Дорога в рай (Рассказы)

– Лучше говори сам, - сказала она.

– То, что я скажу, тебя, наверное, немного удивит.

– Я к этому готова.

– Ментол, - сказал Конрад, - широко известный антиафродизиак.

– Что это значит?

– Он подавляет половое чувство.

– Конрад, ты выдумываешь.

– Клянусь, это правда.

– Кто его применяет?

– В наше время не очень многие. У него весьма сильный привкус. Селитра гораздо лучше.

– Да-да, насчет селитры я кое-что знаю.

– Что ты знаешь насчет селитры?

– Ее дают заключенным, - сказала Анна.
– В ней смачивают кукурузные хлопья и дают их заключенным на завтрак, чтобы те вели себя тихо.

– Ее также добавляют в сигареты, - сказал Конрад.

– Ты хочешь сказать - в сигареты, которые дают заключенным?

– Я хочу сказать - во все сигареты.

– Чепуха.

– Ты так думаешь?

– Конечно.

– А почему?

– Это никому не понравится, - сказала она.

– Рак тоже никому не нравится.

– Это другое, Конрад. Откуда тебе известно, что селитру добавляют в сигареты?

– Ты никогда не задумывалась, - спросил он, - почему сигарета продолжает дымиться, когда ты кладешь ее в пепельницу? Табак сам по себе не горит. Всякий, кто курит трубку, скажет тебе это.

– Чтобы сигарета дымилась, используют особые химикалии, - сказала она.

– Именно для этого и используют селитру.

– А разве селитра горит?

– Еще как. Когда-то она служила основным компонентом при производстве пороха. Ее также используют, когда делают фитили. Очень хорошие получаются фитили. Эта твоя сигарета - первоклассный медленно горящий фитиль, разве не так?

Анна посмотрела на свою сигарету. Хотя не прошло еще и пары минут, как она ее закурила, сигарета медленно догорала, и дым с ее кончика тонкими голубовато-серыми завитками поднимался кверху.

– Значит, в ней есть не только ментол, но и селитра?
– спросила она.

– Именно так.

– И они вместе подавляют половое чувство?

– Да. Ты получаешь двойную дозу.

– Смешно это, Конрад. Доза чересчур маленькая, чтобы иметь хоть какое-то значение.

Он улыбнулся, но ничего на это не сказал.

– В сигарете всего этого так мало, что она и в таракане не убьет желания, - сказала она.

– Это тебе так кажется, Анна. Сколько сигарет ты выкуриваешь в день?

– Около тридцати.

– Что ж, - произнес он.
– Наверное, это не мое дело.

Он помолчал, а потом добавил:

– Но лучше бы это было не так.

– А как?

– Чтобы это было мое дело.

– Конрад, ты о чем?

– Просто я хочу сказать, что, если бы ты однажды не решила вдруг бросить меня, ни с тобой, ни со мной не случилось бы того, что случилось. Мы были бы по-прежнему счастливо женаты.

Он вдруг как-то пристально посмотрел на нее.

– Бросила тебя?

– Для меня это было потрясением, Анна.

– О Боже, - сказала она, - да в этом возрасте все бросают друг друга, и что с того?

– Ну не знаю, - сказал Конрад.

– Ты ведь не дуешься на меня за это?

– Дуешься!
– воскликнул он.
– Боже мой, Анна! Это дети дуются, когда теряют игрушку! Я потерял жену!

Она молча уставилась на него.

– Скажи, - продолжал он, - ты, наверное, и не задумывалась, каково мне было тогда?

– Но, Конрад, мы ведь были так молоды.

– Я тогда был просто-напросто убит, Анна.

– Но как же...

– Что - как же?

– Если для тебя это имело такое значение, как же ты взял и спустя несколько месяцев женился на другой?

– Ты разве не знаешь, что женятся и разочаровавшись в любви, но на другой женщине?
– спросил он.

Она кивнула, в смятении глядя на него.

– Я безумно любил тебя, Анна.

Она молчала.

– Извини, - сказал он.
– Глупая получилась вспышка. Прошу тебя, прости меня.

Наступило долгое молчание.

Конрад откинулся в кресле, внимательно рассматривая ее. Она взяла из пачки еще одну сигарету и закурила. Потом задула спичку и бережно положила ее в пепельницу. Когда она снова подняла глаза, он по-прежнему внимательно смотрел на нее, хотя, как ей показалось, и несколько отстраненно.