Сядь, — попросил Пашка, чтобы не убирать ещё какое сотрясение мозга ненароком.

Присмиревшая Юлька как-то крадучись подошла к уголку и очень осторожно опустилась на самый край. А потом двинулась лбом о стол, потому что Пашка вырубил ей энергию.

Стал искать первое воспоминание о беременности и править его с адаптацией. Вся работа заняла несколько часов: ещё и проверял же, как оно подтянулось. Теперь выходило, будто Юлька просто так решила свалиться на братца с чемоданом, без всяких причин, просто потому, что он ляпнул когда-то, чтобы приезжала. Ссору адаптация подтянула тоже, вышло, что Серёга свалил и ей велел убираться. Проверив всё это, Пашка вернул энергию.

— Брат твой — урод, — сообщила Юлька, зевая и тряся головой. — На хера обещать с три короба? Все вы, мужики, одинаковые! — объявила она.

Пашка глянул на часы: скоро Другая мама с работы подтянется.

— Могла бы сначала позвонить, — бросил он пробный камень.

— Сюрприз хотела сделать. Ну и ладно. Ну и пожалуйста! Я вообще сейчас возьму билеты домой, вот что! И передай ему, что он — козлина! Понял?

— Понял, — хмыкнул Пашка.

В прилоге дали льва.

Юлька и чемодан успели устраниться до возвращения матери.

А Серёге он отправил сообщение, что опасность миновала и выдвинулась в сторону вокзала.

Брат пришёл спустя часа пол после этого сообщения. От мыслей о цыганских пророчествах отвлекла Другая мама, которой надо было помогать с сумками из супермаркета.

Пришёл Серёга ошалелый и с двумя бутылками. Недоверчиво убедился, что про явление иркутской поклонницы с чемоданом брат матери не донёс. Инфа про испарившуюся беременность и из его памяти стёрлась.

А потом они с Пашкой очень-очень странно бухали почти до самого рассвета, будто были кентами, а не братьями, которые друг друга ненавидят полтора десятка лет. И Серёга казался нормальным.

Особенно после того, как сболтнул, что первым делом, увидав днём эту Юльку, испугался, что она залетела.

Напив три свиньи и сто двенадцатый уровень, Пашка ещё и пару львов за эту ночь заимел. Хотя о своей услуге не намекнул даже вскользь. Просто гордился негласно.

А к рассвету бухой вдрабадан Серёга вдруг выдал:

— Зря я её развернул. Вообще, она классная тёлка. Я так-то всерьёз предлагал ей переезжать, уговаривал даже. Просто как-то так неожиданно свалилась, с чемоданом — а я офигел. Может, ещё не уехала, как думаешь? Столько чесала ко мне… ещё и прямых поездов же нет… Перегнул я, блин. Если окажется, что она ещё в городе, ждёт билеты подешевле… Судьба, выходит! Ща, умыться надо — и буду звонить.

Пашка попробовал помешать, отрубив у Серёги опьянение, но он оттого стал ещё деятельнее. И Юля Малышева нашлась в каком-то хостеле. Куда брат и отбыл с очень широкой улыбкой.

Пашка остался чесать репу над двумя пустыми бутылками на балконе, где они заседали всю ночь, соорудив из вёдер и какой-то доски столик.

Решение вообще не казалось ему умным. Это же игруха убрала подлый замысел, а в целом Юлька была на него способна. Но лезть опять почему-то казалось неправильным. В конце концов, это Серёгина жизнь. Что мог, Пашка для него уже сделал.

Убрав опьянение и себе, младший Соколов задумался о произошедшем. Эта «вав» казалась не страшной, а правильной, как ни крути. Но… ведь по всему выходило, что старая ведьма-душепродавица это в натуре предвидела. И что же это значит? Что она может… сделать то, о чём говорила, за невменяемый миллион долларов? Но если она вот такие штуки умеет, на кой ляд ей деньги от Пашки или бабки Лиды? И что, собственно, она собирается «делать»?..

Нет, прежде чем в такую муть ввязываться, надо её расспросить.

А ещё были ангельские разбирательства, и комиссия эта сраная, от которой ни слуху ни духу, ни воробьёв, ни сообщений…

Пашка проверил диалог в вк. Там пропали старые сообщения от «ДР комиссия» и появилось новое: «Сообщения были удалены. Удалите свои сообщения».

Пашка нахмурился. Скачал отправленный отчёт и снёс его в диалоге. И что это значит? Вчера ещё просили удалить, оказывается.

Полез в игруху. А она вдруг совершенно внезапно выдала:

'Конец оплаченного периода! Для дальнейшей работы пополните баланс.

ВНИМАНИЕ: Тарификация изменена.

Доступно: Разовая покупка постоянного доступа к безлимитному использованию приложения.

ВНИМАНИЕ! Тарификация может быть изменена при утрате статуса системного администратора.

Чтобы продолжить работу, пожалуйста, оплатите доступ.

КУПИТЬ ЗА 189 ?

(только работа с данного устройства)

Закрыть и вернуться на главный экран'.

Вот и десять с половиной дней прошли, мля. Десять с половиной дней. А кажется, что две жизни.

И тут угрожают утратой статуса. Надо или нет искать грешников?

Пашка занёс палец над оплатой.

— Сынок, ты как? Вот, выпей, — заглянула на балкон Другая мама, протягивая стакан с разведённым сорбентом.

Пашка поднял на неё глаза.

За спиной Другой мамы стоял, сложив руки на груди, недовольный, как всю свою жизнь, батя.