Дорога в бесконечность
Шрифт:
– Только прежде, - дочь хозяина каравана не могла не оставить последнее слово за собой, - взгляните на Умника. И хорошенько запомните того, кого вы своей откровенностью подведете к костру!
– К какому костру?
– Очистительному, конечно! Ведь речь идет о вызвавшем даже не духа - почти что демона! Вряд ли хозяева города, на чью землю легла ледяная тень, сочтут обычный обряд спасения одержимого достаточным.
– Ну...
– Дис опустил голову, не зная, что сказать.
– Если так...
– Лони всхлипнула, провела ладонью по лицу,
– Если ей все равно не помочь...
– Хватит жертв, - кивнул Лит. Он мог ненавидеть брата, презирать его за слабость и глупость, но желать его смерти - никогда.
– Я все равно не стану молчать!
– только Ла упрямо стоял.
– И вообще, я хочу чтобы меня наказали! Потому что я виноват! Только тогда моя душа успокоится, и...
– Умник, ты что, с ума сошел?
– Оставь его, Непоседа, - Мати повернулась спиной к озеру, постояла так несколько мгновений, а затем зашагала прочь, бросив на ходу: - Пусть делает, что хочет.
Следом уверенной походкой человека, решившего для себя все, зашагал Ла.
– Мне до сих пор не верится...
– Лони опиралась на руку Диса, бледная и слабая, как будто и сама стала призраком.
– Кажется, что все это лишь ошибка, что сейчас Снежинка окликнет нас: "Эй, куда же вы уходите? Подождите, я с вами!" -она всхлипнула, глотая горькие слезы.
– Все будет хорошо. Гор - могущественный маг. И, потом, есть еще Хранительница города...
– Но согласится ли она помочь...
– А разве может Хранитель отказать в таком деле!
– И все же, - последним шел Лит, недовольно бормоча себе под нос: - не понимаю, почему бы не попытаться самим во всем разобраться? Вызвали бы духа...
...На торговой площади почти никто не спал. Звенели голоса, гремел смех, доносились звуки музыки...
– Здесь праздник, а совсем рядом...
– не договорив, Лони беззвучно заплакала, в кровь кусая губу. Впрочем, друзья поняли ее без всяких слов. Все они чувствовали одно и то же. Все, за исключением одной. Думая только о том, чтобы остаться незамеченной, дочь хозяина каравана юркнула в тень, стремясь поскорее добраться до своей повозки.
– Мати, ты куда?
– громким шепотом окликнул ее Лит, но та только махнула рукой, дескать - "Отстань!"
– Она что, не пойдет с нами?
– непонимающе глядел ей вослед Дис.
– Струсила!
– близнец презрительно поморщился.
– Как она могла!
– прошептала Лони.
– Ну и пусть катится! А ведь, главное, сама заварила эту кашу, а теперь...
– Оставь ее, Лит, - качнул головой Ла.
– Но, брат, почему мы должны одни отдуваться...
– Вы - не должны! Пойду только я.
– И что?
– Скажу правду. Что вызвал духа и тот забрал Снежинку.
– "И делайте теперь, люди добрые, со мной что хотите!"
– Мы все пойдем с тобой!
– Лони решительно шагнула к близнецам.
– Мы твои друзья и не оставим тебя одного!
– Вы ничем мне не поможете...
– Поможем!
– уверенно произнес Дис.
– Разделенная на четырех
– Спасибо вам, но я не хочу, чтобы из-за меня...
Ему не дали договорить:
– Хватит спорить! Мы идем с тобой - и точка!
А Мати, добравшись до своей повозки, залезла внутрь, села поверх одеял, замерла на мгновение, как делали те, кто хотел перед сном помолиться богине сновидений, а затем со спокойной душой легла, зевнула и не прошло и десяти мгновений, как она спала сладким, беззаботным сном невинного ребенка.
Когда же наутро следующего дня в повозку заглянул отец, она в одном из своих самых красивых шелковых сарафанов сидела перед металлическим зеркалом - подарком Гора и спокойная и безмятежная переплетала косу.
Несколько мгновений Атен глядел на дочь. В его душе было какое-то странное, необъяснимое чувство. Он и сам не знал, что это: непонимание - "Как Мати могла забыть о подруге, бросить друзей и преспокойно отправиться спать?", удивление - "Да она выглядит так, словно ничего не случилось!" и успокоение - "А вообще, слава богам, что все так. Лучше, чем если бы она начала во всем винить себя и, стремясь к наказанию, повесилась на первом попавшемся дереве или вернулась к тому злосчастному озеру, чтобы утопиться в его воде... Так что..."
Он тяжело вздохнул, затем качнул головой, вынужденный признать: и, все же, на душе у него был какой-то неприятный осадок. Словно что-то противное, слизкое пробежало по голой спине.
Услышав его вздох, девушка подняла голову, посмотрела на отца - нет, даже скорее просто скользнула взглядом, холодным и безучастным, и вновь уставилась в зеркало.
– Мати... Мы можем поговорить?
– Завтра, - качнула головой она.
– Сегодня мой день. Ты обещал мне вчера, что я смогу пойти погулять по городу.
– Тебе не кажется, что при сложившихся обстоятельствах будет лучше не делать этого?
– А что, собственно случилось?
– Как же...
– он даже растерялся.
– Лика исчезла.
– Лика?
– ее бровь удивленно приподнялась.
– Твоя подруга...
– А, - она кивнула, - да, Снежинка...
– ничто не изменилось в ее лице, даже губы не дрогнули, не сощурились глаза.
Атену же показалось, что перед ним и не дочь вовсе, а ледяная кукла, таким холодом от нее повеяло.
– Тебе что, ничуть не жаль ее?
– Почему же? Жаль. Но ей ведь уже не помочь, верно?
– Тот, кого забрал дух-демон, не вернется...
– прошептал хозяин каравана, опуская голову на грудь.
– Вот видишь. А раз так, к чему все эти мысли и переживания? Нужно оставить прошлое прошлому, взяв себе настоящее.
Он глядел на нее во все глаза, не узнавая.
"Нет, это не она! Великие боги! Что этот демон сделал с ней?" - а хозяин каравана уже не сомневался, что все дело в нем.
– Мати... Не могла бы ты подождать несколько мгновений? Пожалуйста, - и, не дожидаясь ответа, он бегом бросился к повозке Хранителя.