Дорога под солнцем

Весь урок Людмила Дмитриевна, так звали преподавателя математики, рассказывала новую тему и особенно подчёркивала, что по ней будет контрольная работа. Все сосредоточенно списывали к себе в тетради то, что появлялось на доске, а учительница после каждой законченной формулы спрашивала:

– Вот это понятно?

И если реакция ребят была не очень убедительной, то объясняла снова. Урок пролетел быстро, после него была большая перемена.

– Тёма, пойдёшь с нами к «Союзу» за пробками, а если останется время, сыграем после этого? – спросил у него Савощук, как только они вышли в коридор.

Артём сразу же согласился, ему очень нравилась игра в пробки, а взять их, кроме как возле отеля «Союз», было негде, потому как пробки были непростые. Игра в пробки заключалась в следующем: ставили стопкой пробки от пивных бутылок, одна на другую, по количеству игроков, тыльной стороной вверх. Делали это на асфальте и рисовали вокруг пробок квадрат примерно 30x30 сантиметров, затем играющие отходили метров на пять-шесть и кидали свинцовые плоские биты, которые заранее отливали из свинца, добытого из старых автомобильных аккумуляторов. Если кто-либо из игроков попадал битой в стопку пробок, то он забирал себе все пробки, которые были перевёрнуты вверх лицевой стороной. Те пробки, которые остались лежать вверх тыльной стороной, требовалось перевернуть, и происходило это следующим образом. Играющий кончиком своей биты должен был за один раз перевернуть пробку и в этом случае забирал её себе, если это не происходило, то очередь переходила к следующему игроку, у которого бита при кидании в квадрат была ближе, чем у других. Он тоже пробовал перевернуть пробки, перевёрнутые забирал, иногда пробки подскакивали очень высоко, и все, замерев, наблюдали, какой стороной они приземлятся. Задачей было как можно больше перевернуть пробок и забрать их и после присоединить к своей коллекции. На советские пробки не играли, они не были в цене, и они не имели рисунков, только на импортные, которые тоже в свою очередь ценились за редкость. Самой распространённой пробкой была пробка красного цвета с изображением старика с белой бородой и кружкой пива в руках, её так и называли – «Старикан», далее по цене следовала пробка с надписью «Будвайзер», затем пробка с изображением птицы, которую называли «Фазан», и «Золотой фазан», они были серебряного цвета и золотого соответственно. И самой дорогой считалась пробка с изображением короны и трёх лилий. Играли обычно четыре «Старикана» за одну «Корону», или два «Фазана» за «Корону», или «Фазан» и два «Старикана» за «Корону», и так далее.

Вчетвером – Репкин, Шкундяев, Новоков, Савощук – выбежали из школы прямо в школьной форме, без курток и устремились к отелю «Союз», который находился на расстоянии около 500 метров от школы. Это было очень современное здание белого цвета необычной архитектуры, боковые стеновые панели имели вид пчелиных сот, окна были узкие и продолговатые, на крыше здания была неоновая вывеска «Отель «Союз». Этот отель в преддверии Олимпиады-80 был построен югославами, открыт он был совсем недавно, и местный ресторан сразу же завоевал бешеную популярность.

Добежав до отеля, ребята сразу же кинулись к мусорным бакам, которые находились с тыльной стороны отеля сразу за рестораном. Благо никакого забора вокруг отеля не было. Вооружившись палками, они стали ворошить в них мусор.

– Ура, ребят, я «Старикана» нашёл, – воскликнул Шкундяев.

– «Старикан», «Старикан», и я тоже нашёл, – сообщил Новоков.

– Ха, а я «Фазана», – сказал довольный Артём.

В самый разгар поиска Савощук, который пока ничего не нашёл, сказал: – Ребята, тикаем отсюда, вон охранник идёт.

– Это не охранник, а служащий, – сказал Новоков.

– Какая разница, всё равно бежим.

– Ребята, ребята, а ну живо уходите отсюда, нельзя делать этого, – сказал подошедший служащий. – Вас иностранцы из окон снимают, фотографируют, а потом у себя печатают и говорят, что советские пионеры от голоду рыщут по помойкам, представляете, чем это грозит.

– Да ладно, мы ведь только пробки от бутылок ищем, но если надо, так надо, сейчас уйдём минут через 5, можно? – сказал Новоков.

– Нет, сейчас же уходите, я всё понимаю, но порядок есть порядок.

– Ладно, пошли, а то на урок опоздаем, – произнёс Артём.

Они возвратились в школу с уловом: у Репкина был один «Старикан» и один «Золотой фазан», у Новокова два «Старикана», у Шкундяева и Савощука по одному «Старикану».

Следующим уроком было рисование, на котором Павел Иванович, так звали преподавателя, объяснил, как нужно рисовать вазу, которую он поставил на табуретку возле доски. Павлу Ивановичу было около 55 лет, это был седоволосый мужчина аккуратной внешности, небольшого роста и в очках, он всегда ходил в костюме и с большим чёрным кожаным портфелем.

– Обратите особое внимание на тени, как падает на вазу свет из окна, тени мы заштриховываем, а светлое оставляем, после урока все рисунки с фамилиями на каждом ко мне на стол.

Артём с удовольствием нарисовал вазу и довольно быстро, гораздо быстрее, чем сосед Коля Федосов, и у него получилось весьма неплохо.

– Молодец, а я вот ещё не закончил, тени не получаются, – сказал Коля.

Возле стола Павла Ивановича толпились ученики, три девочки и два мальчика, они наперебой предлагали посмотреть их работы и оценить их. Артём взял свой рисунок и тоже подошёл к учителю.

– Вот смотри, как нужно было, – объяснял тем временем преподаватель Сорокиной Лене. – Нужно было линии провести вот так, а тени сделать с правой стороны, а они у тебя слева. – Артём хотел протиснуться без очереди и положить свой рисунок перед Павлом Ивановичем, но долговязый Вовка Агапонов его не пустил. В результате чего возникла некоторая потасовка в виде таскания друг друга за воротники, в итоге Вовка оттеснил Артёма в конец очереди, всё это сопровождалось словесной перепалкой, на что уже обратил внимание и преподаватель.

– Вы что здесь устраиваете, ну-ка сейчас же прекратите безобразие, рисунки положите мне на стол, а сами займите свои места.

– Ты козёл, понял, – сказал Агапонову Артём.

– От козла слышу, – парировал Вовка, когда они шли уже к своим партам.

В итоге рисунок Артёма Павел Иванович оценил на пять с минусом, указав, что немного не соблюдены пропорции, а так рисунок отличный, но требуются внимательность и аккуратность. На перемене перепалка между Артёмом и Вовкой продолжилась и чуть не переросла в драку, после того как Артём напомнил, как он разбил Вовке очки в третьем классе, но одноклассники их разняли. Они, оба недовольные, разошлись по разным углам холла. На уроке биологии Артём сел рядом с Маринкой Козаковой, поскольку помещение класса было маленькое, меньше остальных, а Колька Федосов ушёл домой, его забрала мама. Марина сама сказала, когда он остановился в нерешительности, где сесть:

– Артём, садись со мной, если хочешь.

– Да, спасибо, Марина, – согласился он.

У Артёма были непростые отношения с девочками, в первую очередь потому, что он очень стеснялся общаться с ними. Чтобы как-то скрыть свою стеснительность и чтобы его не заподозрили в проявлении интереса к какой-либо девочке, а это было для него страшней всего на свете, он в ранних классах, с первого по третий, с ними дрался, таскал за волосы, толкал, щипал и грубил. И чем сильнее ему кто-то нравился, тем сильнее той девчонке доставалось, зато он был вне подозрений. Сейчас Артём уже не дрался, но в глаза смотреть не мог, стеснялся, и поэтому в разговорах с противоположным полом, старался смотреть в сторону или в пол, а сам разговор как можно быстрее закончить, по-другому вести себя он не мог. Девочки это принимали за неуважение к себе, а Артёма считали странноватым.

Марина Козакова была девочка очень интересная, с крупными красивыми чертами лица, а чем красивее была девочка, тем более скованным себя чувствовал Артём.

На уроке учительница Светлана Юрьевна рассказывала что-то о молекулах и хромосомах, но Артём слушал вполуха и рисовал на последней странице тетради.

– Что рисуешь? – спросила Марина.

– Да так, чепуху всякую.

– Неужели не интересна тема урока?

– Ты прямо как преподаватель, – отпарировал Артём, уткнувшись в тетрадь носом.