Дорога

– Нет, не знаешь. И знать тебе не надо! Много будешь знать – скоро состаришься. – Лиза пьяно захохотала.

– Ты что, выпила? – с подозрением спросил Родислав.

– Не твое дело! Я большая девочка, я уже целая мать-одиночка, скоро буду мать-одиночка два раза и буду делать, что захочу. И не смей ко мне соваться!

– Лиза, но тебе нельзя пить! – в отчаянии он почти кричал. – Ты ждешь ребенка! Опомнись! Иначе я сейчас приеду и разгоню всю твою компанию к чертовой матери!

– И думать забудь, – презрительно пропела она в трубку. – Это мои друзья и моя жизнь, и тебя они не касаются. Сиди со своей женой и молчи в тряпочку. Если ты посмеешь хоть пальцем тронуть моих гостей, я…

Дальше он слушать не стал, бросил трубку, выскочил из дома, сел в машину и помчался на улицу Маршала Бирюзова. Ключи от Лизиной квартиры у него были. Еще на лестничной площадке Родислав услышал веселые голоса, и мужские, и женские, вразнобой тянущие «Пора-пора-порадуемся на своем веку». В квартире дым стоял коромыслом, в комнате на полу вокруг низкого журнального столика сидели, кроме Лизы, еще двое мужчин и две женщины, все были пьяны. На столике пустые бутылки перемежались с наполовину полными, закуски не было совсем, только конфеты – те самые, которые Родислав принес Лизе на Новый год, однако, судя по сваленным неподалеку грязным тарелкам, что-то они все-таки ели. Пустые консервные банки были полны окурков.

– О! – Лиза попыталась встать и протянула к Родиславу руки. – Родька пришел! Народ, знакомьтесь, это папаша моих детей. Ты чего явился? Я тебе сказала, чтобы ты не смел мешать нам веселиться и радоваться жизни. Чего приперся?

– Лиза, – он старался говорить спокойно, но удавалось это с трудом, – давай выйдем на минутку. Только на одну минутку.

– Не пойду я никуда! Мне здесь хорошо! Мне здесь просто отлично! Я радуюсь жизни в кругу друзей.

Один из мужчин налил водку в хрустальный стакан и протянул Родиславу:

– Мужик! На, выпей!

– Я не буду.

– Брезгуешь? – мужчина угрожающе нахмурился.

– Я за рулем, мне нельзя.

– Он за рулем! – радостно воскликнула одна из женщин, полная крашеная блондинка. – Народ, кончай водку жрать, поехали кататься, у нас машина есть!

Лиза демонстративно привалилась к другому мужчине, обхватила его руку и затянула:

– Миленький ты мой, возьми меня с собой, там, в стране далекой, назовешь ты меня женой…

Родислав понял, что все бесполезно, развернулся и ушел. После этого он решил не звонить Лизе хотя бы несколько дней, но на другой день она позвонила сама, просила прощения и клялась, что это больше не повторится.

– Мне скучно одной, без тебя, мы никуда не ходим, нигде не бываем, чем мне заняться, когда тебя нет, а Дашка в садике?

Даша ходила в детский сад с пятидневкой, и если из яслей Лиза хотя бы два раза в течение рабочей недели забирала девочку, то в садике малышка проводила время с понедельника по пятницу.

– Лизонька, я понимаю, что тебе нечем заняться, но пьяные гулянки для беременной женщины – это самый плохой выход. Если тебе себя не жалко, то хоть о ребенке подумай.

– Ты не думай, я сама почти совсем не пью, я только зову друзей в гости и смотрю, как они веселятся. Да, они, конечно, много пьют, но я-то – ни-ни! Честное слово.

Родиславу очень хотелось в это поверить, но он своими глазами видел, в каком состоянии была Лиза после этого «ни-ни».

В следующий раз она напилась примерно через две недели. Родислав обнаружил это, когда приехал к ней. Гостей уже не было, но красноречивые следы их пребывания обнаруживались по всей квартире, начиная с горы грязной посуды в раковине и заканчивая заблеванным унитазом.

– Опять? Лиза, сколько раз можно повторять…

– А ты не повторяй, – дерзко ответила она. – Я умная, я все с первого раза понимаю. Опять будешь меня беременностью упрекать и ребенком пугать? Не надо, я пуганая. Что тебе с этого ребенка? Тебе на него наплевать, ты даже не собираешься официально быть его отцом! Ты вообще ничего не собираешься делать, ты ничего не можешь, только обманывать меня и завтраками кормить, только все обещаешь, обещаешь, а сам ничего не делаешь.

– Я тебе ничего не обещал. Я же объяснял тебе, что…

– Да чихать мне на твои объяснения! У меня своя жизнь, и она проходит, проходит, проходит, – Лиза бессильно заплакала. – Она проходит, и в этом виноват ты. Ты во всем виноват!

Ну вот, и здесь он виноват. И дома. И перед соседями. Он кругом виноват. Это невыносимо.

Лизины загулы длились до середины февраля, потом она словно опомнилась, спохватилась и стала вести себя, как образцовая будущая мать: гуляла, спала, ела строго по часам и только то, что рекомендовали врачи, стала больше улыбаться и меньше плакать. Родиславу стало казаться, что черная полоса миновала и дальше все будет просто замечательно.

10 марта 1985 года умер пришедший на смену Андропову Константин Устинович Черненко, и всех сотрудников МВД перевели на так называемый усиленный вариант несения службы. Это означало, что все должны находиться на рабочих местах с девяти утра и до специального указания, то есть до девяти, а то и до десяти вечера. То же самое происходило и когда умер Брежнев, и когда скончался Андропов. Именно в этот день Лиза внезапно почувствовала себя плохо и вызвала «Скорую». Ее отвезли в роддом, и через два часа она произвела на свет мальчика Дениса.

* * *

– Это как же понимать? – нахмурился Камень. – Ты же говорил, что ей рожать в начале апреля. Обсчитался, что ли? Или момент зачатия неправильно определил?

– Я никогда не обсчитываюсь, – гордо ответил Ворон. – У меня в детстве по арифметике только пятерки были. Но я за ней специально в роддом летал, смотрел, что и как. Она родила восьмимесячного ребенка.

– А это не опасно? – забеспокоился Камень. – Он же недоношенный получился.

– Опасно, – согласился Ворон. – Вот послушай, я тебе все подробно обскажу. Правда, я половины не понял, но запомнил все дословно, что врачи говорили. Роды прошли с осложнениями, у Лизы было высокое артериальное давление, и гинеколог принял решение форсировать события и стимулировать роды. Получились так называемые стремительные роды, и у младенца в мозгу появились микрокровоизлияния, ему сделали ультразвуковое исследование мозга через родничок и зафиксировали это.

– И чем это нам грозит?

– А я почем знаю? – Ворон недовольно крутанул головой из стороны в сторону. – Я же не доктор. Я только наблюдаю, как Лиза с ним мучается. Ребенок крикливый, легковозбудимый, плохо кушает, плохо набирает вес. У Лизы молоко через неделю после родов пропало, так что малыш растет на искусственном питании. И еще он часто какает и срыгивает, так что Лиза только и делает, что стирает, на него никаких пеленок-распашонок не напасешься. Врач говорит, что у ребенка снижен этот, как его… черт, слово забыл, длинное такое, на институт похоже…

– Иммунитет? – подсказал Камень.

– Во, правильно, он самый. И еще у него снижен… тьфу ты, тоже забыл, на геморрой похоже…

– Гемоглобин?

– Да, верно, гемоглобин.

– И что это значит?

– Доктор сказал, что это бывает, если у мамочки был токсикоз или если она неполноценно питалась и выпивала. У ребенка недостаточное снабжение кислородом мозга, легких и всех остальных органов и тканей, и он начинает часто болеть простудами и всякими респираторными заболеваниями. Слышь, Камень, а респираторные заболевания – это что? Это когда живот распирает?