Дорогая агония

Она на двенадцатой неделе беременности. Второй триместр. Треть беременности позади. Живота пока не видно, что позволяет легко игнорировать ребенка, растущего внутри нее, поэтому я просто выкинул это из головы. Но это не продлится долго, пока ребенок не будет достаточно большим, что у меня не останется выбора, кроме как смотреть, как он растет внутри нее. Вот когда это станет реальным. И я понятия не имею, как я с этим справлюсь.

В доме темно, когда я вхожу. И тихо. Слишком тихо.

– Роза?

Нет ответа. Я снова зову ее, но она все равно не отвечает. Мне это не нравится. Я быстро прохожусь по первому этажу и не нахожу никаких следов. Она должна быть в своей комнате. В конце концов, вот куда она идет, чтобы избежать меня, когда мы оба в доме. Я поднимаюсь наверх и облокачиваюсь об дверь ее спальни, хотя она широко открыта, и свет выключен.

– Роза?

Ответа не следует. Она ушла. Мое сердце сразу же колотится все сильнее и быстрее. Она меня бросила? Я не думаю, что могу винить ее за это. У нас шаткие отношения. Словно одно привидение живет с другим, что причиняет боль.

Роза находится со мной в одном доме, но я скучаю по ней словно она за тысячи миль отсюда. Я открываю дверь ее шкафа и выдыхаю с облегчением, когда нахожу все ее вещи на месте. Но уже почти десять часов вечера пятницы. Она ушла с работы в пять. Где она? С кем она вообще может быть? А потом меня осеняет. Мы не общались некоторое время. Возможно она встретила кого-то другого. Может быть она с ним сейчас.

Я в ярости, когда представляю её с другим мужчиной. В его руках. Смеется над его шутками. Улыбается ему, как будто нет другого места, где она бы предпочла быть. Все это, пока у нее под сердцем растет мой ребенок.

Я так зол, что удивительно, что я смог напечатать сообщение, прежде чем нажать отправить.

Где ты?

Я, наверное, не заслуживаю ответа от нее. Думаю, и она тоже так думает с тех пор, как проходит час, и я ничего от нее не получаю. Конечно, я могу позвонить Вейл и узнать, с кем она. Она носит моего ребенка. Думаю, я имею право знать, что они оба в безопасности. Быть отцом ее ребенка дает мне такое право?

Телефон Вейл переходит на голосовую почту. Возможно она со своим парнем-сенатором. Я слышал он в городе на этой неделе. Мне было слишком стыдно оставить Вейл сообщение, спрашивая о местонахождении Розы первые три раза, но теперь я достигаю состояния паники.

– Мне нужно, чтобы ты позвонила мне. Я не могу найти Розу. Я волнуюсь.

Закончив звонок, я слышу, как поднимается дверь гаража. Слава Богу. Я жду Розу на диване, вцепившись в подлокотники, чтобы не броситься на кухню и не притянуть её в свои объятия, когда она войдет в дом. Черт, у меня больше нет на это права.

Я не смотрю вверх, когда она входит в гостиную. Я не могу позволить ей увидеть беспокойство на моем лице.

– Где, черт возьми, ты была?

– Не так громко, Баш.

Я поднимаю голову и вижу, как она держит маленького спящего рыжеволосого ребенка через плечо. Я слишком ошеломлен, чтобы вымолвить хоть слово.

– Женевьева и Хавьер больны. Похоже, пищевое отравление, но они слишком больны, чтобы заботиться о Гэвине. Он остается со мной, пока им не станет лучше.

– Тебя не было несколько часов.

– Мне пришлось идти на рынок и в аптеку.

– Ты не ответила на мое сообщение.

Интересно, сделала ли она это специально. Чтобы заставить меня паниковать.

– Ты же знаешь я не проверяю телефон всё время.

Это действительно так. И мне никогда не приходилось беспокоиться об этом раньше. Мы всегда были вместе.

– Я волновался.

– Мне жаль, что ты волновался, но мы в порядке.

Мы в порядке. Она никогда не упускает возможности напомнить мне, что это уже не только она.

Она идет к лестнице, завершая разговор.

– Я должна принять душ, чтобы смыть всю заразу. Я не хочу снова заболеть. Ты присмотришь за Гэвином, пока я буду в ванной?

Спящий ребенок. Я должен справиться.

– Конечно.

Роза кладет Гэвина посередине кровати. Она гладит его по спине, утихомиривая, когда он начинает плакать.

– Тсс. Всё в порядке, Гэв. Спи.

Роза поглаживает его, напевая, пока он снова не начинает дремать.

– Откуда ты знаешь, как это делать?

Она пожимает плечами.

– Не знаю. Просто чувствую, что так правильно.

– Материнский инстинкт?

– Возможно.

Она скользит к краю кровати, когда Гэвин успокаивается.

– Я быстро.

– Все в порядке. Он спит. Тебе не нужно торопиться.

Роза входит в ванную и закрывает дверь. Было время, когда она оставляла её открытой как приглашение присоединиться к ней. Но больше нет.

Я представляю, как она выглядит с намыленными волосами. Пена стекает по ее обнаженному телу. Ее руки двигаются в волосах, заставляя грудь подпрыгивать. Гораздо более пышные груди. Они уже растут. Я не прикасался к ним шесть недель, но я вижу, как происходят изменения под ее одеждой. Она красивее, чем когда-либо, несмотря на отсутствие мерцания, которое у нее когда-то было в глазах. Я снимаю обувь и сажусь на ту сторону кровати, где я спал, когда заходил в комнату Розы. Расстегнув пуговицу, я снимаю галстук и ложусь на свое старое место в кровати Розы.

Гэвин шевелится во сне, и я глажу его по спине, как это делала Роза. И вот он, инстинкт успокоить его, он даже не мой. У меня нет никаких сомнений. Один взгляд на нашего ребенка, и я пропал. Этого не может случиться.

Роза выходит из ванной в майке и шортах с мокрыми волосами. Такая чертовски красивая. Я так скучаю по тем временам. Исчезло сексуальное женское белье от Алексис. Пропал свет в ее глазах, когда она видела меня.

– О, хорошо. Он все еще спит. Я боялась, что он очнется, пока я принимаю душ.

– С нами все в порядке.

Она сушит волосы полотенцем, предоставляя мне вид на её грудь. Её грудь определенно растет. Черт.

– Я ненавижу спрашивать тебя об этом, но ты останешься? Я боюсь, что он может скатиться с кровати. Я бы чувствовала себя ужасно, если бы причинила ему боль, когда он был на моем попечении.

Мне даже не нужно об этом думать.

– Я могу это сделать.

– Завтра я куплю кроватку, если он останется еще на одну ночь.

– Все в порядке. Я не против остаться.