Дорога под солнцем

Получив двойку, Вика очень расстроилась и даже заплакала:

– Галина Евгеньевна, я ведь готовилась и учила, как же так?

– Вика, нужно понимать, что ты учишь, а так не пойдёт, подготовься к следующему уроку.

Вика, медленно и утирая слёзы, пошла к своей парте.

– Теперь, ребята, начинаем новую тему, открываем тетради и пишем: «Вспомогательные и модальные глаголы».

Артём машинально записывал к себе в тетрадь всё, что появлялось на доске, особо не вдумываясь в тему, лишь бы успеть всё списать, пока учительница это не стёрла и не перешла к другому. Прозвенел звонок: дзинь, дзинь, дзинь.

– Ребята, обязательно всё запишите, это важно, а дома читать страницы 46, 47, 48 и делать упражнения с 1 по 5. И ещё, всем сдать деньги на тетради, принести к следующему уроку. Козакова, подойди, пожалуйста, ко мне.

Учебники, тетради, подставки под книги, пеналы исчезали уже в портфелях и ранцах, ребята, гомоня, шумно и быстро выбегали из класса. Артём тоже не стал задерживаться и вышел вместе со всеми, в классе осталось несколько учеников, которые либо ещё не успели собраться, либо что-то хотели уточнить у Галины Евгеньевны.

У выхода к нему подошёл Марузевич:

– Тёма, ты видел, что Музаеву отец привёз из командировки, Алексей показывал.

– Откуда, из какой командировки, что привёз?

– Из Франции, из Парижа.

– Вот это да, – протянул Артём, – нет, не видел и вообще первый раз слышу.

– Пойдём, посмотрим, я тоже не видел.

Они устремились в холл, где возле окна уже образовалась небольшая группа ребят из их класса, а также несколько из параллельного. Все с интересом что-то разглядывали. Музаев стоял в центре и с торжествующим лицом что-то рассказывал.

– Покажь, Лёха, чё такое, я ещё не видел вообще, – произнёс Артём, протиснувшись сквозь толпу и схватив Музаева за рукав.

– Дать не могу, вдруг случайно сломаешь, только из моих рук, ладно?

– Ладно, показывай.

В руках Музаева была шариковая ручка с прозрачной серединой, заполненной жидкостью, внутри находилась фигурка водолаза, которая при повороте ручки на 180 градусов пыталась всплыть вверх.

Ребята обсуждали:

– Классная штука.

– А она пишет?

– Конечно, пишет, это ведь шариковая ручка.

– Вот здорово, а можешь подарить? – с безнадёгой в голосе спросил Агапонов.

– Нет, не могу, ты что, мне отец только одну такую привёз, себе оставлю.

– Слушай, а чего он ещё привёз, ведь не одну же ручку? – спросил Артём.

– Так, совсем немного, жвачку и несколько монет, франков и сантимов.

– У тебя жвачка есть? – послышалось со всех сторон. – Дай, дай, дай попробовать.

Музаев сунул руку в карман и вытащил штук шесть-семь подушечек жевательной резинки в пёстрых фантиках. И сразу десяток рук протянулось к ним, Артём стоял рядом, он вцепился первым, и две подушечки уже были крепко зажаты в его ладони.

– Да осторожно, вы мне пальцы сломаете, чё, с ума сошли, что ли? – промычал Музаев.

– А мне, а мне тоже, мне не досталось, а ещё есть? – послышалось со всех сторон.

– Да ну вас, мне чуть все пальцы не оторвали, не дам больше ничего, он мало привёз.

– Да ладно, мы так больше не будем, дай, не жмоться.

– Сказал, что нет больше, мало было.

– А ты обещал монеты показать, монету можешь дать? – спросил Артём.

– Ладно, только чур не выхватывать из рук, кто это сделает, тот козёл.

– Согласны, хорошо, покажи.

Музаев достал из нагрудного кармана школьной формы несколько монет достоинством от одного франка до пяти сантимов.

– Ух ты, здорово, дай посмотреть, пожалуйста, вот эти.

Через две секунды Артём с интересом вертел в руках две монеты достоинством в один франк и 20 сантимов серебристого и золотого цвета соответственно.

– Лёха, подари вот эти две, пожалуйста, – попросил Артём, жалостливо.

– Ладно, бери, – великодушно и покровительственно сказал Музаев.

Монеты мгновенно исчезли во внутреннем кармане Артёма, который был на седьмом небе от счастья, ведь и жвачка, и монеты были у него, это была огромная удача.

– Ладно, а мне ещё привёз кроссовки и джинсы, – похвалился Музаев.

– Да ты что, правда? Вот везёт кому-то, ух ты, вот это да! – послышались возгласы ребят со всех сторон.

– Слушай, а твой отец как турист был или по работе? – спросил Прутиков.

– По работе, был в командировке, он в медицине работает, врач и кандидат наук.

– А мои родители едут в следующем месяце в Болгарию, они туда часто ездят и мне тоже монет привезут, – добавил Прутиков.

– Лёш, а фотографии он там сделал, какие-нибудь дашь посмотреть?

– Там не разрешают снимать, фоток нет, только на словах.

– Совсем-совсем не разрешают?

– Насколько мне известно, да и ходят везде только по несколько человек, одному ходить нельзя, такой порядок.

– Блин, везёт же некоторым, – сказал Марузевич.

– Да ладно, везёт, а вот у моего приятеля в 158-й школе, уехал его друган на три года в Марокко, родители во Внешторге работают, послали в командировку.

– А у моей мамы, – вставил Артём, – лучшая институтская подруга уехала со всей семьёй в Индию на 10 лет, она приезжала недавно в отпуск и к нам заехала, привезла маме в подарок гранатовые бусы, индийскую посуду, ковёр и перья павлина, красивые обалденно, переливаются всеми цветами радуги.

Те, кто не принимал участия в разговоре, толклись за кругом «избранных» и с интересом слушали и наблюдали, вытянув шеи, ведь любая информация и уж тем более что-то материальное, ощутимое, привезённое из-за границы, из мира далёкого и недосягаемого, было целым событием для всех.

– Лёш, а ты кроссовки в школу будешь надевать или только на улице ходить?

– Конечно, завтра, наверное, приду.

– Лёш, а жвачки больше нет? – спросили с задних рядов.

– Нет, ребят, всё раздал, ну мне же не вагон привезли.

– Дзинь-дзинь-дзинь, – прозвенел звонок, перемена закончилась. По расписанию сейчас была математика, ещё один очередной нелюбимый предмет для Артёма. Он с неохотой побрёл в класс, его переполняли эмоции; во-первых, потому что в кармане были презенты, а во-вторых, всегда, когда происходили события, каким-либо образом связанные с далёкими, таинственными и невероятно богатыми различными вещичками, странами Запада или Востока, то, что нельзя было пощупать и посмотреть, то, что можно было видеть только на карте мира или в передаче «Международная панорама», было для него очень волнительно. Он инстинктивно понимал, что это другой мир, не похожий на тот, в котором он жил. Читая детские сказки, чешские, французские, сказки народов мира, про Карлсона и многие другие, он видел, что там всё было по-другому. Это не было похоже на жизнь в великом могучем СССР, картинки в книгах, содержание самих сказок и архитектура домов на рисунках были иные. И это неизведанное его манило.