Дополненная реальность. Обнуление до заводских настроек

— Бухает со школьной скамьи, Лена, а ты ему лекарства носишь? Хороша! — громко проговорил он. — Ремня ему надо всыпать, чтобы ни сесть, ни лечь не мог! Совсем от рук отбился, выродок!

Глава 6 Стычка

Пашка шарахнулся назад и свалился с ведра, выплеснув на себя мутную белёсую бодягу. Другая мама охнула и поспешила на помощь. Но Пашка не слушал, пересохшим в пустыню ртом жадно хватая воздух.

— Ещё посуду бьёт и вещи портит, ни черта не меняется! — ворчал отец. — Лоб здоровый растёт, а с него одни убытки! Бороду отрастил и патлы, а ума и на грош не прибавилось! И второй такой же: квасил всю ночь, весь балкон прокурили! Я бы за курево с них обоих шкуру снял! А ты прям наседка стала, всё позволяешь, всё! Вот помяни моё слово, Лена, до добра не доведёт!

— Сынок, что с тобой?! — испуганно проблеяла Другая мама. — Ты как покойника увидал!

Пашка перевёл на неё ошалелый взгляд. Отцу мать не отвечала. Не поворачивалась даже. Это его что, комиссия вернула?! Или почему тогда…

— Думаете, избавились от меня и заживёте? Вы жить не умеете, дурь одна во всяком! Вам рукавицы ежовые нужны! Вон, накурили литровую банку бычков под отчим кровом, ни совести, ни стыда! — просочился сквозь стену с окном отец и навис прямо над Пашкой и Другой мамой.

Призрак! Господи, он стал призраком, а не пропал совсем!!!

Младший Соколов с перепугу уставился прямо на нематериального батю широкими от ужаса глазами. Только не он! Только не его ещё сюда! Господи боже!

Отец как-то растерялся. Прищурился.

А потом резко подался вниз — и Пашка шарахнулся, впечатавшись затылком в пластиковую отделку балкона.

— Вот те раз, — охнул призрачный батя. — Ты что, видишь меня, щенок?!

— Паша, тебе плохо?! У тебя судороги? «Скорую» вызвать?! — наседала мать.

— Н-н-ногу свело, — просипел Пашка, спешно, как мог, переводя взгляд в сторону. — И-извини. Всё, отпустило.

— Кровообращение нарушилось, сидушки низкие, неудобные. На кухне бы лучше побыли с Серёжей. Пойдём переодеваться.

— Ты. Меня. Видишь, — повторил раздельно отец. — И сунул Пашке в грудь руку, а тот никак не смог не дёрнуться снова. — Она нет, — заключил призрак и всадил Другой маме с размаху ладонь в лицо, словно намереваясь дать пощёчину. — Ты один меня видишь. Ни она, ни Катя, ни мать, ни Семён. Вообще никто. А ты видишь. Это ты врал, что я ушёл, когда это случилось. Врал мусорам, врал матери. Ты это сделал, щенок! Ты это сделал! — сжал кулаки отец.

Пашка шмыгнул в ванную, сжимая вручённую матерью сухую футболку, и отец просочился сквозь стену за ним, встав ногами в бортик ванны.

— Ты всадил мне отвёртку в живот! — просвистел младший Соколов.

— Я не попал в тебя! С тобой всё в порядке! Ты на отца руку поднял! На родного отца! Который жизнь тебе дал! Который на тебя, щенка, горбатился!

— Не попал?! — разъярился Пашка. Если бы не отложенная оплата, налетело бы сейчас драконов штук пять разом наверняка! — Ты вспорол мне желудок! Я бы кони двинул, если бы не игра!

— Какая ещё игра?! Ты в игры тут играешь! Ты отца убил! Куда девал тело моё, нехристь?!

— И давно ты тут ошивался?! — сквозь зубы просипел Пашка.

— Давно! — потряс кулаками в воздухе свирепый как чёрт батя. — Первые дни только и смотрел на ваше с Леной враньё! А потом плюнул! Обрадовались, да? Убивцы! Я знал, что из тебя ничего путного не вырастет! Катя слёзы льёт что ни день, а вы?! Радуетесь! За свои шкуры только и боялись! Мать одна как человек себя вела! И та посуетилась — да и плюнула! Кабачки огородные ей дороже сына, тьфу! Ты, щенок, меня видишь потому, что виноват! Никто не видит! Я догадывался, что ты всё сделал, догадывался! Выродок! Родного отца убил!

— Да ты бы в тюряге сам гнил, паскуда! — огрызнулся Пашка. — Я бы скопытился на месте или в реанимации оказался! И менты бы тебя взяли! Ты мне брюхо вспорол, сволочь!

— Отцу! — взвыл призрак и влепил Пашке неощутимую бессильную оплеуху, от которой тот отшатнулся, налетев спиной на умывальник и сбив к херам стакан с зубными щётками, мыльницу и гель для бритья на пол.

— Паш, всё в порядке? — заволновалась мать в коридоре.

— Да! Уронил стакан случайно! Я ща! Сделай… сделай мне чай, пожалуйста! — крикнул младший Соколов, чтобы она не услышала разговоров с самим собой и не записала его в психи.

— Чёрный? — раздался из-за двери приглушённый голос.

— Что-то не особо тебя привидение удивляет! — спохватился отец прищуриваясь. — Я только и делал, что орал да крестился первое время. А ты шепчешься, мать отваживаешь. Ты вообще мой-то сын?! Ты что такое?! — грозно надвинулся бестелесный дух. — Ты что со мной сделал, скот?!

— Чёрный! — мрачно ответил матери Пашка. Он почти успокоился. Почти. Всё-таки призраки стали уже привычными. Но такого младший Соколов никак не ожидал. — Ты завалился бухой, сломал матери нос и всадил мне в живот отвёртку, — пристально глядя на привидение, зашептал Пашка. — Ещё будешь обвинять меня?!

— Ничего я ей не сломал! Даже синяка не осталось! И ты притворялся! Здоровенький потом бегал, жратву возил по заказу! Отца убил — и на работу! На побегушки!

— Я её и себя вылечил, чтоб ты знал. У матери был нос свёрнут и сотрясение! А у меня желудок вспорот, я бы умер вообще!

— Слышь, доктор! Вылечил он! — чуть не расхохотался злым агрессивным смехом дух.

Пашка сверкнул глазами от обиды и ярости. В каком-то дурном порыве схватил металлическую херовину с ручкой, куда мать лезвия загоняла и иногда скребла ими огрубевшую кожу с распаренных в тазу пяток. И, себя не помня, полоснул по руке — не там, где вены, а с внешней стороны предплечья. Полоснул лихо, свирепо, особо не думая — и потому глубоко. Даже боли не почувствовал толком.

Кровь выступила длинной бордовой полосой.

— Что творишь, идиотина?! — взвился отец.

А Пашка зашёл в игруху: всё это время он сжимал телефон в руках побелевшими от напряжения пальцами.

Быстро, уже не думая, продлил работу приложения. И удалил порез прежде, чем успел вымарать что-то кровью.

Протянул, как медаль на соревнованиях, руку под нос призрачному отцу.

— Видал?! — прошипел Пашка свирепо. — И не то могу, понятно тебе?! Ты мать покалечил и меня чуть не убил!

— Что ты такое? — попятился в стену отец, просачиваясь спиной и жопой сквозь кафель.

— И нечего сюда шастать! — осмелел Пашка. — Иди торчи у своей швабры лопатомордой! Или где ты там ошивался всё это время! Вали отсюдова!

— Ты меня и после смерти из моего дома выгоняешь, сучок?! — Желваки заходили по лицу и шее фантомного бати. Глаза полезли из орбит, он топнул ногой, окуная её в чугун ванны, и с силой ударил кулаком в свою же левую ладонь: походу единственный возможный упор для призрака.