Дорога в бесконечность

Караванщица огляделась, застыла на мгновение, прислушиваясь к тем звукам, которые доносились из тишины. Но кроме шелеста дыхания да стука своего сердца так ничего и не услышала. Тогда она принюхалась. Не пахло ничем. Совсем.

"Вот еще непонятность..." - подумала она, а затем села на последнюю золотую ступеньку.

– Ты что, устала?
– спросил служитель.

– Нет, - в первый миг ответила девушка, потому что дело было совсем не в усталости, однако затем решила: "А какая, в сущности, разница? Кому дело, правду я говорю или нет?" - Да, устала, - проговорила она.
– Ничего, если я немного посижу?

– Здесь?
– удивленно взглянул на нее служитель.
– Однако, если ты этого хочешь...
– он не видел причины возражать.

Что касается Мати, то она несколько мгновений сидела, наклонив голову на бок, и глядела на черные ступеньки.

– Странно, очень странно...
– сорвалось у нее с губ.

"Ступени должны быть другими...
– она была уверена в этом. И дело было не в том, что ей не нравился их цвет, просто...
– Это не тот черный цвет, - в то же время ее совершенно не смущало, что считалось, будто люди видят лишь один оттенок черного. В отличие от белого, желтого, зеленого... Да почти всех остальных цветов. Нет, Мати знала - черный имеет даже больше оттенков: черный с золотом, черный с серебром, черный с перламутром и синевой, черный с красным... В общем, он мог включать в себя все, что угодно.
– Этот, например, черный с золотом, - ее губ тронула усмешка. Мати хмыкнула.
– Такое чувство, что он смеется. Его веселит совершенно все: небо наверху и земля внизу, люди, приходящие к храму, и птицы, летящие неизвестно куда. Он готов находить смешное в чем угодно. Но тот, к чьему храму ведут эти ступени... Он ведь совсем не такой. Он...
– девушка задумалась на миг, вспоминая.
– Его скорее можно назвать хмурым, чем весельчаком. И уж конечно он никому не позволил бы потешаться над собой. А когда не хочешь, чтобы над тобой смеялись, ты не даешь повода... Никогда. Потому что не желает, чтобы наступил момент, когда кто-то воспримет нечто серьезное как шутку и станет смеяться. И..."

В то же время она была почти уверена, что служитель считал себя слугой именно Нергала.

"Как же все это сложно!" - а она не любила сложностей и загадок, особенно - когда от правильного ответа зависело будущее.

Рука с долей опаски потянулась к первой из черных ступенек, не сразу решившись коснуться, замерла, чувствуя исходившее от него тепло. Потом, наконец, она решилась, тронула ступень... И тотчас оторвала руку. Мати удивленно прошептала:

– Горячо!

– Солнце, - спокойно пожал плечами служитель, не видевший в этом ничего необычного.
– Оно нагрело камни.... А, - потом, решив, что понял, что именно показалось гостье странным, закивал он головой, - ты, наверно, обратила внимание на то, что ступень, на которой ты сидишь, другая. Да, она холодная. А черная - горячая. Потому что черный цвет притягивает к себе тепло. И нагревается быстрее. Так что...

– Да нет, - нахмурившись, качнула головой девушка, - дело в другом.

– В чем же?

Мати тронула губу, потерла подбородок, раздумывая, потом пожала плечами.

– Не знаю... Так... Не обращай внимание...
– не нравилось ей это все, ох как не нравилось!

И тут ее взгляд соскользнул вниз. И тотчас душа ушла в пятки.

– Ой-ой-ой!
– она и не думала, что поднялась так высоко. Нет, конечно, она знала: ступеньки вели наверх, и было их пройдено бессчетное множество, и все же... Даже у обрыва, с которого открывался вид на край легенд, было не так страшно. А тут... В какой-то миг ей показалось, что каменная лестница закачалась, готовая уйти из-под ног, и девушка что было сил вцепилась в ступеньку, на которой сидела.

– Спокойно, спокойно, - склонился над ней служитель.
– Ничего страшного, такое бывает. Ты просто не привыкла к высоте. Не смотри вниз, смотри на меня. Давай, тебе надо успокоиться...

– У-успоко-иться?
– заикаясь, с трудом выговорила караванщица. Она не представляла, как это сделать, как заставить себя не думать...

"Вот-вот! О чем я только думала, забираясь сюда! Во всяком случае, не о том, что придется спускаться..." - она мысленно представила себе, как, глядя с лестницы вниз, делает шаг... И вновь вжалась в камень, не просто вообразив, но чуть ли не всем телом почувствовав, как, оступившись, падает вниз.

Служитель протянул ей руку:

– Держись, - как будто человеческое тело было прочнее камня.

Мати хотела оттолкнуть его, вместо благодарности обдав таким презрительным взглядом, что ушат ледяной воды, выплеснутый с размаха в лицо, по сравнению с ним показался бы детской забавой, однако, к собственному удивлению, обронив: -Спасибо, - приняла протянутую руку, утопив тонкие девичьи пальцы в большой широкой ладони.

Стоило ей коснуться чужака, как она тотчас почувствовала облегчение. Ведь всегда легче, когда есть на кого опереться. И не важно, что этот кто-то - служитель демонского города. А через миг она, забыв о своих страхах, уже думала о том, какая большая у Харрада рука, мозолистая, хотя, казалось бы, он не крестьянин, не ремесленник. По ее разумению, у служителя ладонь должна была быть мягкой и теплой.

Впрочем, сейчас для нее главным было другое - что, держась за руку горожанина, она смогла, подняться на ноги, медленно выпрямившись, повернуться лицом к храму, обращаясь спиной к той пугающей бесконечности, что заползла под первую ступень лестницы в иные миры.

Смотреть на храм было легко. Ничего не пугало, лишь хотелось поскорее узнать, что там, внутри.

Прошло несколько мгновений, и коленки перестали дрожать, плечи расправились. И тогда Мати отпустила руку служителя.

– Спасибо, - с благодарностью глянув ему в глаза, она виновато улыбнулась, словно прося прощения за мгновенную слабость.

– Не за что, - он тоже улыбнулся, тепло и открыто.
– Ты молодец. Другие, когда обнаруживали себя на такой высоте, начинали паниковать, метаться, пытались ползком спуститься вниз...

– Если страшно спускаться, значит, нужно подниматься, - глядя на лежавшие перед ней черные ступеньки, проговорила Мати.

– Странный вывод. Я бы даже сказал - парадоксальный, - на его лице отразилось уважение.
– Но самый верный.

Он хотел уже спросить: "Ну что, пошли?" - спеша воспользоваться мгновением, как нельзя лучше подходившим для того, чтобы пересечь черту черного яруса. Однако Мати сделала шаг прежде, чем он успел произнести и слово. Возможно, ее движения были не достаточно быстрыми, но в твердости им было не отказать.

Черная лестница привела ее к каменной площади - достаточно просторной, чтобы на ней можно было разместить караван со всеми его повозками, торговыми рядами, продавцами и покупателями. Мати остановилась перед ней, но на мгновение, короче того, которое можно было бы расценить как сомнение или неуверенность.

– Харрад, - негромко проговорила девушка, чуть наклонив голову в сторону горожанина, однако не поворачиваясь к нему, боясь, оглянувшись, вновь ощутить себя так бесконечно далеко от земли, как может быть только навеки покинувший ее, - скажи, кто покровитель Курунфа?

Служитель несколько мгновений испытующе смотрел на нее, ничего не говоря, однако затем, видно, решив, что отступать гостье уже поздно, некуда да и незачем, промолвил:

– В городе Его зовут господин Эрра. Но у Него есть и другое имя, в крае снежной пустыни известное куда лучше этого...

– Господин Нергал, - кивнула Мати. В ее лице ничего не изменилось, разве что глаза погрустнели, да задумчивости в них прибавилось.

– Для впечатлительной юной караванщицы ты слишком спокойно произносишь имя Губителя.

– Мне доводилось встречаться с Ним...
– глядя на свои тонкие пальцы, теребившие край рукава, промолвила девушка.

Бровь служителя приподнялась.
– Вот даже как...
– горожанин удивленно смотрел на нее, не понимая, шутила та, или говорила серьезно.

– Я...
– Мати медленно двинулась в сторону храма, более не остановилась, даже не повернулась к своему спутнику, ведя себя так, будто теперь не он был ее проводником, а она его.
– Не знаю, огорчу я тебя, или обрадую. Но это, - она махнула рукой в сторону черных стен, - не храм Эрры.