Дорога на Тмутаракань

– Расскажи, расскажи!
– требовал княжич, выпытывая у дядьки подробности.

И дядька выкладывал все, что видел за свою долгую жизнь, что слышал от досужих людей.

– Я хочу побывать там, за Диким полем!
– упрямо сдвигая к переносице светлые брови, говорил Святослав.

– Вырастешь - побываешь, - улыбнулся Асмуд.

Нет уже в живых сурового и доброго воеводы Асмуда, дядьки Святослава, приняла его к себе сыра-земля. Свенельд, старший наставник, совсем побелел - годы, годы! Сам Святослав вырос, возмужал, ранняя седина тронула усы и чуб. Ведет он свои полки далеко за Дикое поле. Пала под ударами русским мечей Хазария. Уже одно море увидел князь, впереди - Ясские горы, а там еще два моря - Русское и Сурожское.

Поход к Ясским горам оказался нелегким. Итиль - далеко позади, пройден Семендер, взятый почти без сопротивления. Русское войско текло по безлюдной и безжизненной степи широким потоком, окаймленной цепочкой дозоров. В самые жаркие часы дня поток замирал. Люди прикрывали головы коням попонами, чем придется, сами искали какую-нибудь тень. Воды, которую везли в бурдюках, не хватало, люди и кони страдали от жажды.

Князь, ехавший на своем белом Кречете вслед за дозорами и проводником хазарином, взятым Семендере, хмуро оглядывал расстилавшуюся перед ним высохшую степь, раскаленный песок, Слепящие глаза солончаки. Вокруг ни одного холма, ни одной возвышенности, только песчаные волны дюн кое-где приподнимались над землей. Зной расслаблял людей, однообразие лишало душевных сил. Дружинники давно уже сняли раскаленные кольчуги с бармицами, шеломы, прикрывались от солнца епанчами и свитками. Даже Борислав, всегда неунывающий, притих, ссутулился в седле. Его гнедой жеребец тяжело переставлял ноги, увязавшие в горячем песке.

В полдень, когда солнечный жар стал совсем нестерпимым, Святослав приказал сделать привал. Растянувшиеся на много верст дружины остановились. Воины принялись втыкать в песок копья и мечи, натягивать на них одежду, делая навесы, под которыми можно было бы спастись от палящего солнца. Понуро стояли кони, опустив головы, безразличные ко всему. Они оживились лишь тогда, когда сотники и десятники стали раздавать воду из вьючных баклаг и бурдюков. Лошадям ее досталось мало, людям - и того меньше.

Перед заходом солнца, когда жара спала, войско снова тронулось в путь. После предыдущего перехода и не менее трудной дневки кони едва волочили ноги.

Прошла еще одна ночь. Князь торопился, сокращал привалы - воды оставалось совсем немного, надо было возможно быстрее добраться до ближайшей реки. А колодец на пути встретился лишь однажды, да и то почти пересохший...

В начале дня успевшая раскалиться от солнца песчаная равнина стала оживать, зашевелилась. Поднялся ветер, заструился песок под копытами лошадей. В пыльном облаке исчезло солнце. Кони стали. Люди пытались закрыться от секущего лицо горячего, воющего ветра. Песок забивался в глаза, уши, ноздри, проникал сквозь одежду, острыми иглами колол пропотевшее тело.

Свенельд посоветовал переждать песчаную бурю. Но Святослав торопил:

– Воды только на один переход осталось. А кто знает, когда буря кончится? И надежен ли провожатый? Хазарин... Можно ли верить ему?

– Я - верю, - как обычно, не согласился с ним Свенельд.
– Это простой хазарин, а не каган-бек. Да и сам знаю дорогу, проходил тут когда-то.

Князь молчал, раздумывая.

Из пыльной завесы вынырнул Борислав.

– Чего стоим, княже?
– глядя на Святослава, спросил он.
– Время дорого, надо спешить - может, засветло доберемся до воды.

Святослав будто пробудился от дум.

– Вперед!
– И, не оглядываясь, потянул Кречета за повод, шагнул навстречу буре.

И дружина пошла за ним дальше, все больше углубляясь в песчаный океан, где не было ни дорог, ни приметных вех, ничего, кроме пылящих песчаных барханов. Свенельд держался поближе к проводнику, приглядываясь к тому, как хазарин по известным только ему приметам угадывает путь в свистящей пыльной мгле. Нет, сам бы он не отыскал здесь дорогу!

Только когда стало уже совсем темно, хазарин разжал пересохшие губы:

– Надо ночевать тут. Речка близко, завтра утром его найдем. Сейчас боюсь сбиться.

Святослав приказал остановиться, напоить коней, раздать воинам остатки воды.

Через несколько минут все бурдюки с драгоценной влагой, снятые с вьючных лошадей, опустели. Люди, уставшие бороться с ветром, падали у песчаных сугробов и засыпали мертвым сном. Нерасседланные кони робко топтались около своих хозяев, позвякивая уздечками.

Святослав тоже приткнулся к песчаному сугробу, укрыл голову походной епанчой и уснул.

Наступило утро. Буря затихла, небо было синими-синим, солнце плыло в нем, будто в бескрайнем озере. Святослав проснулся от холода, огляделся. Проводник стоял неподалеку от него, выжидая. Дружинники поднимались, оглядывая коней, чистили их, вытряхивали песок из попон и седла.

– Пойдем, коняз?
– вопросительно посмотрел на Святослава проводник. Уже недалеко речка.

Сейчас, в это безветренное утро, прошедший день казался дурным сном. Князь встал на ноги:

– Рында, труби поход!

И снова потянулась между выросшими за время бури песчаными буграми бесконечная колонна спешенных конников. Люди шли молча и каждый думал об одном: встретится ли на их пути спасительная вода? Если же до воды еще два-три перехода, то не видать русским воинам ни Ясских гор, ни ровного Днепра.

Неожиданно впереди, где шел дозор, заржал один конь, ему откликнулся другой.

"Воду чуют", - догадался Святослав.

За песчаным бугром показалась чахлая зеленая рощица. Дальше тянулась лента камышовых зарослей.

– Вода!
– крикнул гридень Чудин.
– Речка!

Святослав повернулся к проводнику. Тот отрицательно покачал головой:

– Нет, коняз, это... болото. Настоящая вода - дальше.

Но его негромкий голос потонул в реве сотен пересохших от жажды глоток:

– Ре-е-ка-а!

Река оказалась призраком. Пески и зной высосали воду из старицы, от нее остались жалкие лужи.

Тысячи людей кинулись в эту жидкую грязь, надеясь утолить мучившую их жажду. Дружинники тянули за собой коней, кони ржали, протискиваясь к влаге, топтали людей, припавших к мутным лужицам.

– Назад, все - назад!
– яростно загремел Святослав, но его окрика никто не услышал.

На одно мгновение в глазах князя мелькнула растерянность. Он оглянулся.

– Гридни, ко мне!

Молодые, сильные воины окружили князя. Воспаленные глаза блестели на обожженных солнцем лицах, губы потрескались, скулы обтянуты кожей. Но каждый из них - весь внимание. Святослав оглядел их и несколько успокоился. Есть еще у него дружина!

И тут заговорил молчавший до этого проводник. Ломая русские слова, начал что-то объяснять.