Дорога домой

Да, Дамдин всё же даровал Жаргалу титул темника, так как под контролем последнего находилось больше десяти тысяч человек. Тот этому назначению сильно обрадовался. Но, с моим уходом, его позиции значительно ослабнут. Возможно, его даже лишат этого титула. Ведь, из-за своей спешки, он потерял много людей. А теперь, когда я уйду и заберу своих бойцов и обозников, под его командованием останется всего девять с чем-то тысяч человек.

— Теперь ты будешь выполнять только мои приказы. Я также дам тебе больше свободы действий. Ты будешь волен действовать на своё усмотрение. Что касается тебя, ханец… — он перевёл своё внимание на Кима.

Мой бывший наставник стоял с прямой спиной. Он не понимал, что говорит Дамдин, так как язык монголов выучить он ещё не успел. Да и не сильно старался, если быть откровенным.

— Своей победой ты помог своему командиру. Сильно помог. Да и сражался ты достойно. Но, до меня дошли слухи, что ты сильно недоволен тем, что мы «топчем вашу землю». Смутьян. Не люблю таких. Ты послужишь наглядным примером для остальных.

После этих слов, Дамдин выхватил из богатых ножен свой меч и молниеносным ударом срубил Киму голову. Мой бывший наставник даже дёрнуться не успел. Да и не собирался этого делать, как я понял. Да, он не понимал, что ему говорил Дамдин, но последние несколько секунд он смотрел не на главного тумена, посланника Великого Хана, а на меня, словно пытаясь что-то мне сказать глазами…

Обезглавленное тело Кима упало рядом с трупом поверженного им противника, заливая землю кровью. А Дамдин глянул не меня с улыбкой, и отправился в сторону своего шатра.

Я сверлил его спину ненавидящим взглядом, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься за ним. Дико хотелось отомстить ему за убийство Кима, но я понимал, что даже не успею до него добраться. Зато дам повод убить себя и всех своих людей.

Прав был наставник, эти монголы хуже чумы.

Зато, теперь я знаю, кто станет моей следующей целью после того, как я уничтожу кланы Тигров, Змей и Свиней.

Дамдин, ты зря решил поиграть со мной. И напрасно убил Кима, последнего человека, который связывал меня с семьёй. А тебе, наставник, я даю обещание, что отомщу за твою смерть.

Глава 3

Убийство Кима произвело на меня такое сильное впечатление, что я даже не заметил, как ко мне подошли Басан и Жаргал. И лишь только когда первый заговорил, я смог слегка прийти в себя.

— То, что произошло здесь, только твоя вина, — начал он. — Из-за тебя остальные темники теперь будут смеяться надо мной! Отдашь мне половину всего, включая людей. И тогда я подумаю о том, чтобы оставить тебя в живых.

— Вторую половину можешь отдать мне, — подключился Жаргал. — Из-за твоего ухода меня могут лишить звания темника! А так, я, по крайней мере, сохраню количество бойцов.

— Можете попробовать забрать силой, — произнёс я, стараясь говорить это спокойным голосом, хотя внутри у меня всё кипело. — Прямо здесь и сейчас! Хотите себе моих воинов? Моих людей? Тогда докажите, что имеете на это право. По праву сильного, как вы любите!

Я специально говорил очень громко, стараясь привлечь к нам внимание. Глупо, наверное, было нарываться на откровенный конфликт после произошедшего только что, но, после их наглых требований, меня просто понесло.

Только начавшие расходиться монголы остановились и с интересом уставились на происходящее. Видимо, одного поединка им было мало, и они желали увидеть ещё хотя бы один. Судя по застывшему лицу Басана, он на такое не рассчитывал. Да и мои слова, которые я специально старался подбирать так, чтобы задеть его авторитет как можно сильнее, смогли его сильно задеть.

— Ну? Кто из вас желает быть первым? Или вы только языками чесать способны? Ну? — я замолчал, с кривой ухмылкой глядя то на одного, то на другого. — Нет? Так и знал.

Отвернувшись от них, я пошёл к телу Кима. Напоследок, я успел отметить, как Басан от злости сжал зубы и играл желваками. А вот на лице Жаргала промелькнула тень страха. Он, в отличие от Басана, знал, на что я способен и явно не горел желанием сталкиваться со мной лицом к лицу.

— Ты об этом пожалеешь, щенок, — прошипел мне в спину Басан, на что я лишь дёрнул плечом, даже не обернувшись.

Я с нетерпением ждал, что он попробует ударить меня или хотя бы остановить, чтобы у меня появился повод бросить ему вызов. Но он, к моему сожалению, оказался либо слишком умён, чтобы сделать это, либо слишком труслив.

К тому моменту, как я дошёл до тела бывшего наставника, меня догнали Акамир, Мин и Лэй, в сопровождении десятка бойцов. Я присел и взял в руки отрубленную голову Кима. Поразительно, но на его мёртвом лице застыла улыбка, от которой у меня защипало глаза.

— Прости меня, наставник. Я не знал, что всё так обернётся.

— Это был славный бой. Он умер, как воин, — произнёс Акамир.

— Но не в бою!

— Мне кажется, он предполагал, что всё так обернётся. Да и мы сами должны были догадаться, — до меня только сейчас дошло, что Акамир разговаривал со мной на своём языке, и дальше стало понятно, почему. — Я понимаю, тебе, наверняка, будет неприятно это слышать, но лучше он, чем тот же Мин или Лэй.

— Акамир! Как ты… Что ты…! — я не мог подобрать слов от обуревавших меня чувств. А приятель стоял рядом и спокойно встретил мой взгляд, полный возмущения. — Я его с самого детства знал! Он научил меня меч держать в руках! Если бы не он, то я бы…

— Я всё это знаю, — перебил меня приятель. — И я тебе искренне сочувствую. Я не знал его так, как ты. Но… ладно, скажу, как есть. Твой наставник… твой бывший наставник, принёс бы нам больше проблем. Ты не видел, как смотрел на монголов и не слышал, о чём разговаривал со своими людьми.

— О чём? — с напряжением спросил я.

— Хотел попробовать отравить обычных воинов и лошадей, думал о том, как бы незаметно убить десяток-другой монголов так, чтобы подумали на лазутчиков от обороняющихся. Да много о чём.

— Говорить, не значит сделать.

— Да? А теперь представь, что об этом бы кто-то узнал? Там бы не только его казнили, но и остальных тоже.

— Куда? — резко спросил я монгола, который тянулся к оружию поверженного соперника Кима.

— Басан приказал забрать оружие и броню Урудая, — прозвучало в ответ.

— Это трофей. И я не собираюсь ему ничего отдавать.

— Но… а тело?

— За телом можете прийти потом, когда мы заберём с него трофеи. Иди отсюда!

Монгол ожёг меня недовольным взглядом, но спорить и возражать не стал. Он поспешил уйти, видимо, стараясь донести мои слова до своего командира.

Я кивнул своим бойцам, чтобы они забрали оба тела и отнесли в наш лагерь. Больше к нам никто не приставал, и мы без проблем дошли до своего лагеря. Первым делом, я распорядился, чтобы Кима подготовили к достойному погребению. А вот на его противнике, человеке Басана, я решил выместить накопившуюся злость.