Дорогая агония

Её тело вздрагивает, что дает мне понять, что история примет плохой поворот.

– Я не чувствовала себя хорошо... А потом я обнаружила кровь на нижнем белье после того, как вернулась домой. Нетрудно было догадаться, что произошло. Кроме того, кто это делал и как.

Она дрожит, и чем крепче я держу ее, тем сильнее она дрожит.

– Проходили недели и небольшие фрагменты той ночи начали мелькать в моей голове. Что происходит и до сих пор, - её голос дрожит, а затем она рыдает.
– Но я никогда не вижу лицо или слышу голос. Это всегда тень. Я даже не уверена один это человек или целая банда.

– О, Роза.

Это единственные слова, которые я могу произнести.

Неудивительно, что у нее никогда не было парня, и она не ходила на свидания. Как она могла довериться мужчине после всего, что с ней произошло?

И все-таки я здесь. В ее постели. Она живет со мной. Позволяя мне держать ее. Успокоивать ее. Как это вообще возможно?

– Ты думаешь, что не вспомнив события той ночи будет во благо, но это не так.

– Он или они знают, что они сделали, но для меня это всегда останется загадкой. Иногда я думаю, что незнание менее болезненно, чем если бы я была сознательнее и пережила все это. Я должна представить действия.

Неудивительно, что у нее ночные ужасы.

– Моя мама умерла от передозировки спустя год. Очевидно, что возвращение к бабушке было не вариантом, когда он все еще там жил. Сомневаюсь, что она хотела взять меня. Так я переходила от одного дома к другому, пока я едва окончила среднюю школу. После этого они отпустили меня, и вскоре я жила на улицах. Около года я выживала как уличный артист, пока Вейл не нашла меня. Не знаю, где бы я была сейчас, если бы не она.

– Спасибо, что доверяешь мне достаточно, чтобы рассказать такое.

Я так зол на двоюродного деда Розы. Или отца. Не знаю, как его называть. Сукин сын - единственное имя, которое подходит ему в моей книге. Как мужчина может причинить боль девушке, двум девушкам, неоднократно в течение многих лет, и это сходит ему с рук?

А её бабушка? Абсурдно думать, что она обвинила мать Розы и выгнала их из своего дома, а не обидчика. Всё в этой ситуации сбивает с толку.

И ее насильник. Или насильники. Как им пришло в голову, что они имеют право накачать девушку наркотиками и заниматься с ней сексом. Я, как и Роза, ненавижу воображать, что с ней случилось. Меня тошнит.

– Тебе очень легко было довериться, Баш.

– Ты всегда можешь доверять мне. Я надеюсь, ты знаешь это. Думаю, мы определенно находимся на правильном пути. Я чистосердечно признаюсь в этом.

Она шевелится и устраивается в своем обычном положении, всё еще держа мою руку. И это все, что мы говорим, хотя я уверен, что никто из нас не собирается спать в ближайшее время. Меня устраивает ничего не говорить и лежать здесь, удерживая ее столько, сколько ей нужно. Где она чувствует себя в безопасности от монстров, которые нападают на нее в темноте ночи. Я буду здесь ради этой девушки, чье сердце слишком красиво для варварства, которое она испытала.

Спустя пять месяцев.

Глава 13

Роза Миддлтон

Я шагаю в красное платье с блестками и тяну его вверх по телу. Я застегиваю молнию до тех пор, пока она не достигает точки, где она больше не двигается. Я растегиваю её и пробую снова. Три раза я повторяю тот же процесс, но всё безуспешно. Открыв дверь спальни, я зову Бастьена:

– Не мог бы ты подняться наверх и помочь мне?

Делаю еще одну попытку. Бастьен делает несколько шагов в мою спальню, прежде чем полностью войти. И ничего не говорит. Широко раскрыв глаза, он сканирует меня с головы до ног, а затем снова поднимает глаза вверх. Он никогда так не смотрел на меня.

– Я не могу застегнуть молнию.

Я поворачиваюсь и убираю волосы со спины и плеч.

– Платье не очень тугое. Не выгляжу ли я слишком обтянутой?

Он подходит ко мне и начинает рассматривать платье. Прокашлявшись, его голос всё равно звучит хрипло.

– Я ничего не вижу.

Он опускает молнию и медлит перед тем, как потянуть её вверх. Что если он заметил мои черные кружевные стринги? Вряд ли. Бастьен никогда не смотрит на меня в сексуальном плане. Но в последнее время мне очень этого хочется.

Я не должна расстраиваться. Я не должна желать этого. С самого начала мы определили условия. Выпрямившись, я выпячиваю вперед попу и грудь.

– Попробуй сейчас.

Он тянет вверх, и молния плавно скользит вверх.

– Готово.

Я отхожу и поправляю платье.

– Неплохо смотрится?

Я уже знаю, что это платье сногсшибающе смотрится на мне. Оно облегает и подчеркивает все мои изгибы. Попу. Грудь. Бедра.

– Красивая.

Бастьен часто говорит, что я красивая. Он никогда не скуп на комплименты, но сегодня он как-то по-другому смотрит на меня. И мне это нравится.

– Остальные девушки будут в черном. Вейл почему-то хотела, чтобы я одела красное.

– Надеюсь, чтобы показать, что ты недоступна.

Эта мысль мне не приходила в голову.

– А я думала, чтобы другие девушки, просканировав комнату, могли легко найти меня на случай, если им что-то понадобится.

– Прекрати говорить другие девушки, как будто ты до сих пор одна из них. Это не так.

Почему Бастьен так раздражен?

– Что-то не так?

– Неа.

Неа? Обычно Бастьен так не говорит.

Он говорит одно, но его тон говорит совсем другое. И выражение его лица. Я знаю его достаточно долго, чтобы понять, что, когда он сжимает челюсть, значит он злится.

– Ты расстроен.

– Нет.

– Я хорошо тебя изучила за последние несколько месяцев. Ты мог бы рассказать мне.

Он кладет руки на бедра и стонет:

– Я не понимаю, почему тебе так необходимо идти на этот маскарад. Ты не свободна.

Я никогда не слышала, чтобы Бастьен говорил что-то подобное. Так, будто он ревнует. Так по-собственнически.

Тем не менее мне приятно.

– Я прекрасно знаю, что я недоступна для других.

– Но те мужчины..., - Бастьен останавливается и сжимает челюсть, качая головой из стороны в сторону.
– Но те мужчины этого не знают. Они увидят красивую женщину в красном платье с блестками, выделяющуюся из толпы. Поверь мне. Они захотят тебя.